2090
затолкать и меня,
безоружного,
как и прочих, —
да попятился,
ибо в ярости
я встал на ноги!
Долго сказывать,
как я сквитывался
с людоедом, —
но этой битвой
2095
преумножил я,
о народоправитель,
славу нашего племени!
Враг успел бежать —
но не долго жить
оставалось ему,
ибо в Хеороте
он утратил
плечо с предплечьем, —
обессиленный
2100
в омут кинулся
адский выходец.
Нас на радости
Скильдинг державный
наградил золотыми пластинами
и несметной казной,
и воссели мы поутру
за веселый пир
пело воинство,
ликовала рать;
2105
сам же Скильдинг
седой, многоопытный
нам поведывал
о былых временах —
и словам его
арфа вторила,
сладкозвучное дерево, —
то он пел нам[123]
песни безрадостные,
то предания сказывал
2110
чудо-истинные,
властитель милостивый,
то с тоской вспоминал
годы минувшие,
силу юности,
сокрушенную временем, —
сердце старца
печалью полнилось,
горькой скорбью
по невозвратимому.
2115
Так с утра
пировали мы,
пили брагу до вечера,
а когда над хороминой
тьма распростерлась,
матерь Гренделя
вознамерилась
кровью выместить
смерть единственного
сына, павшего
2120
в схватке с гаутами;
и средь ночи
это женочудовище
погубило героя
неповинного —
жизнь покинул
старейшина ратный,
старый Эскхере, —
и не было поутру
тело мужа
2125
пламени предано,
и, оплакав сородича,
даны горестные
не могли на костер
возложить его,
ибо жертву свою
в горный водоворот
утащила врагиня
кроваворукая.
То для Хродгара,
2130
о народе пекущегося,
было скорбью,
горем великим;
стал он жизнью твоей
заклинать меня
вновь подвигнуться
на деяние воинское:
и для славы,
и ради награды
в хлябях ратовать.
2135
Там, на дне морском,
отыскал я
злоизвестную
вод владычицу,
и схватились мы с ней
один на один:
океан окровавился,
как в подводном чертоге
снес я чудо-мечом
голову чудищную,
2140
избежал я
когтей остролезвых
знать, иная
мне смерть начертана! —
и воздал мне вождь,
сын Хальфдана,
щедрой платой,
дарами несметными!
Не нарушил он
благочиния древнего,
2145
и ни в чем мне
отказа не было, —
был я взыскан
наследником Хальфдана,
награжден за труд
по желанию моему.
И теперь те сокровища
я тебе от души
подношу, господин мой,
ибо счастье ищу
2150
лишь в твоей благосклонности:
ты родня мне, —
один из немногих! —
добрый мой Хигелак!»
В дом внести повелел он
вепреглавый стяг,
шлем высокий,
кольчугу железную
и отменный меч;
молвил Беовульф:
2155
«Мне от мудрого старца,
от державного Хродгара,
был наказ такой:
чтобы в первую голову
я тебе поднес
это оружие
да сказал бы,
что конунг Херогар,[124]
властный Скильдинг,
владел до срока
2160
этим ратным нарядом,
но оставил его
не наследнику,
не любимому сыну
всехраброму Хероварду[125], —
ты хозяин сокровища!»
А еще – так мне сказывали —
провели напоказ
через двор четырех
жеребцов гнедопегих
2165
все один к одному;
отдал он повелителю
и коней, и оружие
(так и должно дружиннику;[126]
не плести на соседей
сетей хитрости,
ни коварных ков,
козней душегубительных,
на соратников и сородичей!),
– предан Хигелаку
2170
был племянник его,
и пеклись они
друг о друге
во всяком деле!
И еще я слыхал:
преподнес он Хюгд
шейный обруч,
подарок Вальхтеов,[127]
а в придачу – трех
тонконогих коней
2175
в ратной упряжи;
золотое кольцо
украшало с тех пор
шею владычицы.
Таковым оказался
сын Эггтеова,[128]
в битвах доблестный,
в делах добродетельный:
он в медовых застольях
не губил друзей,
2180
не имел на уме
злых намерений, —
воин, взысканный
промыслом Божьим
и под небом сильнейший
из сынов земли,
незлобив был
и кроток сердцем.
Прежде гауты
презирали его и бесчестили,
2185
и на пиршествах
обходил его
вождь дружинный
своей благосклонностью,
ибо слабым казался он
и беспомощным,
бесполезным в бою;
но теперь он за прежнее
получил с лихвой
воздаяние!
2190
Конунг Хигелак
повелел внести
в зал дружинный
наследие Хределя[129]
златоблещущее —
тот, единственный
из гаутских мечей,
наилучшее лезвие, —
и отдал клинок
во владение Беовульфу;
2195
и отрезал ему
семь тысяч земли[130]
вместе с домом,
с чертогом престольным,
сообща они правили,
сонаследники,
и дружиной и землями,
но державой владел
только конунг,
законный владыка.