- Не Адольф? А имя твое мне начальство сообщило… Или не твое? То есть… Опять путаница!
-Товарищ, - проникновенно начал комиссар Огоньков, - каноны революционной законности не допускают самосуда. Изложите свои претензии к товарищу боевому комиссару в письменном виде и передайте на рассмотрение.
Рыцарь снял шлем. Белокурые волосы рассыпались по сверкающим наплечникам. Голубые глаза недоуменно вытаращились на Огонькова.
-Ты бы, братишка, представился для начала, - предложил Петро, незаметно снимая с себя и накручивая на кулак флотский ремень с тяжелой пряжкой. - Имя, звание, возраст, семейное положение…
Рыцарь тряхнул белокурой головой.
-Имя мое - Витольд Благородный, - торжественно выговорил он. - Звание - боевой серафим-мечник. Светлый рыцарь-паладин.
Он сорвал с себя плащ - и белоснежные крылья взметнулись за его спиной.
-Акульи потроха! - ахнул Петро.
Товарищ комиссар Огоньков дал себе пощечину и убеждающе забормотал:
-Я материалист! Я материалист!
Н-да… На мое признание они реагировали сдержаннее. Ну что ж… Таковы люди - им гораздо легче поверить в беса, чем… А, ладно, не об этом речь. Постойте, постойте… Это что же у нас получается?
-Так я и знал! - вырвалось у меня. - Идиотский «Некрономикон»! Дурацкий выплеск темной энергии! Кретинские датчики! Тебя послали меня перехватить?
-Перехватить беса Адольфа и помешать ему творить козни против рода человеческого, - отчеканил серафим-мечник и тут же спохватился: - Так что же, ты и есть Адольф? То-то я гляжу - рога! У-ух! - Он снова схватился за свой меч.
-Ну тихо! Тихо! - воскликнул я. - Может, Адольф, может, и не Адольф. Как угадаешь? Ты ведь не хочешь казнить невиновного?
-Строжайше запрещено, - подтвердил Витольд Благородный. И задумался. - С другой стороны, хороший бес - мертвый бес! - Он опять обрел уверенность и крепче сжал меч. - Готовься к смерти, отродье!
-Не подскажете, сколько сейчас градусов ниже нуля? - быстро нашелся Петро.
Серафим вздрогнул.
-Опять! Хватит! - жалобно попросил он. - Не сбивайте меня с толку! О, глупые люди, я ведь для вас стараюсь!
Глупые! На себя посмотрел бы. Я лихорадочно соображал. Так, так… Слабоумный благородный серафим. Не лучший противник. Но и не худший, конечно. Хуже было бы, если бы против меня послали не этого железного мастодонта, а ангела-спецагента.
Ну немного поднапрячь мозги…
-Послушай! - начал я. - Ты выполняешь задание?
-И выполню! - поспешно выпалил серафим.
-Допустим, я на самом деле тот, кто тебе нужен…
-Что-о?!
-Я сказал: допустим! Я же сказал…
-Ладно, ладно… Говори дальше, низкое создание.
-Допустим… допустим, что я на самом деле бес Адольф. Исчадие ада, отродье преисподней, низкое создание. Но ведь я тебя спас от нападения нечисти! Я их прогнал, так или не так?
-Так… - напрягся Витольд.
-Выходит, я совершил благородный поступок? Выходит или не выходит?
-Выходит…
-И это несмотря на то что я, по твоим словам, бес, бесчестный каверзник.
-Выходит, я совершил благородный поступок? Выходит или не выходит?
-Выходит…
-И это несмотря на то что я, по твоим словам, бес, бесчестный каверзник. Какой бы я ни был, но я тебе помог. Правильно?
Светлый рыцарь напряженно следил за ходом мысли, тер стальной перчаткой лоб.
-И как можешь ты, Витольд Благородный, боевой серафим-мечник, Светлый рыцарь, на добро отвечать злом? - пафосно закончил я.
-На добро злом? - встрепенулся Витольд. - Никогда! Я сам себя зарублю, если только допущу малейший проблеск мельчайшей мысли…
-А ты именно на добро именно злом и пытался ответить, - заключил я, втайне надеясь на то, что серафим прямо сейчас поступит так, как и обещал: тут же зарубит самого себя.
-Я?! Никогда!
-Свидетели? - возвысил я голос.
-Да! Да! - загомонили Карась и Огоньков. - Было дело! На такое добро и таким злом! Позор!
Серафим побагровел.
-Никто не смеет обвинять Светлого рыцаря в бесчестье!
-Ну заруби нас! - отчаянно крикнул я, несмотря на протестующую жестикуляцию Петро и комиссара. - Заруби, гад! И покрой собственное преступление против морали и совести… еще большим преступлением. Руби!
Руки серафима Витольда бессильно разжались. Меч беззвучно рухнул в снег. Светлый рыцарь обвел присутствующих жалобным взглядом. На мгновение мне показалось, что он сейчас расплачется.
-Да я ж… на добро злом… - промямлил он, совершенно угасая. - У меня благородство в крови…
-А ежели благородство… - начал было Карась, но я прервал его, категорическим жестом указав: молчи!
Серафим, убитый горем, присел на корточки и, обхватив руками белокурую голову, раскачивался, мыча что-то тоскливое. Кажется, он полностью уверился в том, что безвозвратно запятнал свою честь, и все еще колебался относительно идеи о немедленном харакири, не видя иного способа смыть позор. Подлить, что ли, масла в огонь, добавив, что зафиксировал его падение не кто-то там, а настоящий бес? Я, конечно, человеколюбив, но сотрудников конкурирующей организации не перевариваю органически. Пусть, орясина, помучается, глядишь, и правда совершит у всех на глазах акт показательного самоубийства…
Но только я открыл рот, как комиссар Огоньков завопил:
-Я придумал!
-Что придумал? - живо заинтересовался Карась.
-Я придумал, как все уравновесить, - с достоинством сказал комиссар. - В общем, так. Адольф выручил Витольда, а Витольд за это отпустит Адольфа восвояси. И честь спасена!
-Нет, не могу… - уныло проговорил Светлый рыцарь. - Я лучше покончу с собой… и с бесом заодно, но задание все-таки выполню.
Этот вариант мне понравился. С тем только условием, что Витольд начнет осуществление своего плана с самого себя.
-Да нет, не совсем отпустить! - воскликнул товарищ Огоньков. - А как бы… дать ему фору! Ну, скажем, отвернуться, а мы пока убежим. А вы, товарищ феодал, будете нас искать.
Я свирепо посмотрел на торжествующего комиссара. Идиот! Еще бы немного дожать, и Витольд спекся бы окончательно. К чему эти салочки? А если серафим-мечник меня снова догонит, ничего уже не будет ему мешать отрубить мне голову к едрене фене.
-Остроумны твои слова, - несколько оживился рыцарь.