Пендальф как всегда демонстрировал своё отменное чувство юмора:
— Шевели копытами, Сеня, не отставай. Будьте осторожны. Как говорил дружище Мюллер: «Здесь нет пустяков. Особенно в таком деле, как это». Кольцо на месте? Никогда не надевай его. Враг не дремлет, а кольцо притягивает педофилов. И запомни, Фёдор, хорошенько запомни: колечко это — ворованное.
Уже светало, когда вся эта гоп-компания вывалилось на шоссе. Пендальф похлопал по морде лошадь, которую до того вёл под уздцы, вскочил в седло и умчался прочь, оставив карапузов самостоятельно разбираться с их проблемами. Фёдор с кислой миной смотрел ему вслед и, когда Пендальфа простыл и след, обессилено рухнул на землю, прислонившись спиной к дорожному указателю «Деревня Ширево. 1 км». Сеня обрадовано шмякнулся рядом, повертел головой по сторонам и обратился к товарищу:
— Слышь, Фёдор.
— Типа, чё?
— Прикинь, я ещё никогда так далеко от дома не уходил.
— Забей, Сеня. Помнишь, чё Бульба говорил? Опасное это дело, Фёдор, — выходить из дому. Или кошелёк подрежут, или карманы на базаре вывернут, или большие дяденьки пристанут. Давай поднимай свою жирную задницу и пошли. — Уроки Пендальфа не прошли даром, Фёдор грамотно оценил все преимущества начальственного положения. Впрочем, даже несмотря на то что, в отличие от Сени, он шагал налегке, путь не показался ему близким.
Когда кончилось шоссе, они пошагали по лесу — практически напролом, не разбирая дороги, спотыкаясь через шаг и цепляясь за ветви деревьев, потому когда за лесом началась степь, немного полегчало, но пеший туризм явно не был коньком карапузов, впрочем, о коньках они тоже не имели никакого понятия. По карте, наспех начерченной Пендальфом на спичечном коробке, они вскоре вышли к пустыне.
Идти стало совсем невмоготу, солнце нещадно жарило карапузов, песок жёг грязные ноги, не ведавшие о достоинствах эпиляции, лямки рюкзаков натёрли плечи… К тому же жутко хотелось пить, и они прикладывались к раскалённому чайнику до тех пор, пока тот не опустел.
Через несколько часов за ближайшим барханом приятелям послышался нестройный хор голосов, выводивший знаменитые «Семь сорок» жалостливыми голосами. Поскольку о миражах, а тем более коллективных галлюцинациях незамутнённые излишней образованностью карапузы и ведать не ведали, Фёдор и Сеня не сговариваясь бросились на вершину бархана.
Чуть в стороне от него вышагивала странная процессия.
— Что там за очередь? — спросил товарища Сеня, справедливо признавая за тем интеллектуально превосходство. — Кришнаиты???
— Ну ты даёшь, Сеня!!! Это же Моисей Абрамович Эльфман повёл родню на пикник.
— И куда они идут? За город?
— Нет, в Египет. Кстати, глянь по карте, если в Египет налево, правильно ли мы идём?
— Слушай, Фёдор, а в Египте хорошо?
— Конечно, хорошо — там сейчас тепло, там яблоки!!!
— А меня вот чего-то в последнее время Гондурас беспокоит. На какой бок ни лягу, всё время только об этом и думаю.
— А ты его не чеши. Лучше о задании думай, все само и пройдёт. Не до баловства нам сейчас, Сеня.
— Скажи по-честному, Фёдор, а у тебя хоть раз с девчонками было?
— Ни с девчонками, ни с мальчишками, — отрезал Фёдор, и Сене расхотелось расспрашивать дольше.
G
Посреди угрюмого леса, закрывая собой от чужих глаз все и вся поверх протянувшейся по всему периметру колючей проволоки… Если короче, то конспиративная загородная дача спецслужб была полной копией бандитской малины. Разве что забор был выкрашен в другой цвет — в целях конспирации все конспиративные хаты, согласно «Инструкции по конспирации», красились в один и тот же цвет — цвет… Впрочем, на этом все различия между двумя описанными домами и заканчивались.
Как и на бандитской малине, здесь находились серьёзные люди, вершились серьёзные дела. Вот и сейчас в огромной тёмной комнате сидел некто Сарумян — руководитель местного конспиративного штаба. Вяло попивая кофе из именной кружки, он наблюдал за мерцанием висевших прямо перед ним десятка работающих телеэкранов, передававших сигнал с камер слежения за оперативной обстановкой вокруг дачи. Когда на крайнем правом экране появился Пендальф верхом на кобыле, Сарумян от неожиданности подавился горяченным напитком, отставил в сторону кружку и привстал, чтобы лучше рассмотреть «картинку»:
— Дым на воде, огонь в небесах. Никак случилось, что сам Пендальф скачет ко мне на стрелку?
Сарумян выключил телевизоры, задёрнул шторой Всю систему наблюдения и только после этого зажёг свет. Через секунду-другую в комнату ввалился запыхавшийся Пендальф:
— Здравствуй, Сарумян.
— Здравствуй, дружище. Давно тебя не видел. Совсем забыл старика?
— Тебя забудешь, как же. Ладно, я не за этим…
Сарумян и сам прекрасно понимал, что визитом вежливости тут и не пахнет.
— Так стало быть, так-таки и нашлось?
— Точнее не бывает, — подтвердил Пендальф.
— Так, значит, нашлось колечко.
— Смешно сказать, валялось в Ширеве без дела. Прямо под носом, — развёл руками старый чекист.
— Видать, карапузы-то похитрее тебя оказались. Не умеешь ты ещё с людями работать.
— Кто старое помянет… Надо что-то решать с Сауроном. У нас есть время?
— Время? Кстати, который час? Может, перекусим? Шашлык-машлык и всё такое…
Пендальф устало кивнул и отправился за заторопившимся Сарумяном. Тот пропустил гостя вперёд, окинул взглядом комнату, на секунду задержавшись на задёрнутой шторке, погасил свет и вышел вслед за Пендальфом.
Они прошли через зимний сад, буйно разросшийся под стеклянной крышей, где-то в глубине его противно верещали павлины, с соседней пальмы сорвался и чуть не сшиб с Пендальфа шляпу попугай. Сарумян схватил того на лету за хвост, поднёс к лицу Пендальфа и сказал:
— Ара, слушай, да!!!
— А я думал, обычный волнистый.
— Обижаешь, друг, — Сарумян отшвырнул попугая и брезгливо вытер руки о свой белоснежный халат. — Давай присаживайся!!! — пригласил он гостя за накрытый под фикусом столик на двоих.
— Скромно, но со вкусом, — усмехнулся Пендальф. — Узнаю-узнаю — икра только чёрная, хлеб только белый. Водка, как всегда, приятная.
Сарумян принял похвалу без лишней скромности и сразу перешёл к делу:
— Саурон хочет вернуть кольцо. Откровенно говоря, кольца, магия — это все так, только детей пугать. Мы тут сильно отстали от жизни, дружище. На самом деле сейчас рулят танковые клинья и ковровое бомбометание. А глазом сверху смотреть — это без понтов. Ну, и ещё тактическое ядерное оружие, конечно.
Пендальф так и застыл с маринованным опёнком, нацепленным на вилку:
— Гриб Саурона?
— Да, этот проект называется «Гриб Саурона». И очень скоро он будет закончен.
Пендальф чуть не подавился:
— Какие ваши доказательства? А?
Сарумян усмехнулся, посмотрел прямо в глаза Пендальфу, словно взвешивая свой ответ на одних ему ведомых весах:
— Сам видел.
В глазах Пендальфа мелькнула нотка подозрительности, но Сарумян не дал ему опомниться — он сунул руку в кусты и выкатил оттуда рояль, на котором, зачехлённый брезентом, стоял какой-то прибор. Сбросив чехол прямо под ноги, он щёлкнул тумблером. Пендальф подался вперёд, напряжённо вглядываясь в засветившийся дисплей на передней панели прибора.
— Видеочат. Очень опасная штука, — покосился он на Сарумяна.
— С какого перепуга? С чего это нам бояться Интернета?
— Да мало ли куда по ошибке законнектимся? Откуда знаешь, кто с той стороны подглядывает?
— Поздно пить боржоми, Саурон оживился. Уже заброшены девять диверсантов.