А набрав силу, как бы они не стали третировать тех, из кого вышли. Конечно, наши девочки талантливей и добрее своих гонителей — но хватит ли у них мудрости, чтобы не заделаться снобами? Если уж мои собратья художники корчат из себя новую аристократию!..
— Ведь наши девы и впрямь лучше, — заявил король. — И что дурного, если они станут держать толпу в узде?
— Случайно, у тебя нет сестрички Морганы? — поинтересовался Светлан. — Может, оттого ты так потворствуешь ведьмам?
На это Артур не ответил, однако помрачнел. Кажется, Светлан нечаянно угодил по больному — вечно его подводит длинный язык!
Между прочим, именно ведьмы защищали сейчас королевство от Пропащих Душ. Нагрузившись мешочками с нефтью, они рыскали над лесами и болотами, высматривая чудищ, уцелевших после недавнего сражения, а наткнувшись, пытались их подпалить. Иногда это удавалось. Пока что урон противной стороны был невелик, но мало-помалу летуний становилось больше — набор в воздушные войска королевы проходил форсированными темпами. Эдак вскоре и вовсе обезлюдеет Город Солнца — «все ушли на фронт», ну да. А сколько фанатов на планете лишатся кумиров, сгинувших невесть куда!.. Хотя черт с ними, с фанатами, — уж они быстро утешатся.
Светлан вздохнул — так тяжко, что самому сделалось себя жалко.
— Похож я на Рыцаря Печального Образа? — спросил он. — Или ты еще не читал Сервантеса?
— А-а, — догадался Артур. — Тебе опять вспомнилась Анджелла.
— Да разве я про нее забывал? Даже если бы хотел…
— Я понимаю. Все, кого мы любим, словно бы живут внутри нас. И значит, разлуки нет.
Вот оно, счастье! — усмехнулся Светлан. Это — когда тебя понимают.
— Но что печалит тебя? — спросил король. — Ты не доверяешь ее любви? Или тебя тревожат щеголи, вьющиеся вокруг королевы?
Светлан снова хмыкнул.
— Видишь ли, у меня нет сомнений, что я — лучший, — ответил он. — Но в то же время я уверен, что другие об этом не знают. И потом, мы с тобой так выросли за последние два дня. Как поется в одной старой песне: «Во мне самой узнает ли меня»?
— Ну прибавили пару футов — подумаешь!..
— И с десяток пудов, ага. Как говорится, хорошего не бывает много. Красавица и чудовище — сладкая парочка, в сказках сплошь и рядом. Хотя и красотка… гм… с чудинкой. Интересно, как к ней относятся подданные?
Действительно, хватит о личном — вернемся к делам.
— Анджелла популярна в народе, — молвил король. — А кто не любит ее, тот боится. Еще бы, ведь за нее сама Преисподняя!
— В моем лице, что ли?
— Точно, — подтвердил Артур с удовольствием.
— И за что ж ее почитает простой люд?
— Тайна сия велика есть. И не настолько я понимаю простолюдинов, хотя общением не брезгую. Зато от правителей не жду хорошего — ни от вассалов Анджеллы, ни от ее соседей. Теперь самое время половить рыбку.
— Пока текло гладко, вода не мутилась, — подтвердил Светлан. — А благой род вовсе не прибавляет благости. Даже в стране сказок власть портит великодушных… Ну, кроме тебя, да?
— Да какая у меня власть! — хмыкнул Артур. — Вдобавок я всегда от нее бегал.
— Молодец, хватило мозгов. А моя женушка, похоже, увязла. Погубит Анджеллу чувство ответственности!..
— Но разве ей оставили выбор? Разве Анджелле есть на кого оставить страну? Сойти с трона сейчас — значит предать подданных.
— Ну, не сгущай. Я лучше других знаю, какая умница Анджи, и все-таки — ей так мало лет! К тому ж женщина у руля… Здесь нужна холодная голова.
— Не забывай: до последнего года Анджелла жила двумя жизнями. У нее есть разум и сердце. А что до устойчивости…
— … то балластом здесь служу я? Хорошо, допустим, она на своем месте. Тогда почему от ее хлопот так мало проку?
— Может, это и сказочный мир — в сравнении с твоим, — произнес король. — Но большинство людей в нем вполне обычны.
И править ими бывает непросто. Думаешь, у Анджеллы большая власть? Ей подчиняются столица и ближние окрестности, прочие же земли поделены меж вассалами короны, преданными сюзерену разве на словах. А призвать их к порядку силой… Королевское войско лишь звучит грозно, а на деле состоит из дворцовой стражи, двух-трех десятков рыцарей, еще не забывших свой долг или желающих закрепиться при дворе, и отряда наемников с востока.
— А почему с востока? — поинтересовался Светлан. — Дешевле обходятся?
— И это тоже. Хотя дерутся не хуже прочих. Но скажем, у здешнего графа армия посерьезней. Я уж не говорю о его казне.
— А у него-то откуда прибытки?
Артур усмехнулся.
— Ты представляешь, что такое нормальный феодал? — спросил он. — По сути, это главарь банды численностью от пары десятков до нескольких тысяч, который волен грабить на своих землях кого пожелает, а потом сам же выступает судьей. Хорошо, если у него хватает ума не доводить подданных до бегства, — иначе доходы упадут, зато соседи станут богаче, а значит, и сильнее. Пожалуй, лишь это сдерживает алчность правителей.
— Вернись к нашему барану, ладно?
— Так вот, де Бифы издавна на особом положении.
— Военном? — уточнил Светлан. — Чрезвычайном?
— Что-то вроде. Вдобавок у здешнего графа обширные владения, с одной стороны огражденные горами, а с двух других — реками.
— Да помню я здешнюю карту!..
— Трудно пожелать лучшего местоположения, верно? На этих плодородных землях кормится множество крестьян и благоденствует несколько городов, мало чем уступающих столице. Кроме того, де Биф соседствует с Нордией, самым процветающим из ближних королевств, а заодно стрижет купцов, пробирающихся туда по реке.
— Но это еще не все, — проворчал Светлан.
— Точно, — кивнул Артур. — Едва не главная из статей его дохода — субсидии, получаемые от короны. Ведь здешние графы который век воюют с великанами, обороняя северные рубежи королевства. А уж сколько из этих денег тратится на войну, а сколько оседает в сундуках де Бифа, ведает лишь сатана.
— Выходит, это корона платит Бифам дань, а не наоборот? За якобы защиту от огров. Но те, похоже, не собираются никого завоевывать. Да им и не выжить вдали от гор, где за них примутся кавалерия, лучники. Этих верзил хватает лишь на ближние вылазки.
— В том и дело. Уже не вспомнить, кто начал эту войну, однако с ней свыклись. А традиции искоренять — сам знаешь… Тем более если она выгодна многим.
— М-да… Что еще скажешь хорошего?
— Все дикости нашего строя, из-за которых ты столько наскакивал на меня, в Междуречье дошли до крайности. Скажем, право первой ночи — согласен, мерзкий обычай! — здесь разрослось в целый месяц…
— Медовый, что ли? — фыркнул Светлан. — Действительно беспредел!
— … а затем к нему прибавили право первой жизни. То есть первенца в семье, удостоенной милостью сюзерена, забирают в замок, взращивая служанку либо стражника, — чему номинальные отцы, как понимаешь, противятся не сильно.
— А на матерей плевать, да?
— Ну, этим-то еще повезло — если сравнивать с теми, кто умирает при родах, разорванные громадным плодом.
— Их что, подкладывают под огров? — сообразил Светлан.
— Ходят такие слухи, — пожал плечами король. — Хотя сами бедняжки этого не помнят. Зато какие из деток вырастают стражи!
— А уж как их любят в народе! — подхватил Светлан. — Что людей бесит более всего — это головы, торчащие над толпой. И когда, не стерпев превосходства, правители все ж срубают их, начинается такое ликование!..
— Тебя послушать, мой друг, — ты совсем не веришь в людей, — заметил Артур. — Но ведь с каждым из встреченных ведешь себя вовсе не так?
— Я с этим борюсь, — мрачно сказал Светлан.