Жирные старцы с седой порослью на груди и вздувшимися
узлами вен на тонких ногах тоже не спускали с красотки глаз.
Когда она, виляя бедрами, исчезла из виду, я снова посмотрел на Нэнси.
Она все еще неподвижно смотрела на мое удостоверение.
- Чтобы вам легче было вникнуть в ситуацию, - все так же тихо и ласково проговорил я, - пожалуй, я покажу вам два письма, полученные вашим
мужем. Из-за них-то ваш муж меня и нанял.
Тут она подняла взгляд. Ее глаза казались черными дырами в белой простыне.
Я извлек из бумажника письма и, вынув их из конвертов, положил на стол.
Она взяла их. Голубоватая бумага шелестела в ее дрожащих пальцах. Я закурил и стал ждать. Спешить было некуда. В подобных ситуациях спешить
нельзя ни в коем случае. Чтобы не смотреть на Нэнси, я перевел глаза на немолодую пару, усевшуюся через четыре столика от нас. Дама - крашеная
блондинка лет шестидесяти - ухитрилась упаковать свои жиры в бикини. У мужчины были крашеные черные волосы, бюст, как у женщины, а космам на
груди мог бы позавидовать шимпанзе.
"Ну и народ! - подумал я. - Уж эти мне старцы - держатся за жизнь зубами! По ним уже кладбище скучает, ан нет, они все еще на ринге, хоть
еле дышат”.
Нэнси положила письма на стол.
- Эти письма написал мой муж, - проговорила она. - Уолдо Кармайкл - имя героя того романа, который он сейчас пишет.
Я с изумлением уставился на нее. Некоторое время я пребывал в такой же неподвижности, как и она. Потом взял себя в руки.
- Не может быть, миссис Хэмел, вы ошибаетесь...
- Нисколько. И бумага та, на которой муж пишет. И машинку я узнаю. Эти письма написал он сам.
- Но зачем?
Она посмотрела мне прямо в глаза:
- Ему нужен был предлог, чтобы нанять сыщика.
Снова я оказался на мели. “Нужен был предлог, чтобы нанять сыщика”. Мозг у меня бешено работал. Допустим, ему нужен был предлог, но зачем
устанавливать слежку за собственной женой?
Я забрал письма, сложил их, спрятал в бумажник, а мысли продолжали бешено крутиться. Я чувствовал, что теперь она наблюдает за мной. И
старался сохранить полную невозмутимость.
- Ситуация осложнилась, миссис Хэмел, - произнес я наконец. - Как я уже сказал вам, я попал в затруднительное положение. Я наблюдал за вами
четыре дня. Мне полагается в конце недели представить отчет о том, что я видел.
Вся подобравшись, она смотрела мне прямо в глаза.
- А в чем затруднения? - спросила она хрипло. - Подавайте ваш отчет. Он ничем не может встревожить моего мужа. - И она вознамерилась
встать.
- Подождите, миссис Хэмел, - сказал я. - Два дня назад я наблюдал за вашей яхтой с вертолета и сопроводил ее до пиратских островов.
Она зажмурилась, руки сжались в кулаки.
- Так что теперь вам ясно, миссис Хэмел, в чем мои затруднения, - продолжал я, не сводя с нее глаз. - На острове я нашел Альдо Поффери, его
разыскивают за убийства. Вы с вашим матросом Джошем Джонсом вывезли Поффери и его жену с острова. Я знаю даже, где они сейчас скрываются. Как
по-вашему, если я изложу все это в отчете, будут у вашего мужа основания для беспокойства?
Она сидела неподвижно, глядя на сжатые в кулаки руки.
Так продолжалось несколько минут. Я ждал. Пусть как следует обдумает, что ей делать.
Я видел, что деваться ей некуда. И давить на нее сейчас не было необходимости. Мне хотелось, чтобы она приняла решение сама, без нажима с моей
стороны.
Наконец она заговорила:
- Вы собираетесь представить этот отчет?
- В том-то и вопрос, миссис Хэмел. Это и есть затруднения, о которых я говорил. Поставьте себя на мое место. - Я замолчал, чтобы одарить ее
своей дружеской доверительной улыбкой. - Мистер Хэмел обратился ко мне, или, вернее, обратился в агентство, где я работаю. Вашему мужу наша
помощь будет стоить денег. Я один из двадцати сыщиков, работающих в этом агентстве, и работа наша оплачивается скудно. Хотя для агентства мистер
Хэмел - уважаемый клиент, я не обязан считать его своим клиентом. Откровенно говоря, миссис Хэмел, я не одобряю мужей, которые не доверяют своим
женам. И между прочим, напрасно, так как, чтобы зарабатывать на жизнь, я должен выполнять то, что мне поручено агентством. - Я опять замолк и
напустил на себя расстроенный, озабоченный вид. - Надеюсь, теперь вы поняли, в чем мои затруднения? Нэнси не смотрела на меня.
- Думаю, да, - отозвалась она. - Продолжайте.
- Дело вот в чем, миссис Хэмел. По правде говоря, я заготовил два отчета и могу представить мистеру Хэмелу любой из них. Первый даст ему
возможность убедиться, что он совершенно напрасно затевал всю эту слежку.
Я вынул из папки оба отчета и вручил ей первый, в котором описывалось, как я следил за ней четыре дня и выяснил, что ее поведение
безупречно. Она прочла мое донесение.
- А второй?
Я дал ей второй вариант. В нем сообщалось обо всем - о пиратском острове, об Альдо Поффери, о том, кто он, о Джоше Джонсе и о баре
“Аламеда”.
На этот раз я не спускал с Нэнси глаз. По мере того как она читала, лицо ее все больше бледнело, а когда она положила отчет на стол, руки
тряслись.
- Так как мне поступить, миссис Хэмел? - спросил я. - Вы, вероятно, понимаете, что я обязан вручить мистеру Хэмелу второй вариант. Если я
этого не сделаю, то могу лишиться работы, а я, откровенно говоря, такого себе позволить не могу. Я хочу быть вам полезным. Как я уже сказал, я
недолюбливаю мужей, не доверяющих своим женам. Вот в чем заключаются мои.., э.., э.., затруднения.
Она сидела не шевелясь и опять принялась изучать свои руки. Я ждал, но поскольку она все молчала, я решил ей помочь.
- Разумеется, мои затруднения сразу развеялись бы, если бы вы, миссис Хэмел, поручили мне позаботиться о ваших интересах. Тогда я работал
бы уже на вас, а не на мистера Хэмела. И без всяких колебаний отправил бы ему первый вариант отчета. Но это в том случае, если я буду работать
на вас.
Она шевельнулась, оторвала взгляд от рук, но на меня не посмотрела.
- Понятно, - сказала она. - Так вы согласны работать на меня? - Теперь она смотрела прямо мне в лицо. От ее взгляда - холодного и
презрительного - мое удовлетворение несколько померкло.
- Ну, мистер Хэмел получит первый, положительный, отчет, а не второй - разоблачительный. А потом, если мистер Хэмел не будет успокоен
первым, я составлю следующий и могу посылать их ему сколько угодно, пока он не будет удовлетворен.
Нэнси ждала. Я тоже. Пришлось снова напялить на лицо улыбку.