— Да, он хороший паренек, — кивнул Трейнор. — Шустрый и сметливый, не гляди, что городской. И не из пугливых… не цыплячья душа! А уж какую трепку как-то раз задал малышу Гарри Майклса — любо-дорого было поглядеть! Взгрел так, что тот навек запомнит. Только вот боюсь я, если там, внизу, что-то не так, как бы…
— Я тоже боюсь, папаша, — пробормотал Кид. — Но что толку жить, если все время что-то мерещится, верно?
— Да, тут я с тобой согласен. Только тот, кто хватает удачу за хвост да не опасается свернуть с дороги, набить пару шишек, — только тот и живет, скажу я тебе! А мы… что ж, мы тащимся по одной и той же колее с самого рождения. И что видим? Только пыль! — Старик сокрушенно покачал головой и направился к дому.
Кид последовал за ним. Помешкав немного, он отыскал торбу с овсом и повесил ее на шею кобыле, а потом шагнул через порог, и его охватило тепло.
В маленькой хижине мамаша Трейнор приветствовала его доброй улыбкой. Лицо ее раскраснелось от жара печи. Старушка радостно объявила, что напекла вдоволь лепешек из кислого молока, от которых растает сердце любого мужчины. Восхитительная смесь ароматов наполняла дом. Кид двинулся к печи. Приподняв пару крышек и сунув туда нос, он с наслаждением втянул запах и высказал пару интересных соображений по поводу использования специй, когда печешь что-то, да еще в голландской печке. Тотчас же завязался оживленный разговор. Впрочем, в подобных делах мамаше Трейнор не было равных.
— Где пропадал, Малыш? — неожиданно сменила она тему.
— Да так, то там, то здесь, — сообщил он, — в основном к югу отсюда. А вы чем занимались, пока меня не было?
Она расплылась в улыбке:
— В основном вспоминала молодость. И с тобой то же будет, если доживешь до моих лет, Малыш. Ну, лепешки, должно быть, уже поспели. Сгони-ка собаку с кресла и садись к огню. А где остальные двое?
В комнате горела одна небольшая лампа, слегка пожелтевшая от времени и дыма. Ее водрузили на стол, и горячий пар от мисок еще больше затуманил стекло, отчего комната сразу уменьшилась в размерах и приобрела какое-то мрачное достоинство. Лестница в углу, что вела на чердак, совсем исчезла из виду. Стол чуть перекосился под тяжестью лампы.
Не успел Малыш сесть, как на пороге появились и остальные.
— Я повстречал Бада, — сказал Дейви. — Он говорит, что успел уже обшарить все в округе.
— Да, — угрюмо буркнул Бад. — Как услышал ржание лошади, тут же и отправился поглядеть, что и как, да только кроме скотины Милмана, что вечно пасется тут поблизости, никого не увидел. Уж эти Милманы, удивляюсь я на них! Должно быть, скота у них пропадает немало. Тут ведь из-под самого носа, того и гляди, уведут корову или лошадь, да еще радоваться будешь, что сам жив остался!
— Считаешь, это была просто одна из них? Лошадь, которая отбилась от табуна?
— Да, скорее всего.
— Рад это слышать. А мне-то казалось, что лошадь в таких случаях предпочитает помалкивать.
— Хочешь сказать, что знаешь, когда ей придет в голову заржать? — немного недоверчиво спросил Бад. В голосе его чувствовалась легкая насмешка.
— А то нет! — хмыкнул Кид. — Бог ты мой, да уже по тому, как дергает носом, можно узнать, что она задумала: фыркать, сопеть, кашлять или ржать.
— Ну, тебе виднее. Мне как-то в голову не приходило гадать, что там на уме у этих тварей, — проворчал Бад. — Дай-ка мне парочку лепешек!
Кид молча передал ему миску. Пока Бад накладывал себе лепешки, взгляд Малыша на мгновение задержался на его лице. Потом он повернулся и в нерешительности посмотрел на дверь, о чем-то задумавшись. Ему вдруг стало не по себе. По спине пробежал неприятный холодок, но он только пожал плечами и тоже наложил себе полную тарелку аппетитных, горячих лепешек.
Кид как раз рассказывал им о Юкатане, стране, где лес больше напоминает тропические джунгли, когда бесшумно отворилась дверь и двое мужчин, молчаливые, как призраки, выросли на пороге. Малыш в это время сидел к ним спиной, но, почувствовав неладное, тут же замер, на полуслове прервав рассказ. Лицо его окаменело, будто он кожей почувствовал, что черное дуло револьвера смотрит ему в спину.
Только юный Дейви, который слушал своего кумира с открытым от восторга ртом, увидев вошедших, вздрогнул и медленно, будто во сне, поднялся со стула.
— Черт побери! — выдохнул он.
— Тихо, парень! — велел чей-то голос с порога.
— Кид, без глупостей! — крикнул другой. — Пусть суд скажет свое слово!
Глава 12
РЕВОЛЬВЕР С ЗАРУБКАМИ
Малыш непринужденно облокотился на стол.
— Не возражаете, если я потянусь? Обещаю, что не буду поднимать руки, — лениво спросил он.
— Ну уж нет, — возразил один из вошедших. — Пусть лежат, где лежали. Мы тебя знаем, Кид. В конце концов, где твои руки, не так уж важно. Лишь бы ты ими не двигал. Не спускай с него глаз, слышишь?
— Обижаешь! А то не видишь, что я за ним слежу, — буркнул второй. — Аж в глазах рябит, ей-богу! Давай иди да пошарь хорошенько у него за пазухой, чтоб весь его арсенал был на столе. А я тебя прикрою, идет?
В эту минуту старый Трейнор, будто очнувшись, стряхнул с себя оцепенение и попытался встать.
— Что это значит, парни? — хрипло гаркнул он.
— Ничего особенного, — успокоил его Кид. — Старые мои приятели: Лефти Морган да Сэм Дисон. Видно, пронюхали, что я здесь, и решили заглянуть повидаться. Как дела, Дисон?
— Неплохо, неплохо, — откликнулся тот, — особенно сейчас. Держу пари, ты и не подозреваешь, как хорошо обстоят дела!
— Эй, вы! Как вас там, Морган и Дисон, что ли? — прохрипел старик. — Что за ерунду вы затеяли, ребята? И что вам за дело до Малыша Кида? Надеюсь, вы не осмелитесь сводить с ним счеты здесь, в моем доме?
— Да неужто? — усмехнулся Морган.
Сделав несколько шагов, он вышел на свет, и все невольно с содроганием подумали, что так, должно быть, и выглядит сама смерть: череп, обтянутый желтой, как старый пергамент, кожей и вдобавок к нему костлявое тело, даже не тело, а мешок с костями. Тонкие губы не могли скрыть выпиравших наружу зубов. И сейчас, когда он оказался в кругу света, они жутковато блеснули, будто вдруг оскалился внезапно оживший мертвец.
— Глаз не спускай со старого олуха, — велел Морган.
— А ты тогда следи за Кидом, — бросил Дисон.
Он тоже сделал несколько шагов и остановился за спиной приятеля, словно для того, чтобы контраст между ними сильнее бросался в глаза. Дисон принадлежал к числу тех низеньких, широкоплечих мужчин с кривыми ногами, которые смешно ковыляют, переваливаясь с боку на бок, утиной походкой. С виду его можно было принять за матроса, случайно оказавшегося на суше. Было что-то дерзкое, бесшабашное, даже мальчишеское в открытом и простодушном выражении его лица.
— Эй, Бад! — попросил Морган. — Слушай, парень, не мог бы ты попридержать малость своего старика?
— Да, — протянул Бад, тоже, в свою очередь, поднимаясь из-за стола. — Не волнуйтесь, ребята, с ним у вас не будет хлопот. Уж я об этом позабочусь. — Он с мрачным видом повернулся к отцу: — Слышал? Так что сядь-ка в угол да перестань валять дурака!
Старый Трейнор оцепенел от изумления — только открыл рот да Хлопал глазами, силясь вдохнуть, будто получил удар кулаком под дых.
— Не может быть, чтобы ты был с ними заодно, Бад, — просипел он наконец. — Только не это! Ведь он гость в нашем доме! Ни один из Трейноров никогда не был паршивым койотом и не предавал своего гостя! Нет, нет! Скажи мне, что это не так, парень! Скажи мне, что я ошибаюсь!
— Ах, да сядь ты, наконец, и заткнись! — прошипел его великовозрастный сын. — Протри глаза и убедись сам! Разберешься, не маленький! Помнишь, что Кид говорил?
— Так это была твоя лошадь, Дисон, что ли? Та, что недавно подавала голос, — вмешался Малыш.
— Это как же ты узнал? Сказал кто или сам догадался? — заинтересовался тот.
— Да просто когда я в последний раз тебя видел, ты ехал верхом на кривоногом лунатике, хрипевшем как астматик и с нервами как у истеричной барышни! Более тупой морды в жизни своей не видел! Та еще лошадка, верно? Никогда не знает, когда нужно держать рот на замке! Ведь тебе пришлось тут же заткнуть ей пасть, угадал?
— Я чуть было нос не оторвал этому придурку, — мрачно кивнул Дисон. — Такого идиота, как этот мерин, у меня еще не бывало. Давно бы от него избавился, да только жаль старого дурака! Ты уши-то не развешивай, Лефти! Обыщи его, да поживее!
Лефти, замешкавшийся было, проворно похлопал Кида по бокам, прощупал одежду и вывернул карманы в поисках оружия.
А в это время старый Трейнор с потемневшим лицом снова уселся на свое место и так и сидел, ни на кого не глядя, только покачивая головой.
Именно к нему теперь и обратился Кид.
— Ну что, папаша, — сказал он, — трудные времена настали, верно? Каждый рад по уши измазаться в дерьме, зато заработать лишнюю тысчонку! Особенно если без особого труда, вот как сейчас. Так сколько они тебе пообещали, Бад?
— Не твое собачье дело! — рявкнул он.
— Ох, Бад, Бад! — простонала старушка.
Трейнор, не выдержав и побелев от ярости, вскочил с места.
— Черт побери, оставьте меня в покое, слышите?! — заорал он. — Вы, двое, это я вам говорю! Это из-за вас я, будь все проклято, который год торчу в этой Богом забытой дыре! Что носы воротите, разве не так? Разве вы когда-нибудь давали мне шанс? Мог я чего-то добиться, сидя здесь, а? Так что теперь молчите и не делайте постные лица! Стыдно им, видите ли, что я решил заработать хоть немного собственными силами, скажите на милость! Мне нужно выбраться из этой дыры, и я на все пойду, лишь бы добиться своего!
Его старушка мать, помертвев, словно перед нею стоял призрак, только моргала, зажав ладонью рот. Потом схватилась за сердце да так и осела, будто ноги ее не держали.
— Не переживайте вы так, — обратился к ней Кид. — Чем черт не шутит, глядишь, как-нибудь и выкручусь, не впервой! А если вы волнуетесь… ну, чтобы я как-нибудь не пришел потолковать с Бадом, так не берите этого в голову — я на него зла не держу! В конце концов, человек он или нет? Иной, особенно когда наголодается вволю, на все готов!
Старик Трейнор с трудом поднял голову и помутившимся взглядом посмотрел на Малыша, но ничего не сказал. Старушка тоже, казалось, онемела от горя.
А в это время Лефти Морган продолжал шарить по карманам Кида, сопровождая комментариями каждый предмет, который появлялся на столе.
Первым делом он обнаружил прикрепленную под левой подмышкой кобуру. На свет Божий появился блестящий тяжелый кольт.
— Вот чего никогда не мог понять, так это зачем держать оружие в таком неудобном месте, — пожал плечами Морган. — Никого ведь этим не одурачишь, верно? Можно подумать, раз пушка не болтается у тебя на поясе, так кто-то поверит, что ты, дескать, забыл ее дома! Что за ерунда? И какому идиоту, скажите на милость, могло втемяшиться в башку прятать револьвер под куртку? А главное — зачем?
— Потому что оттуда его быстрее всего выхватить, — спокойно объяснил Кид. — Опустить револьвер куда быстрее, чем поднять, неужто тебе это не приходило в голову? Ну вот, смотри, ты суешься в кобуру, выхватываешь револьвер, и уже его собственная тяжесть заставляет руку опуститься, ясно?
— Не понимаю, — упрямо проворчал Лефти Морган.
— О Господи! Ну вот, гляди…
— Легче, сынок, легче! — фыркнул Морган, продолжая похлопывать его по бокам. — Что я, по-твоему, желторотый юнец, чтобы клюнуть на пустой крючок?! Ты меня на этом не проведешь! К тому же я довольно много слышал о том, с какой быстротой ты откалываешь свои трюки. Не только слышал, а даже видел своими глазами! Так что остынь, Малыш, не суетись!
— Ты только глянь, — сказал в эту минуту Сэм Дисон голосом, полным едва сдерживаемого восторга. — Нет, ты только посмотри! Ох и штучка, верно? А уж какая начищенная да наполированная, прямо зеркало, хоть глядись! Небось скользнет в кобуру как по маслу, это я тебе говорю!
— И сколько ж тебе надо, чтобы, скажем, выхватить свою пушку и пальнуть? — поинтересовался Лефти.
— А я, парни, — извиняющимся голосом произнес Кид, — раньше, что ни воскресенье, тренировался на заднем дворе. Бывало, как вернусь домой из воскресной школы, непременно первым делом сниму парадный пиджак, накрахмаленный воротничок, пристегну кобуру и бегом за дом, отвести душу на досуге да малость размяться.
— Да, — насмешливо протянул Лефти, — а еще каждый будний день, верно? И по два раза на дню? Скажи на милость, Кид, кем ты себя воображаешь? Фокусником из цирка, что ли? Эй, куда руки подевал, а?!
Кид, чтобы успокоить его, похлопал ладонями по столу.
— Каждую ночь, — сказал он, — я мыл руки отваром из фиалок, а еще, парни, хорошенько массировал их, потом мазал настоящим, холодным маслом да надевал перчатки. Так в перчатках и спал! Что смеетесь? А то не знаете, что за руками тоже нужно ухаживать?
Морган, который, положив ствол винтовки на стол, не сводил с Кида глаз и слушал как зачарованный, вдруг заморгал. На лице его показалась диковатая усмешка.
— Ага, — хмыкнул он. — Держу пари, масло и впрямь было холодное! Да ладно, хватит языком чесать! Нам это ни к чему. А вот суд с удовольствием тебя послушает, держу пари!
— Всегда мечтал, что когда-нибудь произнесу речь, особенно перед присяжными, — парировал Кид.
— Нет, ты только глянь! — вмешался Дисон, который, не обращая на них ни малейшего внимания, продолжал вертеть перед глазами револьвер, отобранный у Кида. — Лопни мои глаза! Да тут на пушке одиннадцать зарубок! Ну и дела! Эй, парни, выходит, одиннадцать человек от нее погибли, или я ошибаюсь?
Морган и Дисон оба посмотрели на Кида почти одновременно. В глазах их был какой-то благоговейный ужас и в то же время торжество. Мысль о том, кто оказался сейчас в их власти, делала их важными в собственных глазах.
— Жаль, парни, но придется вас разочаровать, — усмехнулся Кид. — Эти зарубки не имеют ко мне ни малейшего отношения. Если хотите знать, этот револьвер до меня принадлежал старому Джиггу Йетсу!
— Эй, так ты что же, хочешь сказать, что эта самая пушка раньше была у самого Джиггера?!
— Точно, у него! Так что, парни, снимите шляпы — перед вами как-никак сама история!
— Пушка самого Джиггера Йетса? И как же она к тебе попала?
— А он оставил мне ее по завещанию, — с грустью в голосе сообщил Кид. — Хороший был человек, золотое сердце! А храбрец-то какой!
— Храбрец? Это верно! Настоящий бантамский петух! — с энтузиазмом подхватил Морган. — Да, это был человек! А я и не знал, что он умер! И кто же это его? То есть я хотел спросить, какая банда успокоила Джигга?
— Банда? Да нет, — усмехнулся Кид добродушно. — Вовсе не банда, а один юнец, которому, можно сказать, пофартило первый раз в жизни! Да, вот так и пришел конец старику Джиггеру! А ведь он любил этот револьвер, право слово, любил!
— И. где же это случилось? И как звали того парня? — еле-еле нашел в себе силы пролепетать Лефти Морган. Челюсть у него отвисла.
— А случилось это на Юкатане. Да, вот там-то и пришел конец старику, — все так же печально сообщил Кид. — В каждой руке у него было по револьверу, точно вам говорю! Только не дело это, ребята, ох не дело! Если есть у тебя пушка, которой ты доверяешь, так и положись на нее! А так добра не будет, помяните мое слово! Так оно и вышло — никто и моргнуть не успел, а уж он лежал и не дышал!
— В упор, значит?
— Аккурат между глаз, — сокрушенно опустил голову Кид. — Я такого прежде не видел — точнехонько между глаз!
Бад Трейнор до этих слов молчал. Но тут не выдержал — ткнул пальцем в Кида и спросил:
— Твоих рук дело?
— Моих?! — немало удивленный, протянул Кид. — Ну, ты даешь, Бад! Да разве ж мне могло прийти в голову связываться с такими акулами, как Джигг?! Нет уж, только не мне!
Но мужчины в комнате молча переглянулись и кивнули друг другу.
— Ну, что ж, — произнес Дисон, — остается надеяться, что ты протянешь хотя бы год после смерти старого Джигга. Больше мне нечего сказать.
— Не думаю, — вежливо откликнулся Малыш. — Не хотелось бы огорчать вас, парни, но вряд ли.
— Это почему же?
— А я, знаете, чуток ясновидящий, — скромно сообщил Кид и подавил зевок.