Потомонувиделмоюмать, которойисполнилосьвсегошестнадцатьлетикотораябылапринцессойулицы-банджо. Ивтотмоментунегопоявилосьжеланиеперестатьдратьсяиначатьжитьпо-другому.
Онанаучилаегобытьнежным. Оннаучилеебытьсильной. Аможет, этовсеужевнихимелось: буйныймальчишкаоказалсяболеечувствительным, чемхотелпоказать. Ионатоже, наверное, былатверже, чемказалась. Скромнаяшестнадцатилетняядевочказакалиласьвбедности, вжизнинаулице-банджоивобществесвоихмногочисленныхбратьев.
***
Ихбраксталнеобычайносчастливым. Допоследнегодняжизниотцаонибылибезумадруготдруга. Напротяжениивсейжизниониникогданепереставалидругзадругомухаживать.
Онпосылалейкрасныерозы, онаприносилаемузавтраквпостель. Он, бывало, смотрелнанее, невсилахповеритьсвоемусчастью. Онаписаладлянегостихииклалавкоробкусобедом, которуюонзабиралссобойнаработу. Явиделегооткрытки, отправленныеей, — наденьрождения, наРождество, наДеньвсехмам. Онназывалеесвоимангелом, любовьювсейжизни. Внешнеонсовсемнепоходилнаромантическогогероя, ноонавдохновлялаегонанаписаниесонетов.
Обаони, выросшиевокружениимножествалюдей, вполнебылисчастливывобществедругдруга. Единственное, чтоомрачалоихсоюз, такэтопервыегоды, когдаунихникакнеполучалосьродитьребенка. Ипослетогокакяродился, умамыпроизошлонескольковыкидышей. Однимизчеткихвоспоминанийдетствабылото, какмамасидитнаполувнашейсъемнойквартире, расположеннойнадлавкойзеленщика, игорюетобещеодномпотерянномребенке, амойотецпытаетсяутешитьее— своегоангеласразбитымсердцем, своюединственнуюлюбовь.
Такимбылмойпервыйвзгляднасемейнуюжизнь.
Когдаясамсталотцом, тообнаружил, чтоподражаюим, стараясьточнотакжесохранитьравновесиемеждустрогостьюимягкостью. Онидляменяказалисьсамымилучшимиродителями. Любящимиистрогимиодновременно.
Мойотецникогдаипальцемнаснетронул, проявляясвойвспыльчивыйхарактернатех, ктопосвоейглупостисердилего. Моеймамебылонечуждоиногдасделатьвид, чтоонасобираетсязапуститьвменячем-нибудь, когдаядоводилеедобелогокалениясвоейрассеянностьюиуединеннымииграми. Номоямамаслишкомдолгождаласвоегоединственногосына, чтобыдолгонаменясердиться.
— Ну, подожди, придетотецдомой! — обычноговорилаона. Иэтобыласамаястрашнаяугроза.
Нояникогдаегонебоялся. Потомучтознал: моиродителилюбятменя. Любятбескорыстнойвсеобъемлющейлюбовью, котораянезакончитсяипослеихсмерти.
Единственное, чегоябоялся, когдабылребенком, такэтопотерятьмаму. Маленькая, скудряшкаминаголове, ростомчутьбольшеметрапятидесяти, онаводинизтемных, ненастныхзимнихвечеров (которыхтеперьпочему-тоуженебывает) моглаисчезнутьвнаправлениимагазинчиков, находящихсянедалекоотнашегодома, чтебыкупитьнамчто-нибудьнаужин. Тобыловремя, когдазимойшелснеги, насколькояпомню, улицыокутывалтуманизклубящегосяизтрубдымаотгорящихкаминов. Онаотправляласьпокупатьфарш, свиныеотбивныеилиотварнуюфасоль. Апопятницам— рыбусжаренойкартошкой, которуювсегдазаворачиваливгазету. Такимбыломенюмоегодетства.
Аяужасноволновался, чутьлинедопотеричувств, ожидаявозвращениямамы, котораявсеголишьрешилапройтисьпомагазинамсопределеннойцелью. Ястоялуокнанаспинкедивана, прислонивлицокзапотевшемустеклу. Намневсеещебылашкольнаяформа: серыефланелевыебрюки, сераярубашкаиполосатыйгалстук— этатусклаястариковскаяодежда, которуюнасзаставлялиносить. Япристальновглядывалсявтемныепустыеулицыиждалту, которуюниктонеможетзаменить. Имучилсяотмысли, чтоонаникогдабольшенепридетдомой.
***
МысСидповелимамунапредставление.
Мойотецвсегдаводилеенавсякиешоу.
РазвполгодародителиоблачалисьввыходныекостюмыиустремлялисьнавстречуогнямцентральногоЛондона, Длялюдей, которыевосновномпроводиливечерапередтелевизором, ониявлялисьпрямо-такизнатокамимузыкальноготеатра.
Послепоявилениятелевизионныхверсий«Оклахомы», «Вестсайдскойистории» и«Моейпрекраснойледи» моиродителиоченьточноподпевалиисполнителям, когдасмотрелиэтифильмы. Мамаещелюбилаитанцевать. Онаоченьхорошоизображаларазныетанцыиз«Вестсайдскойистории». Длянеемюзиклявлялсянепростымсозерцанием. ВтечениепятидесятилетонаездилавВест-Энд, атамнаШафтсбери-авеню, наСтрэндеиХеймаркетекаждыйвечерзвучалиопределенныемелодии. Такчтооназналаихнехужесамихисполнителей.
Сейчасейзахотелосьещеразпосмотреть«Отверженных».
— Мнетакнравитсяэтотспектакль, — сообщилаонаСид. — Особенномаленькаядевочкаипроститутки, аешерасстрелстудентов. Оченьгрустныесценыиоченькрасивыемелодии.
Втеатронанаделабелыйкостюм-двойкуиздорогогомагазина, которыйяпривезейизНью-Йоркаивыгляделачудесно. Новтожевремяонасмотреласьоченьхрупкойипожилой, старше, чемобычно. Гораздостарше, чемякогда-либомогсебепредставить.
Когдамызаехализамамой, Сидвзялаеезарукуиуженевыпускалавсюдорогудотеатраипотом, покамыпробиралисьсквозьтолпу, мамавыгляделаслишкомхрупкойдляокружающеготранспорта, сутолокиишума.
Составпубликивзалебылобычным: смесьиностранныхтуристов, экскурсантов, приехавшихнаавтобусахизпригорода, иместныхжителей, вышедшихвечеромвтеатр. Прямопереднамисиделмолодойчеловеквполосатомкостюме, одинизлощеныхвыскочекСити. Соднойстороныотнегорасположиласьженщина, выглядевшаяегоматерью, аподругуюсторону— особа, большепохожаянаегобабушку. Мнеонсразупочему-тонепонравился.
Онвозмущениеобернулсяипокачалголовой, когдамама, снимаяпальто, случайнозаделаегополойпоуху. Потомоннесколькоразшикнул, когдавовремяувертюрыонаначалаподсвистывать. Bo времяпредставленияонгромкопокашливал, когдамамаподпевала«Мнеснилсясон» всценесумирающейФантиной. Вконцеконцов, когдаонаприсоединиласькхору, поющему«Слышишь, какпоетнарод?», онсердитообернулся.
— Замолчите, пожалуйста, — прошипелон.
— Оставьеевпокое, приятель, — ответилаемуСид, изаэтояпочувствовалкнейогромныйприливлюбви. — Мытожезаплатилизасвоибилеты.
— Мынеможемполучатьудовольствияотпредставления, еслионабудетвестисебятак, какбудтоонаучастницахора!
— Ктоэтоона? — подключилсяя.
Сзадинанассталишикать. Впередивнашусторонуначалиповорачиватьсяголовы— лысыеисхимическойзавивкой. Откормленныелица, искаженныегримасойраздражения.
— Слышишь, какнародпоетпесньразгневанныхлюдей? —пеламоямамавсчастливомневедении, —Этопесньнарода, чтопересталсамбытьрабом!
Расфуфыреннаябабушкамолодого«костюма» вставиласвоеслово:
— Дабудетвамизвестно, чтомытожеоплатилинашиместа.
— Мынеможемсконцентрироватьсянапредставлении, — заскулилаеестаромоднаядочь.
— Вамнетнеобходимостиконцентрироваться, дама, — сообщилаейСид. — Просторасслабьтесьиполучайтеудовольствие. Ведьвызнаете, какэтоделается, нетакли?
— Ну, надоже!
— Яидузапомощью, — сказалеесыниотправилсяискатьдевушку-капельдинера.
Потомнасвыставилииззала.
Надоотдатьимдолжное, онибылиоченьвежливы. Сказали, чтоеслимынеможемзаставитьмамузамолчать, тоадминистрацияоставляетзасобойправоудалитьнасиззала, ауговоритьмамузамолчатьбылосовершенноневозможно, потомучтоещедолжнабылапоследоватьсценасмертиВальжана, Жавера, Эпонинивсехтехзамечательныхстудентов, которыхдолжнырасстрелять.
Итак, мыушлисоспектакля. Мояжена, мояматьия. Мыужасносмеялисьнадэтим, какбудтобытьудаленнымисоспектаклягораздоболеезабавно, чемсмотретьего. Мышливразодетойтолпе, направляясьвбар«Италия». Мыпообещалимаме, чтоонавыпьеттамчашечкуудивительногочаю.
МывтроемшлиподрукупоулицамСохо.