Медленно отламывая хрустящие корочки хлеба, она мечтательно смотрёла в окно:
— Давай обработаем только часть ландшафта, а все остальное оставим диким так, как есть. А еще я бы развесила кормушки для птиц на деревьях. Быстренько бы приручила белок и прикормила симпатичненьких енотов.
— Ага, только бардака нам здесь не хватало.
— Что ты, наши еноты никакого бардака не устроят.
Им не придется добывать корм самим, они ведь будут регулярно получать его, и поэтому будут очень аккуратными. Еще заведем оленей, — с мечтательной улыбкой продолжала она, несмотря на неодобрительный стон мужа. — Пусть олени подходят прямо к нашему дому.
— Кендал, — строго сказал он, — если у нас во дворе будут пастись олени, то в первый же день охотничьего сезона нагрянут наши друзья и с превеликим удовольствием примутся их отстреливать.
— О Боже, не надо об этом! И мечтать не смей, чтобы украсить наш дом головой какого-либо животного.
— Вот уж никак не разделяю твоего отвращения к охоте, — тут же возразил он. — Мы с отцом просто обожаем этот спорт. И не мы одни.
— Знаешь, я просто не понимаю, как можно наслаждаться убийством беззащитных животных.
— У тебя слишком доброе сердце.
Наверное. — Она ласково улыбнулась. — Как-то летом мы с бабушкой выходили молодого олененка.
Нашли его на нашем любимом месте у водопада. Конечно, в этом нет ничего особенного, но тогда мне, маленькой, казалось, что я сделала очень важное дело. Там еще находился заброшенный мемориал времен Гражданской войны. Мы чуть ли не каждую неделю устраивали пикники. И я часами не могла оторваться от поржавевшей пушки. Да, так вот, мы наткнулись на этого олененка в лесу. Он жалобно попискивал, пытаясь встать, но одна нога была перебита. Мы с бабушкой отнесли его к машине и привезли домой. Кормили, поили, ухаживали. Потом нога срослась и мы отпустили его в лес.
— Где он послужил прекрасной мишенью в очередной охотничий сезон.
— Мэт!
— Ну, извини. — Он виновато потянулся к ней и погладил по щеке. — Как мне искупить свою вину?
Схватив его за руку, она поцеловала ладонь, а потом, глядя прямо в глаза, прикусила большой палец.
— Отнеси меня в постель, — соблазняющим тоном прошептала она.
Постель давно уже ждала их. На ночном прикроватном столике стоял огромный букет цветов. Гиб, конечно же, снова он!
Однако даже это неожиданное вмешательство свекра в интимную область их жизни ничуть не охладило Кендал.
Новобрачные, срывая друг с друга одежду, на мгновение притихли, совместно разгадывая шарады многочисленных пуговиц и застежек ее платья, но тут же, с трудом сдерживаясь от нахлынувшей внезапно страсти, с еще большим пылом возобновили свое занятие.
Они не были близки во время долгого периода ухаживания Мэта и даже после помолвки. Кендал, вздыхая украдкой, и радовалась и печалилась одновременно — редко кто из влюбленных мог так терпеливо дожидаться своей первой брачной ночи.
Разумеется, ни он, ни она не были девственниками. Но на каждом свидании он всегда чувствовал себя джентльменом, придерживаясь неписаного кодекса чести, не позволявшего до брака заниматься любовью с женщиной, избранной на роль будущей жены. Кендал, словно недосягаемая и боготворимая дама сердца, оказалась сразу же над теми, с кем он встречался до нее.
Эта весьма старомодная традиция испокон веков каким-то образом спокойно уживалась с двойной моралью по отношению к женщинам. Впрочем, Кендал находила воздержание Мэта умилительным, мужественным и ужасно романтичным.
Много раз, прощаясь на пороге ее квартиры, они едва сдерживаясь, чтобы не поддаться искушению и не потерять голову. Она соблазняла и провоцировала на близость, но он устоял.
Теперь же, когда он ласково прикасался к ней кончиками пальцев, плутая по самым потаенным местам, исследуя дотоле неведомое, им воздалось сторицей.
Они никогда бы не желали друг друга так живо и остро, как сейчас, если бы уступили соблазну прежде. Их чувства и ощущения в этот миг были такими же свежими, как их нынешний статус мужа и жены..
— Ты и правда будешь той женой, которую я всегда хотел, — осыпая поцелуями ее грудь, еле слышно прошептал он. — Я это знаю.
— Буду, обещаю.
В первые минуты пробуждения по телу Кендал разлилась сладкая истома. Нежась в постели, она неторопливо осмотрелась, привыкая к новой обстановке, и блаженно улыбнулась. Просто засияла от наслаждения.
Утро следующего дня, после брачной ночи! Ее просто распирало от счастья — вот-вот хлынет через край. Радом со своим мужем — нежным, внимательным, настоящим любовником — она ощущала себя самой удачливой женщиной в мире.
Но яркое солнце, пробивавшееся сквозь занавески, не позволило усомниться: рассвет уже далеко позади. Вчера они занимались любовью до тех пор, пока не уснули совершенно изнемогшие. Мысль о том, что удалось его измотать, вызвала у нее самодовольную улыбку.
Кендал осторожно повернулась на бок, не желая его беспокоить. Оберегая сон Мэта, она молча за ним наблюдала. Ровно и глубоко дыша, чуть приоткрыв рот, они не подозревал о ее тайных помыслах.
Воспоминания прошедшей ночи вдруг с неожиданной силой захлестнули ее. Безудержная страсть пронзила все ее естество, ударила в голову и необъяснимой сладкой болью отозвалась во всем теле. Ночью Мэт обращался с ней как со сказочной невестой. А сейчас, утром, она жаждала, чтобы он любил ее неистово, как женщину.
Просунув руку под простыню, она, затаив дыхание, прошептала:
— Доброе утро.
Он в полудреме лишь что-то проворчал в ответ.
Она пробежалась пальчиками по его торсу и добралась наконец до сокровенного:
— Я сказала тебе доброе утро.
Он улыбнулся, опять нечленораздельно замычал, а затем сразу же открыл глаза:
— Кендал?
— Спасибо, что не забыл. Ты, кажется, удивлен?
— В общем, да. Я обычно просыпаюсь по будильнику.
— Теперь можешь его выбросить. Привыкай ко мне.
— Каждое утро?
— Почему бы и нет? У нас что, время нормировано? — Она приблизилась и ласково провела рукой по его груди, спустилась до живота.
— Кендал…
Она тут же сорвала простыню и, нежно покусывая, устремилась к вожделенному.
— Кендал, кажется, отец.
— Гм-м-м?
— Отец. — Резко оттол кнув ее в сторону, он вскочил как ошпаренный и бросился к окну. — Я слышал шум его пикапа во дворе.
Кендал едва успела выйти из сексуального штопора, как в дверь постучали. Мэт суетливо схватился за джинсы и, поспешно натягивая их, попросил:
— Лучше бы тебе сейчас встать и одеться.
Она нехотя поднялась, увидев, как за ним закрылась дверь.
— Заходи, отец, — прозвучал из коридора его голос.
— Доброе утро, — открывая входную дверь, он приветливо поздоровался.
— Я не вовремя?
— Ну что ты, конечно, нет. Я как раз собирался заняться кофе, — ответил он. — Входи.
Они удалились на кухню. Кендал еще некоторое время прислушивалась, пока могла различить их голоса, затем, обхватив колени руками, глубоко задумалась, стараясь подавить внутреннюю горечь разочарования.
Когда рассеялись последние сомнения и стало ясно, что Мэт не собирается возвращаться, она словно в забытьи поднялась и приняла душ.
Пару минут спустя она уже присоединилась к ним на кухне. Гиб с упоением поворачивал запекавшийся в духовке бекон.
— А вот и невеста, — радостно пропел он.
Свекор обошел вокруг стола и отечески обнял ее.
Затем, чуть отстранившись, посмотрел ей в глаза:
— Ты ведь не против, если я по утрам буду готовить вам завтрак?
Это, должно быть, шутка? Черт возьми, конечно, она против. Неужели все это будет продолжаться в течение целого месяца? Медового месяца! Она бы предпочла остаться здесь наедине с Мэтом.
Но Гиб улыбнулся такой обезоруживающей улыбкой, что она не посмела отказать.
— Конечно же, нет, Гиб, — деланно улыбнулась женщина.
Он тут же раскрыл свои объятия и занялся кофе. Очевидно, ей не удалось скрыть разочарования, поскольку в тот же миг наступило неловкое молчание.
— Может быть, это не очень-то здорово, — смущенно забормотал Гиб, развязывая фартук.
— Не глупи, отец, — моментально запротестовал Мэт. — Кендал с утра не слишком проворна. Она уже предупредила меня, не так ли, дорогая?
Та виновато улыбнулась.
— Боюсь, что завтрак придется доверить Гибу, — подтвердила она. — Рано утром я веду себя как неуклюжий медведь.
— И к тому же, надеюсь, как медведь голодна. — Он снова ловко завязал на спине фартук и вернулся к кухонной плите. — Ты любишь вафли? Я нарезаю взбитое тесто и добавляю секретные компоненты.
— Что?
Он заговорщически подмигнул:
— Думаю, что я могу поделиться своими секретами, тем более что ты теперь член нашей семьи. Ваниль, — прошептал ей на ухо. — Я добавляю в масло чайную ложку ванили. В этом-то все и дело.