440
враг на врага,
мы сойдемся, и насмерть
схватимся врукопашную,
– Небо укажет,
Бог рассудит,
кому погибнуть!
И если он
победит, как обычно
в этом зале,
тогда уж гаутов,
445
моих соратников,
он беспрепятственно
пожрет, злобесный;
тебе же не будет
забот похоронных,
коль скоро сгину, —
меня утащит
окровавленного
в свою берлогу,
в багровокипящий
450
болотный омут,
и в клочья тело
мое растерзает
себе на мясо,
а мне уже пищи
не нужно будет.
И если сгибну,
похищенный битвой,
мои доспехи
пошлите Хигелаку,
455
меч и кольчугу
работы Вилунда,[32]
наследие Хределя.
Судьба непреложна!»
Скильдинг-властитель,
Хродгар вымолвил:
«К нам ты ныне
явился, Беовульф,
как друг и защитник,
верный долгу;
460
ведь было: в споре
убивши Хадолафа,[33]
из рода Вильвингов,
отец твой распрю
посеял кровную;
когда же гауты,
страшась усобиц,
его отринули,
бежал он от мести
к нам, за море,
465
под руку Скильдингов,
в пределы датские,
где я уже властил
тогда над данами,
правил державой,
обширным краем,
твердыней героев
(достойней владел бы
наследием Хальфдана
брат мой старший,
470
да умер Херогар
прежде времени![34]),
я же немедля
в оплату крови[35]
золото выслал
Вильвингам за море:
я замирил их
– беглец присягнул мне.
А ныне я должен
скрепивши сердце
475
поведывать людям,
как лютый Грендель
бесчестит Хеорот,
без счета губит
моих домочадцев:
дружина тает,
Судьба безжалостная
уносит воинов
в схватках с Гренделем.
Но Бог поможет
480
воздать злодею
за горести наши!
Не раз похвалялись
в застольях бражных,
над полными чашами
честью хвалились
герои остаться
ночью на страже
и Гренделя в зале
мечами встретить;
485
тогда наутро
в чертоге для пиршеств
мы находили
запекшейся крови
потоки и пятна,
пол обагренный,
скамьи и стены,
– так я утратил
многих знатнейших,
всех смерть похитила!
490
Но время! – сядем
за пир, и сердце
тебе, воитель,
подскажет словом».
Тогда им дали
на скамьях медовых
места в застолье,
и гости-гауты
сели за трапезу,
ратники сильные,
495
храбросердые;
брагу медовую
в чеканные чаши
лил виночерпий,
песносказитель
пел о Хеороте;
и беспечально
там пировали
две дружины —
датчан и гаутов.
500
Тут Унферт,[36]
сын Эгглафа,
сидевший в стопах
у владыки Скильдингов,
начал прение
(морепроходец,
пришелец Беовульф,
его раззадорил:
неужто в мире
ему соперник
505
нашелся, воин
под небом славный,
его сильнейший),
и вот он начал:
«Не тот ли ты Беовульф,
с которым Брека
соревновался
в умении плавать,
когда, кичась
непочатой силой,
510
с морем спорили
вы, бессмыслые,
жизнью рискуя?
Ни друг, ни недруг,
ни муж разумный
не мог отвратить вас
от дикой затеи
соперничать в океане.
Пучин теченья
сеча руками,
515
взмахами меряя
море-дорогу,
вы плыли по волнам,
по водам, взбитым
зимними ветрами,
семеро суток.
Тебя пересилил
пловец искусный,
тебя посрамил он:
на утро восьмое,
520
брошенный бурей
к норвежскому берегу,
он возвратился
в свои владенья,
в земли Бродингов,
в дом наследный,
где правит поныне,
на радость подданным,
казной и землями.
Клятву сдержал
525
сын Бенстана
– был первым!
Вот почему я
предчую худшее
(хотя и вправду
ты крепок в битве,
в честной сече),
коль скоро, с вечера
тут оставшись,
ты встретишь Гренделя!»
530
Ответил Беовульф,
сын Эггтеова:
«Не чересчур ли
ты, друг мой Унферт,
брагой упившись,
о подвигах Бреки
тут разболтался?
На самом же деле
никто из смертных
со мной не сравнился бы
535
мощью на море,
выдержкой на океане.
Когда-то, поспорив,
мы вправду задумали,
жизнью рискуя
(а были оба
еще недоростками!),
взапуски плавать
в открытых водах.
Сказано – сделано:
540
кинулись в зыби,
клинки обнажив
ради защиты
от хищных тварей,
там обитавших.
Сил недостало
ему тягаться
со мной на быстринах,
но я не покинул
его над бездной:
545
вместе держались
в опасных водах,
рядом плыли
пятеро суток,[37]
покуда буря
и сумрак ночи,
северный ветер,
снег и волны
кипящих течений
не разлучили