— За прошлую ночь мы одного Магистра едва заломали, а ты — семерых, единым махом!..
Он не стал уточнять что тот Магистр стоил любых трех из этих.
— Где-то рыскают еще двое,— возразил Михалыч,— не считая “короля”.
— Все-таки странно, что вы не поддались,— заметил Руслан, к которому вернулись прежние подозрения.— Разве вы не такой, как они? Тогда почему не сработало заклятие вампира?
Проницательно глянув на юношу, космач усмехнулся:
— Я сам наложил на себя заклятие — когда ушел от людей. Это не вполне то, что требовалось Шершню.
— Он хотел накормить человечиной?
— Увлечь за порог, откуда не вернуться. Раз я не шел под Зверя добром… Это как раскаяние.
— То есть?
— Раскаяние должно идти от сердца, и в рабство влезаешь по своей воле! Я ведь и сам жрал сырое мясо, только звериное. Это — допустимое зло. Но стоит шагнуть дальше… Если б не Оксанка!..
— Ты спас ее, она — тебя,— сказал Вадим.— Так и живем!
— Теперь я поколдую,— объявил Михалыч.— У меня к этой девоньке долг.
Высвободясь из чужих рук, он проковылял к центру комнаты, больше не обращая внимания на оцепенелых Шершней. Внимательно оглядел останки, затем выдвинул из-под стола корыто, служившее для сбора крови, и принялся складывать в него искромсанные части, аккуратно снимая со стола.
— Перестань! — содрогаясь, попросил Вадим.— Все равно ее не оживить.
— Душа отлетела — это да,— признал колдун.— А тело собрать возможно, если нелюди еще не переварили мясо. А там вдруг и душа возвратится? Полетает, полетает — да раздумает.
Он выдернул меч из ножен ближнего Магистра и с одного маха снес ему голову, придержав за короткие кудри. Тут же свалил тело на пол, плечами воткнув в корыто. И опять хлынула кровь, сразу покрыв дно и быстро заливая останки. Тотчас те пришли в движение, будто облепленные невидимыми муравьями, и устремились каждый к своей цели, словно солдаты, смыкающиеся в строй.
— Еще и животы вскрывать,— угрюмо сообщил Михалыч.— Нет бы самим постараться, как самураям!
— Все, я умываю руки! — поспешно объявил Вадим.— Где у вас умывальник?
Он сознавал, что Шершни уже мертвы,— но распотрошить девять тел, чтобы восстановить одно, ими съеденное!.. Во всяком случае, на это лучше не смотреть.
А может, так и надо? — думал Вадим, вдвоем с Русланом поднимаясь в гостиную. Если уж ешь кого-то, следует быть готовым, что тебе возразят, а то и вскроют. “Отдай мое сердце!” — как говорилось в детской страшилке. И ведь придется отдавать, куда денешься?
Оглянувшись, он встретился взглядом с Оксаной, решившей не оставлять отца даже в таком жутком предприятии. И плотно закрыл дверь, сочувственно вздыхая. Хотя… ко всему привыкаешь.
— Надо за Алехой сходить,— сказал Вадим, распахивая в комнате окно.— Измаялся пацан с таким соседом!
Однако Руслана заботило иное.
— По-вашему, это правильно? — нахмурясь, спросил он.— Ну, что вытворяет сейчас Михалыч… Чего он там лепит, а?
— Даже не голема,— усмехнулся Вадим,— ибо не из глины. И не чудище Франкенштейна. Он лишь воссоздает поруганное девичье тело по изначальному эталону — возможно, даже делает его совершенней!
— Зачем — чтобы властвовать над ним? И станет оно прислуживать колдуну, исполнять его прихоти!..
С опаской Вадим вгляделся во взволнованное лицо юноши. Лишь бы тот не кинулся утверждать правду, как ее понимает,— невзирая на лица и собственные пристрастия. Разве мало народу порешили такие вот витязи — под горячую руку и высокие словеса?
— Не следует думать о людях худо,— изрек Вадим,— пока остаются иные варианты. Давно тебя самого поливали Шершневой кровью?
— Но об этом типе такое говорят!..
— Наверно, Николь? — Вадим с презрением хмыкнул.— Нашел источник!.. Не отравись по молодости.
— И другие сказывали: он над Оксанкой такое творит!..
— А почему не спросить у нее?
— Как же, ответит она!..
— Нет?
— И пробовать не стану.
Юноша даже зарделся — от гнева или от смущения. Или от обоих чувств сразу. Вблизи он оказался не таким монолитом, каким гляделся со стороны. Каждого что-то гложет, а тут еще и личные мотивы мешаются.
— Хочешь выяснить — давай разбираться,— предложил Вадим.— А если для тебя главное: себя доказать,— занимайся этим с другими.
— Себя делами доказывают, разве нет? А мне нужен совет.
— Ты уж сам выбирай, кого слушать,— здесь никто не поможет.
— Предположим, я выбрал. Что посоветуете?
— Самому думать, своей головой. Смотреть без предвзятости. Учитывать советы старших, но и только.
— Так я ж и стараюсь…
— Пока у тебя взамен понимания — набор тезисов, как в ленинских статьях,— сказал Вадим.— Нет ничего лживей простых истин — они призваны затуманивать мозги заурядам!
— Вы не могли бы повторить? — попросил юноша, наморща лоб.
Да уж, для Оксанки тут — непочатый край! — вздохнул Вадим. Освоение целины, дубль второй. Хотя места плодородные — паши, сей, удобряй!.. Может, для начала ему Лондона почитать? Глядишь, и наладится понимание с будущим тестем.
— А что б ты сам сделал на месте Михалыча? — спросил он.— Вдруг девушка и впрямь оживет? Ну не сейчас, так через месяц, год — слыхал про летаргические сны? К прежнему телу душу притягивает, словно к обжитому дому.
Самому бы в это поверить! — прибавил Вадим мысленно. Мало нежити вокруг развелось, будем и сами плодить. Вот сейчас возникнет из-за двери эдакое: бледное, мертвоглазое…
— Бог ей поможет,— тихо сказал Руслан.
— “Боги не помогают в том, что человек должен сделать сам”,— возразил Вадим.— Если Михалыч создаст условия и если она сама очень постарается…
Он вдруг замолчал и наклонил голову, массируя пальцами виски. Даже прикрыл глаза, концентрируясь.
— Что? — с тревогой спросил Руслан.
— Кто-то на подходе,— ответил Вадим.— Теплая компашка… Едут по дороге, с ветерком… Мясорубы, да!
Дьявол им в помощь.
Уже несколько дней он не ощущал эту публику вблизи, и тут на тебе, заявились! Видно, “король” почуял, что с выводком неладно, а до низших звеньев впрямую не дотянуться — пока еще всех соберешь!.. Вот и призвал на подмогу сектантов, благо оповещение у них отлажено, как у тимуровцев.
Конечно, собралась не вся секта, зато сплошь адепты, уже заведшие учеников: по три, по четыре-пять — вплоть до дюжины. Изуверская элита, утвердившая себя пытками и убийствами, властители обывательских дум, потрясатели воображения. Идеологи и выдумщики — те, кто планировал операции, кто подводил под злодейства теорию, кто придумывал оправдания для колеблющихся. Те, кто придавал зверству видимость ритуала!..
И самое занятное, что возглавлял отряд старина Эрнст, генерал доминиканцев. Как-то он сумел вырваться из монастырского подвала,— видно, недооценили Вольные Творцы своего пленника. Или его вытащил “король” по старой дружбе. Надо ж кем-нибудь заместить дедушку Серафима, по нечаянности раздавленного Мстителем? Как водится, убежденного фанатика, искренне брызжущего слюной, сменил циник с ловко подвешенным языком.
Словно пресловутый флейтист, он увел из города отпетых садистов — но лишь затем, чтобы после завершения кровавых дел вернуть обратно.
Открыв глаза, Вадим направил их на дальний край поляны, где из-под колышущихся крон уже выезжал на простор бронетранспорт, набитый мясорубами. Бог знает, где разжились они убойниками и гранаметами, где раздобыли такую машину, оборудованную пулеметами и даже пушкой,— наверно, внутри секты хватало людей со связями. А может, сама Крепость благоволила к мясорубам, подкармливая, как многих формальных оппозиционеров.