На чем записать такое счастье! Благодарна, Мокий Парменыч, очень благодарна, что удостоили. Я так рада, растерялась, право… не знаю, где и посадить вас.
Кнуров . Все равно, сяду где-нибудь.(Садится.)
Огудалова . А Ларису извините, она переодевается. Да ведь можно ее поторопить.
Кнуров . Нет, зачем беспокоить!
Огудалова . Как это вы вздумали?
Кнуров . Брожу ведь я много пешком перед обедом-то, ну, вот и зашел.
Огудалова . Будьте уверены, Мокий Парменыч, что мы за особенное счастье поставляем ваш визит; ни с чем этого сравнить нельзя.
Кнуров . Так выдаете замуж Ларису Дмитриевну?
Огудалова . Да, замуж, Мокий Парменыч.
Кнуров . Нашелся жених, который берет без денег?
Огудалова . Без денег, Мокий Парменыч, где ж нам взять денег-то.
Кнуров . Что ж он, средства имеет большие, жених-то ваш?
Огудалова . Какие средства! Самые ограниченные.
Кнуров . Да… А как вы полагаете, хорошо вы поступили, что отдаете Ларису Дмитриевну за человека бедного?
Огудалова . Не знаю, Мокий Парменыч. Я тут ни при чем, ее воля была.
Кнуров . Ну, а этот молодой человек, как, по-вашему: хорошо поступает?
Огудалова . Что ж, я нахожу, что это похвально с его стороны.
Кнуров . Ничего тут нет похвального, напротив, это непохвально. Пожалуй, с своей точки зрения, он не глуп. Что он такое, кто его знал, кто на него обращал внимание! А теперь весь город заговорит про него, он влезает в лучшее общество, он позволяет себе приглашать меня на обед, например… Но вот что глупо: он не подумал или не захотел подумать, как и чем ему жить с такой женой. Вот об чем поговорить нам с вами следует.
Огудалова . Сделайте одолжение, Мокий Парменыч!
Кнуров . Как вы думаете о вашей дочери, что она такое?
Огудалова . Да уж я не знаю, что и говорить; мне одно осталось: слушать вас.
Кнуров . Ведь в Ларисе Дмитриевне земного, этого житейского, нет. Ну, понимаете, тривиального, что нужно для бедной семейной жизни.
Огудалова . Ничего нет, ничего.
Кнуров . Ведь это эфир.
Огудалова . Эфир, Мокий Парменыч.
Кнуров . Она создана для блеску.
Огудалова . Для блеску, Мокий Парменыч,
Кнуров . Ну, а может ли ваш Карандышев доставить ей этот блеск?
Огудалова . Нет, где же!
Кнуров . Бедной полумещанской жизни она не вынесет. Что ж остается ей? Зачахнуть, а потом, как водится, — чахотка.
Огудалова . Ах, что вы, что вы! Сохрани бог!
Кнуров . Хорошо, если она догадается поскорее бросить мужа и вернуться к вам.
Огудалова . Опять беда, Мокий Парменыч: чем нам жить с дочерью!
Кнуров . Ну, эта беда поправимая. Теплое участие сильного, богатого человека…
Огудалова . Хорошо, как найдется это участие.
Кнуров . Надо постараться приобресть. В таких случаях доброго друга, солидного, прочного иметь необходимо.
Огудалова . Уж как необходимо-то.
Кнуров . Вы можете мне сказать, что она еще и замуж-то не вышла, что еще очень далеко то время, когда она может разойтись с мужем. Да, пожалуй, может быть, что и очень далеко, а ведь может быть, что и очень близко. Так лучше предупредить вас, чтобы вы еще не сделали какой-нибудь ошибки, чтоб знали, что я для Ларисы Дмитриевны ничего не пожалею. Что вы улыбаетесь?
Огудалова . Я очень рада, Мокий Парменыч, что вы так расположены к нам.
Кнуров . Вы, может быть, думаете, что такие предложения не бывают бескорыстны?
Огудалова . Ах, Мокий Парменыч!
Кнуров . Обижайтесь, если угодно, прогоните меня.
Огудалова(конфузясь) . Ах, Мокий Парменыч!
Кнуров . Найдите таких людей, которые посулят вам десятки тысяч даром, да тогда и браните меня. Не трудитесь напрасно искать, не найдете. Но я увлекся в сторону, я пришел не для этих разговоров. Что это у вас за коробочка?
Огудалова . Это я, Мокий Парменыч, хотела дочери подарок сделать.
Кнуров(рассматривая вещи) . Да…
Огудалова . Да дорого, не по карману.
Кнуров(отдает коробочку) . Ну, это пустяки; есть дело поважнее. Вам нужно сделать для Ларисы Дмитриевны хороший гардероб, то есть мало сказать хороший — очень хороший. Подвенечное платье, ну, и все там, что следует.
Огудалова . Да, да, Мокий Парменыч.
Кнуров . Обидно будет видеть, если ее оденут кой-как. Так вы закажите все это в лучшем магазине, да не рассчитывайте, не копейничайте! А счеты пришлите ко мне, я заплачу.
Огудалова . Право, даже уж и слов-то не подберешь, как благодарить вас!
Кнуров . Вот зачем собственно я зашел к вам.(Встает.)
Огудалова . А все-таки мне завтра хотелось бы дочери сюрприз сделать. Сердце матери, знаете…
Кнуров(берет коробочку) . Ну, что там такое? Что его стоит?
Огудалова . Оцените, Мокий Парменыч!
Кнуров . Что тут ценить! Пустое дело! Триста рублей это стоит.(Достает из бумажника деньги и отдает Огудаловой.) До свиданья! Я пойду еще побродить, я нынче на хороший обед рассчитываю. За обедом увидимся.(Идет к двери.)
Огудалова . Очень, очень вам благодарна за все, Мокий Парменыч, за все!
Кнуров уходит. ВходитЛариса с корзинкой в руках.
Явление третье
Огудалова иЛариса .
Лариса(ставит корзинку на столик и рассматривает вещи в коробочке) . Это Вася-то подарил? Недурно. Какой милый!
Огудалова . «Недурно». Это очень дорогие вещи. Будто ты и не рада?
Лариса . Никакой особенной радости не чувствую.
Огудалова . Ты поблагодари Васю, так шепни ему на ухо: «благодарю, мол». И Кнурову тоже.
Лариса . А Кнурову за что?
Огудалова . Уж так надо, я знаю, за что.
Лариса . Ах, мама, все-то у тебя секреты да хитрости.
Огудалова . Ну, ну, хитрости! Без хитрости на свете не проживешь.
Лариса(берет гитару, садится к окну и запевает) .
Матушка, голубушка, солнышко мое,
Пожалей, родимая, дитятко твое!
Юлий Капитоныч хочет в мировые судьи баллотироваться.
Огудалова . Ну, вот и прекрасно. В какой уезд?
Лариса . В Заболотье!
Огудалова . Ай, в лес ведь это. Что ему вздумалось такую даль?
Лариса . Там кандидатов меньше: наверное выберут.
Огудалова . Что ж, ничего, и там люди живут.
Лариса . Мне хоть бы в лес, да только поскорей отсюда вырваться.
Огудалова . Да ото и хорошо в захолустье пожить, там и твой Карандышев мил покажется; пожалуй, первым человеком в уезде будет; вот помаленьку и привыкнешь к нему.
Лариса . Да он и здесь хорош, я в нем ничего не замечаю дурного.
Огудалова . Ну, что уж! Такие ль хорошие-то бывают!
Лариса . Конечно, есть и лучше, я сама это очень хорошо знаю.
Огудалова . Есть, да не про нашу честь.
Лариса . Теперь для меня и этот хорош. Да что толковать, дело решеное.
Огудалова . Я ведь только радуюсь, что он тебе нравится. Слава богу. Осуждать его перед тобой я не стану; а и притворяться-то нам друг перед другом нечего — ты сама не слепая.
Лариса . Я ослепла, я все чувства потеряла, да и рада. Давно уж точно во сне все вижу, что кругом меня происходит. Нет, уехать надо, вырваться отсюда. Я стану приставать к Юлию Капитонычу. Скоро и лето пройдет, а я хочу гулять по лесам, собирать ягоды, грибы…
Огудалова . Вот для чего ты корзиночку-то приготовила! Понимаю теперь. Ты уж и шляпу соломенную с широкими полями заведи, вот и будешь пастушкой.
Лариса . И шляпу заведу.(Запевает.)
Не искушай меня без нужды.
Там спокойствие, тишина.
Огудалова . А вот сентябрь настанет, так не очень тихо будет, ветер-то загудит в окна.
Лариса . Ну, что ж такое.
Огудалова . Волки завоют на разные голоса.
Лариса . Все-таки лучше, чем здесь. Я по крайней мере душой отдохну.
Огудалова . Да разве я тебя отговариваю? Поезжай, сделай милость, отдыхай душой! Только знай, что Заболотье не Италия. Это я обязана тебе сказать; а то, как ты разочаруешься, так меня же будешь винить, что я тебя не предупредила.
Лариса . Благодарю тебя.