Следовательно, как с полнойочевидностью следует из приведенных данных, коррупция в Римской империи развивалась в первую очередь на тех территориях, где у Сената, то есть у «клуба миллионеров», была большая свобода действий и где олигархия не чувствовала жесткого контроля за своими действиями со стороны императоров.
Еще одним каналом распространения коррупции в империи, как и ранее, были завоевания новых стран и территорий. При Августе были завоеваны и присоединены к империи целый ряд стран и территорий к северу от Италии (современные Югославия, Австрия, Венгрия, Швейцария и запад Германии). На короткое время (около 20 лет) была завоевана даже вся Германия – от Рейна до Эльбы. Завоевания несли в эти провинции произвол и насилие, часть населения уводилась в рабство в Италию. В 6-9 гг. н.э. часть вновь присоединенных Придунайских провинций восстала, что было, возможно, крупнейшим восстанием за всю историю Рима. В армии восставших было порядка 200 тысяч человек, они перебили всех римских граждан и торговцев на территории этих провинций, и для их подавления Рим направил армию в размере до 15 легионов (около 150 тысяч человек), что свидетельствует о беспрецедентном масштабе восстания. Война с повстанцами шла с переменным успехом 3 года и, как писал Т.Моммзен, позднейшие авторы называли эту войну 6-9 гг. «самой тяжелой из всех, какие когда-либо приходилось вести Риму против внешнего врага со времен Ганнибаловой войны» ([72] 5/8, с.44, 41-43). А когда после этого восстала часть Германии, и германцы уничтожили целую римскую армию (9 г. н.э.), то Август отказался от дальнейших завоевательных планов и вывел войска с территории Германии к востоку от Рейна.
Без сомнения, население этих вновь присоединенных провинций представляло собой наиболее бесправную часть населения империи. Именно оно наиболее часто становилось объектом самого разнузданного насилия и самой изощренной коррупции со стороны римских чиновников и военных. Вот что пишет Тацит по поводу того, как римляне управляли этими вновь присоединенными провинциями. Германский народ фризы, проживавший на территории современной Голландии (осталась в составе Римской империи после 9 г. н.э.), был обложен римлянами податью. Ввиду бедности фризов римский военачальник Друз установил для них уплату подати бычьими шкурами, при этом он не установил жестких требований ни к размерам, ни к качеству шкур. Но в один прекрасный день римский центурион (сотник), заведовавший сбором подати, заявил, что отныне стандартом для приемки подати будут являться турьи шкуры – шкуры огромных размеров по сравнению с бычьими: быки у фризов были малорослыми. Поскольку выполнить это требование было фактически невозможно, и это было ясно с самого начала, то, как пишет римский историк, фризы «вместо шкур стали сначала рассчитываться с нами быками, потом землями и, наконец, отдавать нам в рабство жен и детей. Отсюда – волнения и жалобы, и так как им не пошли в этом навстречу, у них не осталось другого выхода, кроме войны». Таким образом, делает вывод Тацит, фризы восстали «больше вследствие нашей жадности, чем из нежелания оказывать нам повиновение» ([105] IV, 72).
Хотя Август отказался от дальнейшего завоевания Германии и запретил это делать своему преемнику Тиберию, но на этом завоевания Рима не остановились. В правление императора Клавдия (41-54 гг. н.э.) была частично завоевана Британия. Причины крупного восстания в Британии под предводительством царицы иценовБоудикки в 61 г. похожи на причины описанного выше восстания фризов при Тиберии. Вот что пишет Тацит по этому поводу: «царь иценов Прасутаг, славившийся огромным богатством, назначил в завещании своими наследниками Цезаря (то есть римского императора – Ю.К.) и двух [своих] дочерей, рассчитывая, что эта угодливость оградит его царство и достояние от насилий. Но вышло наоборот, и царство стали грабить центурионы, а достояние – рабы прокуратора, как если бы и то, и другое было захвачено силой оружия.
Прежде всего была высечена плетьми жена Прасутага Боудикка и обесчещены дочери; далее, у всех видных иценов отнимается унаследованное от предков имущество (словно вся эта область была подарена римлянам), а с родственниками царя начинают обращаться как с рабами. Возмущенные этими оскорблениями и страшась еще худших, поскольку их земля стала частью провинции, ицены хватаются за оружие и привлекают к восстанию тринобантов…» ([105] XIV, 31). А с тринобантами римляне поступали еще худшим образом: выгоняли из их жилищ, сгоняли с полей, обращали в рабство, грабили местные храмы. Причем, этими бесчинствами занимались уже не отдельные центурионы, а масса простых легионеров и демобилизованных ветеранов ([105] XIV, 31).
Не слишком многое изменилось и после восстания Боудикки, которое было подавлено римлянами. Хотя прямой грабеж и насилие над местным населением уже не допускался, но римские чиновники применяли изощренные издевательства, подобные тем, что мы видели ранее в отношении фризов, и которые вынуждали местное население давать взятки или просто отдавать последнее, что у них есть. Как пишет Тацит, помимо того что британцев обязали уплачивать подать хлебом в целях снабжения римской армии, римляне их «издевательски заставляли подолгу дожидаться у запертых государственных складов и даже покупать хлеб не иначе, как вручив взятку; им указывали для сдачи хлеба отдаленные округа, куда им можно было попасть лишь кружными путями, так что общины должны были доставлять его в глухие и бездорожные местности, тогда как римские зимние лагеря находились поблизости, и лишь насытив алчность немногих, они добивались того, что было удобно для всех» ([106] 19).
Как видим, алчность, жажда наживы обуяла уже не только сенаторов, всадников и чиновников, но и римских офицеров и даже простых солдат, и ради получения денег они были готовы пойти на самые изощренные издевательства над местным населением, а при случае – и на прямой грабеж и насилие. И это вполне объяснимо – алчность заразительна. Если римская верхушка в погоне за наживой утратила всякий стыд и совесть, то что можно было ожидать от простых центурионов и легионеров – ведь рыба всегда гниет с головы.
Одновременно с ростом коррупции в течение I в. н.э. происходило и резкое падение нравов. Император Калигула (37-41 гг. н.э.) открыто сожительствовал с тремя своими родными сестрами, свою очередную жену Цезонию выводил голой к обеду для демонстрации гостям, а понравившихся жен своих гостей, приглашенных к обеду, уводил в соседнюю комнату и там насиловал. А некоторых понравившихся ему отбирал у их мужей и делал на какое-то время своими женами. Он также убил своего брата Тиберия, тестя Силана и множество знатных римлян ([74] с.463-466). Жена императора Клавдия (41-54 гг. н.э.) красавица Мессалина, была настолько помешана на сексе, что ей уже не хватало бесчисленных любовников, и, как писал Ювенал, она по ночам отправлялась в лупанарий (публичный дом) и отдавалась там его посетителям. А к утру возвращалась во дворец, «вонь лупанара неся на подушки царского ложа» ([125] VI). Но и этого ей показалось мало, и она, воспользовавшись отъездом своего мужа-императора, устроила шутовскую свадьбу со своим молодым любовником, с обрядом бракосочетания и пышным пиршеством ([105] II, 27).
Следующая жена Клавдия, его родная племянница (!) Агриппина, сначала отравила его самого,чтобы сделать императором своего сына Нерона, а затем пыталась соблазнить и самого Нерона (своего сына!), чтобы усилить свою власть при дворе. Не имея никакой формальной власти, она, пользуясь своим положением жены, а потом матери императора, открыто и безжалостно расправлялась с аристократами и чиновниками, которые в чем-то мешали ее планам ([74] с.480-486).