Как насчет стола?
– А что – насчет стола? Он твой.
– Нет, он папин. А теперь – твой. Почему ты не забрал его к себе после смерти папы? Ты же знаешь, он бы это одобрил.
Беттина с любовью смотрела на Айво, который в этот момент повернулся к ней спиной, копаясь в холодильнике.
– Будет тебе. Ты сможешь написать за этим столом пьесу, и хватит разговоров.
Пока еще было преждевременно говорить с ней о том, что он задумал.
Беттина вздохнула. Что ж, придется вернуться к этому разговору когда‑нибудь еще.
– А почему ты не хочешь, чтобы я приготовила поесть?
Айво не удержался, протянул руку и поправил ей волосы. Когда он заговорил, голос его был хрипловат, но нежен:
– Сегодня ты очень красивая, в этом черном костюме.
Она долго ничего не отвечала, затем встала, прошла сзади него, собираясь приступать к приготовлению обеда. Он старался не встречаться с ней взглядом и, улучив момент, когда она повернулась к нему спиной, спросил:
– Почему ты мне не все рассказала, Беттина? Я чувствую: ты что‑то скрываешь.
Он понял, что сказал глупость. Вся мебель, приобретенная ее отцом, пошла с аукциона – до последней полочки. Естественно, ей не до веселья. И все же он чувствовал – дело не только в этом. Слишком уж у нее огорченный вид.
– Ты ничего не хочешь мне сказать?
– Я продала квартиру.
– Что? Уже?
Беттина молча кивнула.
– И когда она переходит к новым владельцам?
Беттина смотрела в сторону, стараясь сохранять спокойствие.
– Завтра. К обеду я должна освободить помещение. Так записано в контракте.
– Какой идиот надоумил тебя сделать это? – с негодованием спросил Айво, протя‑ей обе руки. – Хотя я догадываюсь – адвокат твоего отца. О, Господи!
Теперь, когда Айво держал ее в своих объятиях, Беттине уже не было так пугающе‑тревожно.
– Девочка… девочка моя. Вся мебель, и вот, пожалуйста, – квартира. Господи, как тебе сейчас тяжело.
Он утешал ее, чуть покачивая, словно ребенка. В его руках Беттина вдруг почувствовала себя защищенной от всех невзгод.
– Да, Айво, да… Мне кажется, – тут у нее на глаза навернулись слезы, – мне кажется, что меня лишили всего, что я имела… Ничего не осталось. Одна в пустой квартире. Всему конец. У меня нет прошлого. Ничего нет, Айво. Ничего.
Беттина рыдала в его объятиях, и он лишь крепче сжимал ее.
– Беттина, однажды все станет по‑другому. Однажды ты оглянешься назад, и все, что было, покажется тебе тяжелым сном. Словно это произошло не с тобой. Все пройдет, любимая, все пройдет.
Айво, со своей стороны, хотел сделать все возможное, чтобы все прошло и она побыстрей забыла о своих бедах. Поэтому перед отъездом в Лондон он принял решение, но не был уверен, что сейчас настало время говорить об этом. Он ждал, когда она успокоится, чтобы расспросить ее обо всем. Он проводил Беттину в гостиную и усадил рядом с собой на диван.
– Что ты собираешься делать завтра, когда придется съехать с квартиры?
Она тяжело вздохнула и посмотрела на Айво.
– Пойду в гостиницу.
– А сегодня?
– Переночую на прежнем месте.
– Зачем?
Она собиралась сказать: «Потому что там мой дом», но поняла, что это прозвучит неубедительно – ведь теперь это не дом, а пустая квартира.
– Сама не знаю. Может, потому что больше такой, возможности не представится. Он заботливо посмотрел на Беттину.
– Ну и что, разве есть в этом какой‑то смысл? Ты долго жила там, с этим домом у тебя связано много воспоминаний. Но теперь все ушло, дом опустел.
Он пуст, как тюбик, из которого выдавили всю зубную пасту. Так стоит ли держаться за лишнее мгновение? – и, придав взгляду и голосу еще большую проникновенность, он продолжил: – Думаю, лучше всего будет съехать оттуда сегодня же.
– Сегодня? – испугалась Беттина, разом став похожей на ребенка. – На ночь глядя?
– Да, сегодня вечером.
– Надо ли?
– Поверь мне, так лучше.
– Но я еще не заказала номер, – она хваталась за соломинку, только бы отложить решительные действия.
– Беттина, я давно хотел тебе сказать, да все чего‑то ждал. Оставайся здесь.
– С тобой? – испуганно вскричала Беттина, и он засмеялся.
– Не совсем. Не думай, что я – старый развратник. Ты будешь жить в комнате для гостей. Ну, что скажешь?
Действительно, в его предложении не было ничего постыдного. Беттина вдруг очень смутилась.
– Право, не знаю… Наверно, я могу остаться здесь… на одну ночь.
– Нет, я вовсе не так это себе представлял. Мне хочется, чтобы ты здесь поселилась, пока не подыщешь себе квартиру, – увещевал Айво. – Что‑нибудь поскромней, и подходящую работу. Матти стала бы о тебе заботиться. И мне было бы спокойнее, если бы ты жила здесь, в тепле и, в холе. Мне думается, и отец не возражал бы. Более того, он не раз говорил мне нечто подобное. Ну так как, Беттина?
Он испытующе посмотрел на нее, и глаза у нее начали медленно наполняться слезами.
– Я не могу, Айво, – покачала она головой и отвернулась. – Ты так добр ко мне, и я ничего не могу дать тебе взамен. Вот и сегодня… этот стол… Я не могу даже:..
– Тш‑ш‑ш, перестань, – он опять обнял ее и начал осторожно гладить ее волосы. – Все хорошо. – Он старался развеселить Беттину. – Если ты все время будешь плакать, тебя выгонят из гостиницы.
– Я не буду плакать все время, – всхлипнула Беттина и взяла у него заботливо протянутый носовой платок.
– Знаю. Ты всегда была невероятно смелая. Но мне не хочется, чтобы ты делала глупости. А переезд в гостиницу – это как раз глупость, – и прибавил еще настойчивее: – Беттина, я хочу, чтобы ты жила у меня. Неужели это так пугает тебя? А может, тебе неприятно мое общество?
Она сумела лишь молча покачать головой. Какое там неприятно. Беттина пугалась того, что ей хочется остаться у Айво. Может быть, даже слишком хочется.
Она не знала, как поступить. Оттягивала время, вздыхала, сморкалась. Потом все‑таки посмотрела на Айво, не пряча глаз. Он прав. Это лучше, чем жить в гостинице. Вот если бы только не ее чувства, если бы он не был так красив, несмотря на годы. Порой ей приходилось напоминать себе, что ему не сорок пять и даже не пятьдесят два, а шестьдесят два года. Шестьдесят два… Кроме того, он был папиным лучшим другом. Это – все равно что кровосмешение. Непозволительно идти на поводу у своих чувств.
– Ну, что скажешь? – вновь обратился к ней Айво. Он стоял у бара и корил себя за такие же мысли.
Она чуть слышно произнесла в ответ:
– Хорошо, я остаюсь.
Они посмотрели друг другу в глаза и улыбнулись. Это было концом и началом, обещанием нового, рождением надежды. Для них обоих.
В субботу Беттина обосновалась на новом месте. Правда, предстояло съездить к ней на квартиру и забрать все ее вещи, но предыдущую ночь она провела уже в доме Айво, в комнате для гостей. Добродушная и сердечная Матильда отнеслась к ней как к родной, попотчевала вкусным ужином, а наутро принесла завтрак прямо к ней в комнату. Айво был рад, что смог заставить Беттину пожить у него с полным комфортом. Должно быть, для нее это приятная перемена после пустой квартиры, где ей пришлось задержаться почти до самого конца.