– Как это странно!
– Очень неосторожно с его стороны, – сказал Эрл.
– Да, оч-чень. М-может быть, он делал это на п-пари, – предположила Горация, вспомнив слова сэра Роланда.
– Скорее всего. – Эрл в упор посмотрел на нее. – Пелхэм и его друг Поммрой тоже были в этой команде. Боюсь, не я та жертва, которую они поджидали.
– Н-не ты? Нет, к-конечно не ты! То есть я хотела сказать… М-может, нам п-пора собираться, сэр? Рул встал.
– Конечно, моя дорогая. – Он взял ее шаль и накинул ей на плечи. – Ты позволишь мне дать тебе один совет? – нежно спросил он.
Она испуганно посмотрела на него.
– Д-да, конечно, сэр! Какой же?
– Не следует надевать рубины к этому платью, дорогая. Сюда больше подойдет гарнитур из жемчуга.
Наступила жуткая тишина. У Горации пересохло горло и сильно забилось сердце.
– Уж-же слишком п-поздно менять их! – с трудом вымолвила она.
– Хорошо, – сказал Рул и открыл дверь, пропуская ее вперед.
Всю дорогу в «Друри-Лейн» Горация, как могла, поддерживала беседу.
Позднее она не могла вспомнить, о чем именно она говорила, но говорила до тех пор, пока экипаж не подъехал к театру.
По дороге домой, конечно, нашлись темы для разговоров. Они говорили о пьесе, об актерах и о новом наряде леди Луизы, и все это не оставляло времени для более опасных тем. Сославшись на усталость, Горация рано отправилась спать и долго лежала, размышляя о том, что натворил Пелхэм и что ей делать, если Пелхэм потерпел неудачу.
Утром она выглядела осунувшейся и подавленной. Ей принесли на подносе шоколад, рядом лежали письма. Она стала перебирать их в надежде увидеть размашистый почерк виконта. Но от него письма не было, только пачка приглашений и счета.
Поставив чашку, она принялась вскрывать письма.
Да, все одно и то же: раут, карты, танцы, снова раут и снова карты. Нет, больше она к ним не прикоснется. Пикник в Бокс-хилле. И опять пойдет дождь. Концерт в Рейнлее. Никто и никогда не заставит ее поехать туда снова!
Боже мой, истратить триста семьдесят пять гиней на манто? А это что? Пять плюмажей по пятьдесят гиней за штуку!
Она сорвала печать с очередного конверта и развернула лист бумаги с золотой каймой.
Слова, написанные от руки четким каллиграфическим почерком, буквально поразили ее.
«Если госпожа, потерявшая брошь в форме кольца из жемчуга с бриллиантами на Хаф-Мун-стрит в ночь бала в Ричмонд-Хаус, прибудет к греческому храму, расположенному в конце аллеи Лонг-Уок в саду Воксхолл-Гарденс, в полночь двадцать восьмого сентября, брошь будет возвращена ей лицом, в чьих руках она теперь находится».
Подписи не было, почерк, очевидно, был изменен. С минуту Горация недоверчиво разглядывала письмо, затем со стоном откинула одеяло.
– Быстро! М-мне необходимо немедленно ехать! – приказала она. – Приготовь мне п-платье для прогулок, шляпу и л-перчатки! И сбегай вниз, скажи к-кому – нибудь, чтобы приготовили л-ландо! Нет, не л-ландо! Мой д-дорожный экипаж! И убери все эти п-письма, и, п-пожалуйста, п-поторопись!
На этот раз она быстро завершила свой туалет и через полчаса уже сбегала вниз по ступеням с зонтиком от солнца под мышкой. Рула нигде не было видно, и, бросив взгляд в сторону библиотеки, она быстро промчалась мимо и оказалась на улице прежде, чем кто-либо успел заметить ее исчезновение.
Экипаж ждал у дверей. Дав указания кучеру везти ее на Пэлл-Мэлл, в жилище лорда Уинвуда, Горация откинулась на подушки со вздохом облегчения – она была рада тому, что ей удалось сбежать из дому, не встретив на пути Рула.
Виконт завтракал, когда ему доложили о визите его сестры. Он хмуро взглянул на нее.
– Боже, Горри, какой дьявол принес тебя сюда в этот час? Тебе не стоило приходить: если Рул узнает, что ты ушла днем из дома, он заподозрит неладное.
Горация открыла трясущейся рукой свой ридикюль и достала оттуда скомканный лист бумаги с золочеными краями.
– В-вот что принесло меня сюда! – сказала она. – Прочти это!
Виконт разгладил письмо.
– Ну, садись, девочка. Поешь пока немного. Так, ну, что здесь? – И он внимательно прочитал письмо.
– П-Пел, может ли это быть Летбридж? – спросила она. Виконт перевернул письмо, словно пытаясь найти ответ на другой стороне.
– Откуда мне знать? – сказал он. – Мне кажется, это ловушка.
– Н-но для чего? Ты думаешь, он раскаивается?
– Нет, не думаю, – откровенно сказал его светлость. – В конце аллеи Лонг – Уок? Я знаю этот храм, там такие сквозняки. Вот что, Горри: ставлю на пони, что он хочет тебя похитить.
Горация сцепила руки.
– Но, П-Пел, я должна пойти! Я должна попытаться вернуть б-брошь!
– Слушай меня, Горри. Сегодня вечером мы все отправимся в Воксхолл, ты, я и Пом. В полночь ты пойдешь к этому храму, а мы спрячемся где-нибудь поблизости. Если это Летбридж – а я думаю, что это именно Летбридж, – то он наш. Завтра к утру брошь должна быть у нас.
Горация кивнула.
– Да, это очень хороший план. Я скажу Рулу, что ид-ду с тобой, он не станет возражать.
– Хорошо, я свяжусь с Помом, а ты возвращайся домой. Прибыв на Гросвенор – сквер, Горация сняла шляпу и перчатки и отправилась на поиски Рула. Она нашла его в библиотеке за чтением «Утренней хроники». При ее появлении он встал.
– Ну, любовь моя? Рано ты поднялась.
– Такое з-замечательное утро, – сказала она. – Я собираюсь на прогулку в парк с maman.
– Понятно, – сказал он. Он поднес ее пальчики к своим губам. – Сегодня двадцать восьмое, Горри?
– Да, – ответила она.
– Тогда, может быть, поедешь со мной на бал в Алмаке? – предложил Рул.
Страх отразился на ее лице.
– О-о, как это было бы ч-чудесно! – сказала она. – Только я н-не могу! Я обещала пойти в Воксхолл с П-Пелом.
– Я так и знал, – печально заметил его светлость.
– Я не могу поступить иначе, – с искренним сожалением сказала Горация.
– Это так важно?
– Это очень, очень важно! – серьезно сказала она.
– Как по-твоему, Пел позволит и мне отправиться в эту экспедицию? – спросил он.
– О нет, я твердо уверена, ч-что ему это совсем не понравится! – испуганно сказала Горация. – Он хочет мне кого-то представить, и тебе, наверное, будет н – не интересно.
– Но у меня репутация самого дружелюбного человека, – сказал эрл жалобно. Он выпустил ее руку и принялся поправлять свой галстук. – Не беспокойся из-за меня, дорогая. Если я и безразличен к новым знакомствам, то ради тебя я притворюсь счастливейшим из смертных.
Горация посмотрела на него с тревогой.
– Н-не думаю, что ты получишь удовольствие, М-Маркус. Право, не думаю.
Он склонился в легком поклоне.
– С тобой, Горри, я от всего получаю удовольствие, – сказал он. – А теперь, дорогая, если позволишь, я пойду займусь делами, которых требует от меня Арнольд.
Горация дождалась, когда он выйдет из комнаты, затем присела за стол у окна и нацарапала своему брату сумбурную записку.
Это послание застало виконта, когда он отдыхал после визита к сэру Роланду. Он прочитал его, выругался и тут же написал ответ.
«К дьяволу Рула, – писал он. – Я пошлю Пома отговорить его».
Записка брата заставила Горацию призадуматься. Она испытала на себе такт сэра Роланда и не раз убеждалась в его способности выпутываться из сложных ситуаций. Поэтому Горация сделала все, что было в ее силах, чтобы отговорить Рула сопровождать се в Воксхолл, и вряд ли сэр Роланд добился бы большего успеха.
Эрл все еще беседовал с мистером Гисборном, когда вошел лакей и доложил, что с ним желает говорить сэр Роланд Поммрой.