На самом же деле это было не так! Предвыборная борьба разделила умалишенных на два разных лагеря: одни агитировали за порядок и стабильность в лечебнице, которые гарантированы Главным Чайником, обещавшим всем пациентам, что бы ни происходило вокруг, ежедневный стаканчик чая с сухариком, необыкновенно успокаивающим склонных к агрессии; другие же, называвшие себя демократами, считали это жалкой подачкой, и агитировали за роскошные яства, уставленные на богато накрытых столах, обилие разных напитков, и свободное передвижение пациентов как внутри лечебницы, так и за ее пределами. Главный Чайник, который не мог это стерпеть, поскольку был приверженцем строгости и порядка, решительно отстаивал свою точку зрения, уличая оппонентов во лжи и подлоге. Так, он обвинил Японскую Вазу в том, что вовсе она и не потомок воинственного самурая, а обыкновенная ночная ваза, в которую не заглядывают по ночам разве что какие-нибудь ленивые психи. Русского Гризли он обозвал обыкновенным медведем, к тому же довольно потрепанным и облинявшим; Денежного Мешка обозвал симулянтом, у которого вместо настоящих купюр набиты в карманы фантики от дешевых конфет; Северный Олень был обвинен им в том, что давно уже метит в Александры Македонские и Наполеоны, и что не следовало бы ему прыгать выше своей головы; Ивану же Рыбаку вообще было сказано, что никакой он не псих, хоть и косит под обычного дурака, и шел бы он своей дорогой куда подальше!
Что тут началось! Вначале все оскорбленные кандидаты объединились против Главного Чайника, и начали его со всех сторон обличать. Так, Японская Ваза едко заметила, что может быть кто и принимал ее за обычный ночной сосуд, и даже не раз заглядывал по ночам, но уж точно среди них не было Главного Чайника, который так отгорожен от остальных пациентов что неизвестно вообще, куда же он ходит. Русский Гризли огрызнулся в том смысле, что может быть он и облезлый медведь, и давно уже облинял, и потрепан как следует, но все же лучше такой пунктик, чем тот, который у Главного Чайника, поскольку мания величия вообще не поддается лечению. Денежный Мешок обвинил Главного Чайника в том, что он всех хочет сделать или чайниками, или кофейниками, забывая, что есть среди пациентов и другие интересные пунктики; Иван же Рыбак защищался в том смысле, что, возможно, он и нормальный мужик, но нельзя не стать психом среди таких записных идиотов во главе с особенно острым, пускающим пар из ноздрей и ушей; кроме того, все вместе обвинили Главного Чайника в том, что он одним чайку наливает, а другим дулю показывает.
Подобный обмен мнениями еще больше подогрел обстановку в лечебнице! Обслуживающий персонал попеременно переходил то на одну сторону, то на другую, упекая в холодную то Главного Чайника, то его конкурентов. По коридорам разгуливала Японская Ваза, одетая в костюм воинственного самурая, предлагавшая каждому, кто на ее стороне, ходить в нее, не стесняясь, без перерыва на обед и на ужин.
Русский Гризли размахивал кулаками, и нокаутировал всех, кто попадет под руку, и правых, и виноватых, рыча и пуская слюну, словно медведь; Денежный Мешок собрал в одну кучу все накопленные им за жизнь фантики от конфет, и, не стесняясь, пытался подкупить избирателей, заявляя, что это настоящие деньги; Северный Олень стал еще более гордым, и на лице его было написано, что он все-таки Наполеон, и уже не намерен это скрывать; Иван Рыбак то ловил из окна золотую рыбку, приносящую счастье, то разъезжал по лечебнице на покрытой белыми наволочками печи, роль которой с охотой выполняло несколько сумасшедших, и всем заявлял, что он не Рыбак, а Дурак, и что у него есть знакомая щука, исполняющая любое желание; санитары и надзиратели, не зная, чью сторону выбрать, поочередно колотили по спинам и головам всех, кто попадется под руку; остальные сумасшедшие мяукали, лаяли, издавали трубные звуки, словно слоны, крутились волчком, пели арии и декламировали, изображая из себя с одной стороны Демосфена, а с другой – Цицерона. Наконец председатель избирательной комиссии, известный псих по прозвищу Крокодил, данном ему за железную хватку, а также за то, что он когда-то в молодости дрессировал аллигаторов, и был ими испуган до смерти, взмахнул рукой, и прокричал!
– Тише, господа психи, тише, достаточно агитировать за кого бы то ни было, все уже сказано, и ничего исправить нельзя. Предлагаю всем усесться за стол, и путем прямого голосования выбрать, наконец, президента лечебницы.
Психи, а также обслуживающий персонал, который мало сейчас от них отличался, уселись за длинный стол, сервированный по такому случаю необыкновенно роскошно, ибо на нем красовалось все, что было до времени припрятано в закромах. Крокодил предложил не дотрагиваться до еды, а также не напиваться до тех пор, пока пациенты криками не изберут себе президента.
– Чье имя, коллеги, прокричат громче всех остальных, тот и будет новым президентом лечебницы. Прошу не стесняться, и выкрикивать имя своего избранника как можно громче!
Пациенты открыли рты, набрали в легкие воздуха, и уже приготовились выкрикнуть имя своего избранника, но тут двери и окна в лечебнице раскрылись настежь, и в них ворвались санитары со смирительными рубашками и резиновыми дубинками и руках, которые и принялись без разбора охаживать и пеленать всех подряд. Во главе этого воинства стоял сам главный инспектор лечебниц для душевнобольных, от которого местные жители, страдающие от ежедневного крика и шума, производимого сумасшедшими, потребовали немедленно навести порядок. Вмиг все психи и давно уже свихнувшийся персонал были упрятаны в изоляторы, и выборы президента, таким образом, не успели закончиться. По другим сведениям, психи все же успели выбрать его, но кто это был конкретно, доподлинно не известно, поскольку лечебницу расформировали, а пациентов перевели в разные аналогичные заведения. Поэтому нет никакой возможности докопаться до истины, и пора заканчивать сказку. Заметим лишь напоследок, что красивое здание, выкрашенное в веселый желтый цвет, и стоящее на опушке зеленого леса, недолго оставалось пустым. Вскоре в нем опять организовали лечебницу, и, по слухам, в ней вот-вот все повторится сначала. Поскольку все новое – это хорошо забытое старое.
ПОЛЕТНАЛУНУ
сказка
(Записки сумасшедшего)
Утро, странное помещение.
Пишу сию сказку, будучи ввергнут в позорное и мерзкое узилище. Представьте себе, я хотел осчастливить все человечество, а меня одели в смирительную рубашку, и поместили в отдельную камеру, в которой я уже не могу управлять теми космическими кораблями, которые заберут на Луну всех землян, и спасут их от неминуемой катастрофы. В том-то и заключается моя сказка, что она вовсе не сказка, а быль, ибо мне было видение, и я знаю теперь то, чего не знают другие.
Итак, я озаглавил свою сказку “Полет на Луну”, потому что только Луна пригодна для той высшей миссии, которая предстоит ей в ближайшее время. А предстоит ей ни много, ни мало, как стать новым ковчегом, который понесет к звездам зверей, птиц и людей, каждого по паре, для того, чтобы начать новую жизнь и новую цивилизацию. Прекрасная, блистающая звездами, космическая сказка! А все потому, что в видении, которое было мне третьего дня, Земля называлась обителью лжи и разврата, и ей оставалось жить всего лишь несколько дней. Впрочем, я расскажу об этом позже, потому что ко мне идут и, по всей видимости, опять будут расспрашивать о видении, и о причинах моей болезни.