Потом она вышла в кухню. Донесся звук открываемой дверцы холодильника, хлопок. Хозяйка вернулась и опустила в бокал кубик льда.
- Я точно не создаю вам хлопот таким приходом?
Она с улыбкой покачала головой.
- Вы виделись с Дэвидом за ленчем?
- Да.
- Он сказал вам, что задержится допоздна?
- Сказал. Я собрался было отложить визит, но он убедил меня, что вы не станете возражать.
- И объяснил почему?
- Почему вы не станете возражать?
- Почему он сам не придет.
- Нет. Я решил, что у него что-то неотложное на службе.
Она подала ему бокал, и Энди взял его со словами благодарности. Мадлен осталась стоять, глядя на него со странным выражением на лице, которое ему не удавалось расшифровать. Нечто смешанное с усталостью.
- Раньше я думала, что мужчины всегда доверяют друг другу свои тайны. Эту уверенность в меня вселил знакомый юноша, когда мне было девятнадцать лет. Он, во всяком случае, поступал, как выяснилось, именно так.
- Тайны? Насчет женского пола?
Мадлен уселась в кресло напротив и положила ногу на ногу. На ногах у нее были кожаные тапочки без каблуков с замысловатым золотым узором.
- "Женский пол" - какое милое выражение! Именно это мне в вас и нравится, Энди, - некоторая старомодность.
- Ладно, - буркнул он, - а теперь объясните, что я сделал не так.
- Дэвид вам действительно ничего не сказал?
- Значит, у вас тут проблемы? - неуклюже вырвалось у него.
- Ваша старомодность мне действительно по душе. Нет, он и не должен был ничего говорить, учитывая обстоятельства. - Она сделала ударение на последнем слове. - Ничего особенного - если разобраться. Дэвид встречается.., с одной женщиной.
- Он сам вам об этом сказал? - удивленно спросил Эндрю.
- Нет. На этой стадии он обычно ничего не говорит.
Никогда не могла понять, в чем тут дело - то ли он взаправду воображает, что обманывает меня, то ли попросту избегает неприятных разговоров.
Эндрю сделалось немного не по себе. Его все это не касалось, и вообще не стоит вести подобные беседы. Было бы понятнее, если бы Мадлен поделилась своими неприятностями с Кэрол.
Он промолчал, и Мадлен продолжила:
- Вы не видите разницы, да? Обычно я не говорю о таких мелочах, Энди. - Она помялась, словно собираясь что-то добавить. - Ладно, не обращайте внимания.
Он был тронут ее несчастным видом.
- Мне очень жаль. - Эндрю запнулся. - Что вы имеете в виду, говоря об "этой стадии"?
Она пожала плечами:
- Дэвид рассказывает мне о своих увлечениях уже потом, когда все благополучно завершается. Так он понимает честность. И так добивается отпущения грехов.
- Вы его, конечно, прощаете.
- Конечно. - В ее голосе звучала легкая ирония. - Разве могут быть хоть малейшие сомнения?
- Все это, разумеется, просто детство, но взрослые иногда ведут себя как дети. Это несерьезно.
- Несерьезно? - Мадлен посмотрела на него в упор. - Несерьезно?
- Как бы понарошку.
- Признайтесь, Энди, вы когда-нибудь изменяли Кэрол?
- Нет, - сказал он, - не изменял.
Нам обязательно обсуждать меня и Кэрол?
- Нет. - Ее голос звучал жалостно. - Обсуждать вас и Кэрол нам не обязательно. Простите меня, Энди. Мне не следовало навязываться. Тем более что вы наверняка не в силах помочь. Жаль, что ему не хватает ловкости, чтобы скрываться получше. Счастливому неведению нельзя иногда не позавидовать.
Чувство осуждения, которое Эндрю только что испытывал по отношению к ней, перешло на Дэвида. Он представил его в этот самый момент с девушкой, смеющимся и болтающим, и оскорбился за Мадлен.
- Хотите, я с ним поговорю?
- Поговорите с ним? - Она широко раскрыла глаза. - О его увлечениях? Не думаю, чтобы от этого был какой-то толк.
- А вдруг?
Она усмехнулась:
- Уверена, что нет. Выбросьте это из головы.
- Хоть в чем-то я мог бы помочь!
Мадлен окинула его задумчивым взглядом и улыбнулась.
- Кажется, можете. Мне нечего вам предложить, кроме pasta sciutta и остатков салата. Можете пригласить меня поужинать, если хотите.
Эндрю кивнул:
- С большой радостью.
Глава 3
В середине октября погода неожиданно испортилась, и гипотезы Фрателлини снова попали в заголовки: метели, просвистевшие над североамериканским континентом, молниеносно преодолели Атлантику и закрутились над Европой. В первое же утро снегопада улицы Лондона покрылись трехдюймовым слоем снега. Вскоре нескончаемые потоки автомобилей превратили снег в грязь, однако небо оставалось таким же свинцовым - снегопад все усиливался. Среди домов завывал ледяной северо-восточный ветер. Еще не наступил полдень, а газеты уже трубили о "Зиме Фрателлини". К следующему утру погода не изменилась, что послужило поводом для пространных комментариев и всевозможных догадок. В кабинете Мак-Кея, куда Эндрю явился по срочному вызову, репродукция картины Утрилло, изображающая заснеженный Монмартр, уже была заменена девушкой кисти Ренуара, утопающей в высокой летней траве.
Мак-Кей ценил в искусстве термальные свойства.
- Я проглядел ваши наметки насчет Фрателлини. Давайте дадим это прямо в пятницу.
Мак-Кей поручил ему поработать над этой темой несколько недель назад, не считая тогда задание особенно важным.
- Нам пока недостает материала, - возразил Эндрю.
- Какого же?
- Мы хотели снять самого Фрателлини и его обсерваторию. Этим должна была заняться бригада, которая отправилась снимать раскопки в Ватикане.
Худое лицо Мак-Кея сморщилось еще больше.
- Придется обойтись тем, что есть. Главное - что у людей на языке. Вдруг уже через неделю об этом все забудут? Десять минут получится?
- Надеюсь, да. На сколько минут выпускать Уингейта?
- Боже, снова он?
- Мы за него заплатили.
- Контракты на определенный срок - полнейшая чушь.
Бывают лица и голоса, которые трудно долго выносить. У вашего Уингейта именно такое лицо и такой голос. Ладно, покажете его минуты три - только смотрите, чтобы он не больно расходился!
- Он свое дело знает.
- Вот это-то мне и не по нраву. Все мы в своем деле что-нибудь да смыслим, иначе не проживешь. Но мы по крайней мере признаем, что знания наши не очень-то глубоки. А эти журналисты-ученые болтают так, словно для них не осталось никаких загадок.