Ах, матушка, простите вы меня! Польстилась вот на деньги-то… Вы приказываете говорить; я и говорю, говорю, утешаю вас, а сама не знаю что… совсем затмилась… Затуманилось в голове-то, сама ничего не разберу. Передохнуть бы малость.
Кручинина . Ну, поди отдохни!(Ведет Галчиху в другую комнату.)
Галчиха . Коли что знаю, так я вспомню…(Уходит.)
Кручинина(садится у стола) . Какое злодейство, какое злодейство! Я тоскую об сыне, убиваюсь; меня уверяют, что он умер; я обливаюсь слезами, бегу далеко, ищу по свету уголка, где бы забыть свое горе, а он манит меня ручонками и кличет: мама, мама! Какое злодейство!(Рыдая, опускает голову на стол.)
Действие третье
Лица
Кручинина .
Дудукин .
Муров .
Коринкина .
Незнамов .
Шмага .
Миловзоров Петя , первый любовник.
Женская уборная: обои местами прорваны, местами облупились; в глубине дверь на сцену; стол, перед ним мягкое потертое кресло, остальная мебель сборная.
Явление первое
Коринкина в задумчивости полулежит в кресле. ВходитМиловзоров .
Коринкина . Кто там?
Миловзоров . Я, мой друг.
Коринкина . Затвори дверь!
Миловзоров . Зачем?
Коринкина . Шляются тут и подслушивают.
Миловзоров . У вас, мой друг, нервы.
Коринкина . Ну да, нервы; будут тут нервы. Не понимаю. Просто все помешались; в здравом уме таких вещей нельзя делать.
Миловзоров . Вы это про кого?
Коринкина . Про публику, про вчерашний спектакль. Ну, что такого особенного в Кручининой, чтобы так бесноваться? Ну, скажи? Я тебя спрашиваю, что в ней особенного?
Миловзоров . Тонкая французская игра.
Коринкина . Дурак! Убирайся от меня! Зачем вы ходите ко мне в уборную? Чтобы глупости говорить. Так я этого не желаю. Ведь ты меня злишь, злишь нарочно.
Миловзоров . Разве же я не могу свое мнение иметь?
Коринкина . Конечно, не можешь, потому что ты ничего не понимаешь. Да это и не по-товарищески. Пусть публика с ума сходит, а вам что! У вас есть своя актриса, которую вы должны поддерживать. Вы ни меня, ни моего расположения ценить не умеете. И ты-то, ты-то! Кажется, должен бы…
Миловзоров . Ах, мой друг, я очень, очень чувствую ваше расположение.
Коринкина . Я тебя и манерам-то выучила. Как ты себя держал? Как ты стоял, как ты ходил? Ну, что такое ты был на сцене? Цирюльник!
Миловзоров . Я вам благодарен; но зачем же такие выражения? Это резко, мой друг.(Хочет поцеловать руку у Коринкиной.)
Коринкина . Что за нежности! Поди прочь от меня!(Встает.) Ничего нет особенного, ничего. Чувство есть. Что ж такое чувство? Это дело очень обыкновенное; у многих женщин есть чувство. А где ж игра? Я видала французских актрис, ничего нет похожего. И досадней всего, что она притворяется; скромность на себя напускает, держится, как институтка, какой-то отшельницей притворяется… И все верят — вот что обидно.
Миловзоров . Скромности у ней отнять нельзя.
Коринкина . Опять заступаться? Нет, уж ты про ее скромность рассказывай кому-нибудь другому, а я ее похождения очень хорошо знаю.
Миловзоров . И я знаю.
Коринкина . Что же ты знаешь?
Миловзоров . Да, вероятно, то же, что и вы. Мне Нил Стратоныч рассказывал.
Коринкина . Хорош! С меня взял клятву, что я молчать буду, а сам всем рассказывает. Да и отлично; пусть его болтает, и я молчать не намерена; очень мне нужно чужие секреты беречь!
Миловзоров . Да ведь уж это давно было; а после того она…
Коринкина . Что «после того она»? Нет, ты меня выведешь из терпения. Неужели вы все так глупы, что ей верите? Это смешно даже. Она рассказывает, что долго была за границей с какой-то барыней, и та оставила ей в благодарность за это свое состояние. Ну, какой чурбан этому поверит? С барином разве, а не с барыней. Вот это похоже на дело. Мы знаем, есть такие дураки, и обирают их. А то с барыней! Оставляют барыни состояние за границей, это сплошь да рядом случается, да только не компаньонкам.
А коли у ней деньги, так зачем она в актрисы пошла, зачем рыщет по России, у нас хлеб отбивает? Значит, ей на месте оставаться нельзя, вышла какая-нибудь история, надо ехать в другое; а в другом — другая история, надо — в третье, а в третьем — третья.
Миловзоров . Она много добра делает, я слышал.
Коринкина . Для разговору. С деньгами-то можно себя тешить. Она вон и за Незнамова просила. А для чего, спросите у нее? Так, сама не знает. Она-то уедет, а мы тут, оставайся с этим сахаром.
Миловзоров . Жаль, что она едет-то скоро, а то бы он показал ей себя.
Коринкина . Да это можно и теперь; у меня со вчерашнего дня сидит мысль в голове. Только положиться-то ни на кого из вас нельзя.
Миловзоров . Ах, зачем же такие слова, мой друг. Я для вас все, что угодно…
Коринкина . Ну, смотри же! Честное слово?
Миловзоров . Благородное, самое благородное.
Коринкина . Слушай, я хочу попросить Нила Стратоныча, чтобы он пригласил Кручинину к себе сегодня вечером; ведь спектакля у нас нет. Пригласим и Незнамова, подпоим его хорошенько; а там только стоит завести его, и пойдет музыка.
Миловзоров . Да Незнамов, пожалуй, не поедет к Нилу Стратонычу; он дичится общества.
Коринкина . Ну, уж я умаслю как-нибудь. А ты прежде подготовь его, дай ему тему для разговора. Распиши ему Кручинину-то, что тебе жалеть ее. Ведь уж тут вертеться, мой милый, нельзя; я должна знать наверное: друг ты мне или враг.
Миловзоров . С ним разговаривать-то немножко страшно, он сильнее меня.
Коринкина . Ну, уж это твое дело. Как же ты осмеливаешься играть драматических любовников, если ты боишься пожертвовать собой, хоть раз в жизни, для меня, за все, за все…
Миловзоров . Ну, хорошо, мой друг, хорошо.
Коринкина . Ты только вообрази себе, какой это будет спектакль! Что за прелесть!
Дудукин за дверью : «Можно войти?»
Коринкина . Да, конечно, что за вопрос!(Тихо Миловзорову.) Отойди!
ВходитДудукин .
Явление второе
Коринкина ,Миловзоров иДудукин .
Миловзоров . Здравствуй, Нил.(Вынимает у Дудукина из бокового наружно кармана портсигар, достает несколько папирос и кладет в свой, на что Дудукин не обращает никакого внимания.)
Дудукин(Коринкиной) . Как ваше здоровье, моя прелесть? Вы вчера были как будто расстроены?
Коринкина .С чего вы взяли! Я совершенно здорова.
Дудукин . Ну, тем лучше, тем лучше. Очень рад.
Миловзоров . У тебя запас большой?
Дудукин . Бери, сделай милость, без церемонии.
Миловзоров . Когда же я с тобой, Нил, церемонюсь; ты меня обижаешь(Кладет обратно Дудукину в карман портсигар.)
Дудукин(Коринкиной) . Позвольте вашу белоснежную ручку прижать к моим недостойным губам.(Целует руку Коринкиной.)
Коринкина . Я-то здорова, Нил Стратоныч, совершенно здорова; вот вам бы с доктором посоветоваться не мешало. Я за вас серьезно опасаться начинаю.
Дудукин . Что так? Нет, я, грех пожаловаться, никакого изъяна в себе не замечаю.
Коринкина . Я боюсь, что вы окончательно с ума сойдете. Не болят руки-то после вчерашнего?
Дудукин . А, понимаю, понимаю. Восторгался, в экстаз приходил. Да ведь уж и игра! Ну, вот скажи, Петя; вот ты сам был на сцене. В сцене с тобой, например?
Миловзоров . Со мной, Нил, всякой актрисе легко играть. У меня жару много.
Дудукин . Жару? Однако ты вчера два раза так соврал, что чудо.
Миловзоров . Ах, Нил, я горяч, заторопишься, ну и невольно с языка сорвется.
Дудукин . А как ты иностранные слова произносишь! Уж бог тебя знает, что у тебя выходит.
Миловзоров . Роли плохо переписывают. Да для кого, Нил, стараться-то? Ну, хорошо, ты понимаешь, а другие-то! Им что ни скажи, все равно. Ведь у нас какая публика-то!
Дудукин . Ну, уж зато кто понимает, так даже в изумление приходят.