Лучше бы он этого не говорил, потому что последствия были ужасными! Сначала все остальные черти составили оппозицию Главному Черту, и развесили в Омуте следующие плакаты: “Главный Черт – предатель народа!”, “Ну его к чертовой бабушке!”, “Три В Одном – замочи лучше себя!”, а также: “Три В Одном – сделай сам себе обрезание!”, или даже вовсе уж возмутительное: “Три В Одном – это наш чертов щипач!” Потом, немного успокоившись и одумавшись, а также взвесив все обстоятельства, часть коалиции переметнулась на сторону Главного черта, причем перебежчиков оказалось так много, что они сразу же захватили власть в местном подводном парламенте, и проводили свои законы, с усмешкой взирая на беспомощных оппонентов. Беспомощное меньшинство сначала впало в уныние, но потом все же собралось с силами и заявило, что, поскольку в столице, то есть в самом Тихом Омуте, для них нет перспектив, надо начинать работу в провинциях, и во всех озерах и речках, даже в самых ничтожных, где водятся черти, укреплять власть меньшинства, продвигая на должности своих надежных людей, то есть, прошу прощения, надежных чертей. Но такое крохоборство еще более озлобило партию Главного Черта, и они обрушили на оппозицию всю мощь своего административного ресурса, а также все возможности своих карманных газет, которые, хотя и размокали в воде, но все же легко читались по диагонали, поскольку во всех было написано одно и то же: “Главного Черта – в народные президенты!”
Тем временем президентская компания набирала свои обороты, и еще не замоченные, не обрезанные, и не пощипанные кандидаты стали обещать чертям разные блага в будущем и сулить им небо в алмазах. Так, Гробовщик пообещал каждому черту по индивидуальному бесплатному гробу, красиво инкрустированному косточками грешников и с орнаментом в виде Адамовых голов и сцен мирной адской жизни. Спящая Красавица пригрозила сделать сама себе обрезание, и, превратившись в мужчину, навести, наконец, в Омуте надлежащий порядок. Русский Молот призвал чертов народ поклониться новому царю-батюшке, и зажить наконец-то в нормальной средневековой монархии, о которой простой чертов труженик втайне мечтает. Золотая Рыбка предлагала всем бросить эту чертову жизнь, уплыть в озера и реки, и перестать вредить людям, поставляя вместо этого к их столу нормальных окуней, щук и налимов. Двухголовая же Гидра, совсем одурев, вместо того, чтобы агитировать за себя в самом Омуте, разъезжала по разным странам, и смущала людей однополой любовью, отчего они тысячами губили свои бессмертные души, и их тут же утаскивали прямехонько в ад.
А между тем время, отпущенное на предвыборную агитацию, неумолимо приближалось к концу, и надо было срочно принимать какие-то меры, поскольку из-за всеобщей вакханалии и шабаша выборы могли элементарно сорваться. Некоторые льстецы вообще советовали Главному Черту отменить эти чертовы выборы, поскольку он и так президент, и все равно будет избран подавляющим большинством. А зачем же зазря тратить время и опустошать государственную казну? Другие предлагали пойти еще дальше, и, не дожидаясь, пока это сделают другие, срочно объявить себя подводным царем, или, если понадобится, даже главным генералиссимусом всех чертей в мире, что, возможно, намного престижнее и почетней, и, кроме того, уже однажды было в истории. Не чертовой, разумеется, а людской, но это не имеет большого значения, поскольку разница тут не очень большая. Главный Черт призадумался, и уже склонялся к последнему варианту, поскольку искренне презирал своих оппонентов, и только, как буриданов осел о трех головах, не знал, что сделать раньше: замочить их, обрезать, или пощипать так, чтобы навечно запомнили. И тут неожиданно ему донесли, что шабаш и вакханалия в Тихом Омуте негативно влияют на тех людей, что издревле проживают с ним по соседству. То есть, говоря проще, предвыборные выбросы серы и дыма, а также языки пламени, поднимающиеся из воды, заставляют сниматься с места целые деревни, которые, вместе с бабами и плачущими детьми, а также с ревущей от бескормья скотиной, бегут без оглядки в разные стороны, подальше от Тихого Омута. Кроме того, некому стало совращать людей с путей истинных, поскольку все поголовье подводных чертей было занято выборами президента, и никто уже не занимался своим прямым чертовым делом.
Моментально был издан указ о прекращении всей предвыборной агитации, поскольку все сроки, отпущенные на нее, уже кончились, и пора было остановиться на единственном чертовом кандидате, достойным стать чертовым президентом. Тихий Омут моментально закрылся, волнения в нем прекратились, и уже нельзя было понять, что же там делается на глубине. Поэтому неизвестно, кого же избрали чертовым президентом, а гадать на кофейной гуще не входит в наши привычки. Единственно, что нам известно, это то, что вскоре не только наверху, но и на глубине все уснуло и успокоилось, и только лишь мирная неглубокая речка тихо катила к морю свои мирные неглубокие воды.
На том и сказке конец.
УДИВИТЕЛЬНАЯИСТОРИЯ
сказка
На опушке зеленого леса стояло красивое здание, выкрашенное в желтый цвет. Это была лечебница для душевнобольных, которых содержали здесь, не стесняясь особыми правилами. Можно даже сказать, что надзиратели и сами больные были просто родные братья и сестры, настолько крепко они сдружились за годы пребывания в таком милом обществе. Здесь давно уже сложилась необходимая иерархия, и какой-нибудь несчастный больной, считающий себя, к примеру, цыпленком, и постоянно клюющий с руки санитара зерно, не мог быть главнее, чем Наполеон из соседней палаты, или Александр Македонский из отделения для буйно помешанных. Самым же важным и уважаемым в лечебнице, однако, был пациент по прозвищу Главный Чайник, который вечно пыхтел, пуская изо рта и носа пар, и предлагал всем налить свежего чаю, для чего даже специально носил с собой несколько баночек отличного варенья, которое ему привозили родственники. Главный Чайник был четыре года назад выбран президентом лечебницы, и этот титул его не оспаривал никто: ни санитары, ни надзиратели, ни даже Александр Македонский из отделения для буйно помешанных и Наполеон из соседней палаты. Однако все имеет свой срок, и пришло наконец-то время Главному Чайнику доказать всем, что он в лечебнице самый главный. А произошло все следующим образом. Накануне весеннего обострения, когда многие пациенты чувствуют себя не очень отлично, и даже временами впадают в отчаяние, начиная создавать разные партии и предлагая рецепты всеобщего счастья, – разнесся весной по лечебнице слух, что надо выбрать нового президента. Аргументы в пользу этого выдвигались разные, вроде того, что президент сильно заважничал, и надо отдать власть кому-то более скромному, или даже такие, что президентство вообще в лечебнице ни к чему, и надо организовать здесь парламентскую республику. Страсти по этому поводу разгорелись нешуточные, и им, как ни странно, поддался весь медперсонал лечебницы, который в некотором смысле на время сошел с ума, и тоже решил участвовать в выборах президента. А в том, что выборы эти должны состояться, уже ни у кого не возникало сомнений. Моментально была создана избирательная комиссии, которая и зарегистрировала следующих кандидатов: Главного Чайника, о котором здесь уже говорилось, Японскую Вазу, женщину, считавшую, что она самурай, и Русского Гризли, здоровенного психа с пудовыми кулаками, проводящего обычно время в отделении для буйных; были среди кандидатов также некий Денежный Мешок, безобидный старик, вечно пускающий мыльные пузыри, и считающий, что он доверху набит деньгами, и некий Северный Олень, гордый псих с посеребренной сединой бородой и далеко идущими планами; замыкал список претендентов на президентство местный Иван Рыбак, которого за глаза называли Иваном Дураком, но который на самом деле был очень умным, и только притворялся, что он псих.
Вышестоящее начальство, время от времени звонившее в лечебницу, и справлявшееся, как там дела, неизменно получало ответ, что дела идут отлично, что все легкие пациенты гуля¬ют по дорожкам тенистого парка, а буйные сидят там, где им положено.