Таким образом, вопрос о ночлеге был разрешен к полному удовольствию всех четверых; оставалось обсудить лишь одно-что мы возьмем с собой. Но
только мы начали толковать об этом, как Гаррис заявил, что на сегодня с него хватит прений, и предложил выйти на улицу и опрокинуть стаканчик;
он сказал, что знает одно местечко за углом, где мы раздобудем по глотку неплохого ирландского.
Джордж сказал, что его мучит жажда (я не помню, чтобы она хоть когда-нибудь не мучила Джорджа); и так как у меня появилось смутное
предчувствие, что капля-другая подогретого виски с ломтиком лимона может оказаться полезной при моем болезненном состоянии, - продолжение
дискуссии было по общему согласию перенесено на следующий вечер. Мы надели шляпы и вышли на улицу.
ГЛАВА III
Организационные вопросы. - Метод работы Гарриса. - Как почтенный отец семейства вешает картину. - Джордж делает мудрое замечание. - Прелести
утреннего купания. - Запасы на случай, если лодка перевернется.
Итак, мы собрались опять на следующий вечер, чтобы окончательно обсудить наши планы. Гаррис сказал:
- Прежде всего мы должны договориться о том, что брать с собой. Джей, возьми-ка лист бумаги и записывай; ты, Джордж, раздобудь прейскурант
продуктовой лавки, и пусть кто-нибудь даст мне карандаш, - я составлю список.
В этом - весь Гаррис: он охотно берет самое тяжелое бремя и безропотно взваливает его на чужие плечи.
Он всегда напоминает мне моего бедного дядюшку Поджера. Ручаюсь, что вы в жизни не видывали такой кутерьмы, какая поднималась в доме, когда
дядя Поджер брался сделать что-нибудь по хозяйству. Привозят, например, от столяра картину в новой раме и, пока ее не повесили, прислоняют к
стене в столовой; тетушка Поджер спрашивает, что с ней делать, и дядюшка Поджер говорит:
- Ну, это уж предоставьте мне! Пусть никто, слышите, никто, об этом не беспокоится. Я все сделаю сам!
Тут он снимает пиджак и принимается за работу.
Он посылает горничную купить на шесть пенсов гвоздей, а за нею следом одного из мальчиков, чтобы передать ей, какого размера должны быть
гвозди. С этого момента он берется за дело всерьез и не успокаивается, пока не ставит на ноги весь дом.
- Ну-ка, Уилл, разыщи молоток! - кричит он. - Том, тащи линейку. Дайте-ка сюда стремянку; а лучше всего заодно и стул. Эй, Джим! Сбегай к
мистеру Гоглзу и скажи ему: папа, мол, вам кланяется и спрашивает, как ваша нога, и просит вас одолжить ему ватерпас. А ты, Мария, никуда не
уходи: надо, чтобы кто-нибудь мне посветил. Когда вернется горничная, пусть она снова сбегает и купит моток шнура. А Том, - где же Том? - иди-ка
сюда. Том, ты подашь мне картину.
Тут он поднимает картину и роняет ее, и она вылетает из рамы, и он пытается спасти стекло, порезав при этом руку, и начинает метаться по
комнате в поисках своего носового платка. Носового платка найти он не может, потому что носовой платок - в кармане пиджака, который он снял, а
куда девался пиджак, он не помнит, и все домашние должны оставить поиски инструментов и приняться за поиски пиджака, в то время как сам герой
пляшет по комнате и путается у всех под ногами.
- Неужели никто во всем доме не знает, где мой пиджак? Честное слово, в жизни не встречал такого сборища ротозеев! Вас тут шестеро-и вы не
можете найти пиджак, который я снял всего пять минут назад! Ну и ну!
Тут он встает со стула, замечает, что сидел на пиджаке, и провозглашает:
- Ладно, хватит вам суетиться! Я сам его нашел.
- Неужели никто во всем доме не знает, где мой пиджак? Честное слово, в жизни не встречал такого сборища ротозеев! Вас тут шестеро-и вы не
можете найти пиджак, который я снял всего пять минут назад! Ну и ну!
Тут он встает со стула, замечает, что сидел на пиджаке, и провозглашает:
- Ладно, хватит вам суетиться! Я сам его нашел. Нечего было и связываться с вами, я с тем же успехом мог бы поручить поиски нашему коту.
Но вот через каких-нибудь полчаса перевязан палец, добыто новое стекло, принесены инструменты, и стремянка, и стул, и свечи - и дядюшка
снова принимается за дело, между тем как все семейство, включая горничную и поденщицу, выстраивается полукругом, готовое броситься на помощь.
Двоим поручается держать стул, третий помогает дяде влезть и поддерживает его, а четвертый подает ему гвозди, а пятый протягивает ему молоток, и
дядя берет гвоздь и роняет его.
- Ну вот! - говорит он оскорбленным тоном, - Теперь потерялся гвоздь.
И всем нам не остается ничего другого, как опуститься на колени и ползать в поисках гвоздя, в то время как дядя Поджер стоит на стуле и
ворчит и язвительно осведомляется, не собираемся ли мы продержать его так до поздней ночи.
Наконец гвоздь найден, но тут оказывается, что исчез молоток.
- Где молоток? Куда я подевал молоток? Господи боже мой! Семеро олухов глазеет по сторонам, и никто не видел, куда я дел молоток!
Мы находим молоток, но тут оказывается, что дядя потерял отметку, сделанную на стене в том месте, куда надо вбить гвоздь; и мы по очереди
должны взбираться к нему на стул, чтобы помочь найти отметку. Каждый находит ее в другом месте, и дядюшка Поджер обзывает нас всех по очереди
болванами и сгоняет со стула. Он берет линейку и начинает все измерять заново, и оказывается, что ему нужно разделить расстояние в тридцать один
и три восьмых дюйма пополам, и он пытается делить в уме, и у него заходит ум за разум.
И каждый из нас пытается делить в уме, и у всех получаются разные ответы, и мы издеваемся друг над другом. И в перебранке мы забываем
делимое, и дядюшке Поджеру приходится мерить снова.
Теперь он пытается это сделать с помощью шнура, и в самый ответственный момент, когда этот старый дурень наклоняется под углом в сорок пять
градусов к плоскости стула, пытаясь дотянуться до точки, расположенной ровно на три дюйма дальше, чем та, до какой он может дотянуться, шнур
соскальзывает, и он обрушивается на фортепиано, причем внезапность, с которой его голова и все тело в одно и то же мгновение соприкасаются с
клавиатурой, производит неповторимый музыкальный эффект.
И тетушка Мария говорит, что она не может допустить, чтобы дети оставались тут и слушали такие выражения.
Но вот дядюшка Поджер делает наконец нужную отметку и левой рукой наставляет на нее гвоздь, и берет молоток в правую руку. И первым ударом
он расшибает себе большой палец и с воплем роняет молоток кому-то на ногу.
Тетушка Мария кротко выражает надежду, что в следующий раз, когда дядя Поджер надумает вбивать гвоздь в стену, он предупредит ее
заблаговременно, чтобы она могла уложиться и съездить на недельку, пока это происходит, в гости к своей матери.
- Уж эти женщины! Они вечно подымают шум из-за ерунды! - отвечает дядюшка Поджер, с трудом поднимаясь на ноги. - А мне вот по душе такие
дела. Приятно изредка поработать руками.