Гаврила вздрогнул и схватился за грудь, точно удостоверяясь, что душа его пока не отлетела от тела.
-Не пугайся, - успокоил я. - Сообщение не прошло. Зоны покрытия не хватает. Правильно, уничтожили всех операторов-консультантов - как же связь бесперебойно работать будет?.. Сейчас еще раз попробую.
Четырежды на берегу раздавалось звонкое кликанье, дважды ухал филин. Пальцы у меня уже начали деревенеть, когда в ответ на очередное «клик-клик» из лесу протяжно завыл волк. Береста вырвалась из моих рук, занявшись синим пламенем, как ракета взлетела вверх и пропала.
-Готово! - обрадовался я. - Договор в конторе, можно приступать!.. Показывай свою тайную тропу к Заманихе.
-Пошли, - вздохнул Гаврила, всё еще держась обеими руками за грудь.
-Пошли, - согласился я. И мы пошли…
* * *
Никакой тайной тропинки я не заметил. То есть вообще не увидел даже подобия тропинки. Гаврила уверенно шел вперед, петляя между древесных стволов. Время от времени он наклонялся и, бормоча что-то, водил пальцем по покрытой сырой травой земле. Потом поднимал голову и авторитетно изрекал:
-Направо!.. - Или:
-Налево!..
Так и шли. К полудню, когда мои копыта ломило от усталости, за очередным буреломом показался бревенчатый домик, рискованно покачивавшийся на двух примерно полутораметровых опорах - замшелых балках, кажется, деревянных.
«Интересно, - подумал я, - а если ветер подует?.. Хотя откуда в лесной чаще ветер?..»
-Вот и пришли, - сообщил Гаврила, показывая на домик.
Я немного подождал (почему-то подумалось, что спутник сейчас отвесит поклон и по-былинному проговорит: «Избушка, избушка, повернись к лесу передом, а ко мне задом…»), но ничего не дождался.
Да и какой смысл в том, чтобы избушка к нам задом поворачивалась? Дверь-то располагалась прямо перед нами, хоть и на высоте. Я постучался, слегка подпрыгнув. Дверь, душераздирающе скрипнув, отворилась. Жутковатая старушечья морда выглянула наружу, открылся рот, в котором блеснул обломанный желтый клык, и мы услышали:
-Чую-чую, гости дорогие ко мне пожаловали. Проходите, будьте добреньки.
Спросить - каким же это образом мы без вспомогательных средств взберемся в дверной проем? - я не успел. С порога, словно трап, свесилась тряпичная лестница. Старуха отворила дверь пошире. Я вскарабкался, отряхнулся, строго (как и полагается старшему по чину) глянул на хозяйку, рассыпавшуюся в угодливых поклонах.
-Заманиха ты будешь?
-Я буду, батюшка, - подтвердила бабка, - проходите, дорогие гости, присаживайтесь.
Присесть можно было только на длинную низкую лавку, тянувшуюся вдоль одной из стен. Противоположную стену целиком загородила большая печка, в которой разом можно было зажарить не одного Иванушку. В центре единственной комнаты стоял колченогий стол. С потолка свисали травяные пучки вперемежку с засушенными рептилиями, похожими на зеленые тряпочки. На столе, между прочим, приветливо дымился прикрытый рогожкой чугунок.
Бабка Заманиха, скромно скаля клык, перебирая коричневыми узловатыми пальчиками кокетливый пурпурно-зеленый передник, тихо стояла в уголку, всем своим видом выражая: мол, не обессудьте, гости дорогие, чем богаты, тем и рады; ждали, ждали вас, прибирались не один час, извольте не серчать…
Я серчать и не думал и в этом временно-пространственном периоде надолго задерживаться не собирался.
Был бы только относительно безопасный уголок, где можно переночевать пару раз, - и всё. Большего не надо.
-Да! - вспомнил я. - По инструкции полагается проверить личность оператора-консультанта.
-Чего ж меня проверять? - обиделась бабка. - Заманиха я и есть. Меня тут все знают.
-Положено!
Вздохнув, Заманиха полезла за пазуху и вытащила на свет клочок пергамента. Приняв в руки удостоверение, я мельком просмотрел его - всё правильно: «Предъявитель сего является…»
-Эй! Адик! - позвали снаружи.
Я выглянул. Гаврила переминался с ноги на ногу, с сомнением поглядывая на хлипкую тряпичную лестницу.
-А я как же? - осведомился он.
-А тебе-то чего сюда лезть, детина? - довольно громко проскрипела старушка из своего угла. - Тебе не место здесь… Тем более ты и не поместишься.
-В самом деле, - обратился я к Гавриле, - иди-ка ты домой. Договор мы подписали, я за работу принялся. Как выполню, так тебя оповещу.
Гаврила вздохнул, потоптался еще и жалобно так проговорил:
-Куда ж я пойду? Батюшка меня выдерет так, что жив не буду, да и опричники… Можно я с тобой пока останусь? Батюшка хоть и горячий, но отходчивый, добрый. Через день-два от гнева отойдет. Да и с погаными опричниками, может быть, что-нибудь придумаем. Я им в крайнем случае откуп дам большой… Потом, когда всё немного успокоится.
Я задумался. И в самом деле, отпускать сейчас клиента опасно. Погубят его - и вся предварительная работа насмарку!
-Ну оставайся, - разрешил я.
-Можно?! - обрадовался Гаврила. - Ну спасибо, дай бог тебе…
Заманиха звучно кашлянула, и Гаврила смущенно умолк.
-Я, между прочим, против, - высказалась хозяйка. - Тут вдвоем-то не развернешься, а он эвон какой битюг!
-А я вовнутрь и не собираюсь, - откликнулся Гаврила. - Мне там не нравится. Воняет, да еще и гады ползучие висят. Я лучше на свежем воздухе отдохну. Мне не впервой под открытым небом ночевать. Батюшка-то гневливый очень. Хоть и отходчивый… Вы мне только покушать чего-нибудь скиньте.
-Дай ему поесть, - распорядился я.
Старуха поворчала, но всё-таки направилась к столу, сняла с чугунка тряпку, прямо пальцами извлекла жирную жабу - тушенную с овощами, насколько я мог определить по запаху, - плюхнула на деревянную тарелку и, как заправская буфетчица в привокзальном кафе, подала заказ Гавриле.
Он отреагировал точно так, как я и ожидал: вначале раздалось радостное «спасибо», а спустя секунду - натужные всхлипы, напоминавшие урчание воды в неисправном унитазе.
-Продукт только зря извели, - прокомментировала Заманиха, наблюдавшая за Гаврилой через полуоткрытую дверь. - Он ее, голубушку, в бурелом выкинул вместе с тарелкой. Вот, миленький, - обернулась она ко мне, - среди каких дураков дремучих приходится жить!.. А надысь прилетал ко мне один из ваших… Франциском зовут. Полный чугунок лягушек слопал и еще попросил. Культура - одно слово! Культурным завсегда мое уважение… А вы с чем кушать изволите? С болотной тиной, али вишневым сиропом полить?
-Да всё равно. Я в еде неприхотлив.* * *После обеда, на протяжении которого Гаврила, судя по доносившимся снаружи звукам, пытался угомонить желудочные спазмы, я вздремнул. Заманиха убирала со стола.