Воды эти преградили путь Ёритомо, и он простоял на месте пять дней, а тем временем на том берегу в двух местах были возведены укрепления, расставлены смотровые вышки и к опорам вышек привязаны кони: кто-то там ждал наступления войск Минамото.
Ёритомо послал Катодзи с повелением всё снести и опрокинуть, но как раз в это время безвестный противник вдруг спилил свои вышки, поспешно сел в лодку и прибыл в Итикаву. А был это Эдо Таро Сигэнага.
Он явился к родственнику своему Касаю Киёсигэ и попросил устроить встречу с господином хёэ-но скэ, но его не приняли. Мало того, Ёритомо сказал так:
– Он непременно злоумышляет против меня. Катодзи, не спускай с него глаз!
Прознав об этом, Эдо Таро переменился в лице, но тут Тиба Цунэтанэ воскликнул:
– Всё-таки мы соседи, и не могу я отнестись к этому безучастно! Пойду и попрошу за него.
Он почтительно предстал перед Ёритомо и поведал ему об огорчении Эдо Таро. Тогда сказал Ёритомо:
– Я слыхал, что Эдо Таро – превеликий богатей в наших Восьми Провинциях. Между тем моё войско уже несколько дней не может двинуться из-за половодья. Так пусть он наведёт мосты наплавные, да так, чтобы мои сто девяносто тысяч всадников вступили в Мусаси через Одзи и Коитабаси.
Узнав об этом повелении, Эдо Таро сказал сокрушённо:
– Даже ценой головы мне не сделать этого.
Но тут Тиба Цунэтанэ подозвал к себе Касая Киёсигэ и предложил ему:
– Давай-ка поможем Эдо Таро.
И из владений своих, из Кумаи, Курикавы, Камэнаси и Усидзимы, собрали они несколько десятков тысяч рыбачьих лодок, а ещё во владениях Эдо было место, именуемое Исихама, где отстаивались несколько тысяч судов из западных провинций, и в три дня Эдо Таро удалось навести переправы. Господин Ёритомо соизволил сказать ему похвальное слово. Итак, войско его, перейдя реки Футои и Сумида, вступило в Коитабаси.
О том, как Ёсицунэ покинул край Осю и поспешил к Ёритомо
Тем временем слухи о мятеже достигли края Осю. Едва прослышав об этих делах, Куро Ёсицунэ, младший брат Ёритомо, призвал к себе Ясухиру и передал с ним отцу его Хидэхире такие слова:
– Стало мне известно, что господин хёэ-но скэ поднял мятеж, подчинил себе Восемь Провинций Бандо и идёт на столицу, дабы ниспровергнуть дом Тайра. В такое время мне тягостно пребывать здесь сложа руки. Я отправлюсь за ним вдогонку и соединюсь с ним и буду командовать его войсками.
Хидэхира ответил:
– Думаю, это ваша ошибка, что вы не пришли к такой мысли раньше.
Затем он призвал к себе своего третьего сына Тадахиру и сказал ему:
– В Бандо начались большие дела, выступил господин Минамото. Созови воинов нашей Страны Двух Провинций.
Но Ёсицунэ возразил на это:
– Конечно, хотелось бы мне повести с собой тысячу или десяток тысяч всадников, но дело не ждёт.
И с тем он отбыл. В этой большой спешке Хидэхира успел отрядить с ним всего три сотни с лишним воинов. Во главе их, горя рвением, встали вассалы Ёсицунэ, и в их числе Мусасибо Бэнкэй с горы Хиэй, монах Хитатибо, пришедший из храма Миидэра, Исэ Сабуро, Сато Сабуро Цугинобу и его младший брат Сиро Таданобу. И предоставил им Хидэхира три сотни пегих, буланых и прочих коней, из коих воины выбрали каждый себе по душе, заседлали и помчались в путь. Они мчались и знать не хотели о том, что рвутся жилы и бьются ноги у лошадей, они только и делали, что работали плётками.
Они пронеслись мимо горы Ацукаси, миновали заставу Адати, пересекли равнину Юкиката и, пролетев через заставу Сиракава, выскочили на равнину Насуно. Тут Ёсицунэ оглянулся: отряд его поредел. Он подозвал к себе Исэ Сабуро.
– Что с отрядом? – спросил он.
– Многие поотстали, – отвечал Исэ. – У кого кони побили копыта, у кого разбили ноги. Осталось нас человек полтораста.
– Нахлёстывайте коней, пока не останется сотня или даже десяток! – приказал Ёсицунэ. – Не оглядываться!
И он послал своего коня в полный галоп.
Миновав деревню Кидзукава, он остановился на почтовой станции Симобаси и дал коням отдых, а затем переправился через реку Кину и помолился в храме великому и светлому божеству Уцуномия. На прославленные места Муро-но Ясима он лишь взглянул со стороны, переправился через реку Сумида и прибыл в Кавагути, что в уезде Адати в провинции Мусаси. В отряде его к этому времени осталось всего восемьдесят пять всадников. Прискакав в Коитабаси, он спросил:
– Где господин Ёритомо?
– Позавчера выступил отсюда, – ответили ему.
Он поскакал дальше и достиг Рокусё, главного города Мусаси.
– Где господин Ёритомо? – спросил он.
– Позавчера прошёл здесь, направляясь в город Хирадзука провинции Сагами, – ответили ему.
Когда он достиг города Хирадзука и спросил, ему сказали:
– Ёритомо уже либо в Ами-но Исики, либо в Юмото.
Он домчался до побережья и задал вопрос, и ему сообщили:
– Господин Ёритомо уже перевалил через Асигару.
Охваченный беспокойством и нетерпением, Ёсицунэ заторопил коня, проскакал через перевал Асигара, спустился по склону Хаконэ и прибыл в город Мисима, главный в провинции Идзу. Там он снова спросил о Ёритомо и получил ответ:
– Вчера он выступил отсюда и двинулся в провинцию Суруга к берегу Сэмбон-но Мацубара и к равнине Укисима.
«Значит, уже недалеко», – подумал Ёсицунэ и, заторопив коня, помчался дальше.
Часть четвёртая
О том, как встретились Ёритомо и Ёсицунэ
Вот и равнина Укисима. Куро Ёсицунэ встал лагерем, не доходя трех те до лагеря господина хёэ-но скэ, и расположился на отдых. Между тем Ёритомо заметил новый отряд и произнёс:
– Я вижу там пять или шесть десятков воинов в новёхоньком снаряжении, под белым знаменем и с белыми повязками на шлемах и рукавах. Кто такие? Никак не разберу. Наши люди из Синано находятся в войске Кисо Ёсинаки. Наши родичи из Каи стоят на второй позиции. Так кто же это? Узнайте полное имя начальника и доложите!
И он отрядил для этого Хори Ятаро с его воинами. Ятаро подскакал к лагерю нового отряда, остановил своих воинов и выехал вперёд один.
– Кто это здесь под белым знаменем и с белыми повязками? – вопросил он. – Камакурский Правитель послал меня узнать в точности полное имя начальника!
И из лагеря навстречу ему выехал всадник. Был он лет двадцати пяти, белолиц и благороден на вид, с густыми усами; поверх красного парчового кафтана на нём был панцирь пурпурного цвета, густеющего книзу, отороченный по краю длинных набедренников золотыми набойками с изображениями львов, бабочек и цветков пиона; на голову глубоко надвинут белозвездный рогатый шлем с пятирядным нашейником на манер кабаньей холки; у пояса меч, изукрашенный золотой насечкой, из-за спины над головой высоко выдавались длинные стрелы с бело-чёрным опереньем «накагуро» из орлиного пера, в руке он сжимал лук «сигэдо» – знак военачальника; вороной его конь был мощный и дородный, с пышным хвостом и пышной гривой, седло по краям оковано золотом, а сбруя изукрашена густой бахромой. С достоинством выехал этот всадник перед Ятаро и сказал так:
– Камакурский Правитель меня знает. Детское имя моё было Усивака. Долгое время провёл я на горе Курама, а потом ушёл в мир, но оставаться в столице было для меня опасно, и я удалился в край Осю. Едва же достигла туда весть о мятеже, как тут же помчался я сюда, не различая дня от ночи. И теперь я хотел бы удостоиться встречи.
«Так это, выходит, отпрыск Минамото!» – подумал Ятаро и мигом слетел с седла, а Ёсицунэ через Сато Сабуро Цугинобу, сына своей кормилицы, милостиво изъявил ему своё благоволение.