Пуля угодила в камень, брызнули осколки. Вторая пуля ударила в землю. Пока снайпер палил в меня, с другого фланга к нему подбиралась Сивилла.
Перебегая от камня к камню, мы медленно поднимались на холм. Неприятель стрелял без передыху, похоже, боеприпасов у него было вдоволь. Когда до вершины осталось совсем немного, я его увидел. Краснокожий толстяк перебегал к другому укрытию. На одном плече – сумка, на другом – длинноствольное оружие. Я что было сил припустил вдогонку. Он обернулся и пальнул навскидку. Я метнулся за валун. Пока краснокожий посылал в мою сторону пулю за пулей, Сивилла зашла ему в тыл.
Закончилась наша игра внезапно. Я услышал, как он палит в другую сторону – должно быть, заметил мою напарницу. Я опустился на четвереньки и быстро пополз вверх по склону. И вот он в считанных метрах, направляет на меня ружье... и тут ему между лопаток попадает камень, брошенный меткой рукой.
Он завопил, подпрыгнул и попытался взять меня на мушку. Но я уже был рядом. Пяткой отбил ружье в сторону, изо всех сил ударил толстяка в грудь.
Он снова взвизгнул и повалился навзничь. Сумка слетела с плеча, из нее высыпались блестящие цилиндры.
Сивилла, запыхавшаяся не меньше моего, подошла взглянуть на поверженного неприятеля. Он был толст, красен и, как полагается, хвостат и рогат. Но в отличие от других аборигенов, показался нам очень знакомым. Когда он, пятясь от нас на четвереньках, повернул голову в поисках пути к спасению, я увидел его профиль.
– Это невозможно! Он же вылитый... Сивилла закончила фразу за меня:
– Слэйки! Или магистр Фэньюимаду! Или отец Мараблис!
Все эти имена, конечно, были ему знакомы. Я не знал, что и думать. Он таращил на нас глазищи и дрожал от страха.
– Разве... мы встречались? – пролепетал он.
– Возможно, – сказал я. – Моя фамилия ди Гриз. Вам доводилось ее слышать?
– Не припоминаю. Вы не из родственников Гродзинского?
– Насколько мне известно, нет. А как ваша фамилия?
– Интересный вопрос. Может быть, Эйнштейн... Он с надеждой посмотрел на меня. Когда я отрицательно покачал головой, улыбку с его лица как ветром сдуло.
– Значит, ответ неправильный... А фамилии Митчельсен и Морли вам знакомы? Эпинард?
– Да, эти фамилии я слышала, – сказала Сивилла. – Все они принадлежали знаменитым физикам, и все они – покойники.
– Физики? – Он просиял и показал на багровое солнце. – Горение длится вечно. Но ядро, как вы знаете, нестабильно. Ядро, сфера Ферми.
Далее – ядра. Литий нестабилен...
– Профессор, – обратился я к нему.
– Да? Что? Но эти ядра просто‑напросто распадаются. Снова и снова...
Он закрыл глаза и, непрерывно бормоча под нос, медленно закачался вперед‑назад.
– Спятил, – уверенно сказала Сивилла. Я кивнул.
– Как и все остальные.
– Он снова бубнит о физиках. Ты заметила, как он отреагировал, когда я его назвал профессором?
– Профессоров тут хоть пруд пруди.
– Твоя правда. – Я поднял оружие и рассмотрел. – Интересно, где он ее раздобыл? Вполне исправна, и стрелок он неплохой. – Я постучал пальцем по шкале на прикладе и указал на рассыпанные цилиндры. – Знаешь, что это за штуковина?
– Конечно. Боевой линейный ускоритель. В армии его называют гаусс‑винтовкой.
– Точно. Ни одной съемной части, сверхмощная ядерная батарейка и уйма стальных пуль в этих трубках. Откуда тут взялась гаусс‑винтовка? Помнишь, что случилось со всеми моими снастями? И механическими, и электронными? Все пришло в негодность. До сего момента мы с тобой не видели тут ни одного артефакта.
Наш демонический приятель умолк, посмотрел на винтовку, вскочил на ноги и попытался ее схватить.
Наш демонический приятель умолк, посмотрел на винтовку, вскочил на ноги и попытался ее схватить. Сивилла всадила ему каблук в солнечное сплетение, и он ткнулся носом в землю. Я опустился на корточки и поднес винтовку к его лицу.
– Профессор, где вы ее взяли?
– Моя. Я дал себе... – Он изумленно огляделся по сторонам. Затем опустил голову, закрыл глаза. Похоже, уснул.
– Не очень‑то разговорчив наш "язык", – заметила Сивилла.
– Похоже, в этих краях безумие заразно. А может, оно просыпается в человеке, если он тут надолго задерживается.
– Мне тоже так кажется. Ну так что, возвращаемся к первоначальному плану? Идем в пещеру?
– В пещеру. – Я собрал боеприпасы в сумку, повесил ее на плечо.
Удаляясь от сумасшедшего профессора, мы то и дело оглядывались, но он не разу не пошевелился.
– А тебе не кажется, что чем дольше мы торчим в аду, тем больше у нас вопросов и меньше ответов? Сивилла мрачно кивнула.
– Смотри, это не она? Вон там, впереди, брешь в скале.
– Похоже, она.
Я еще ни разу в жизни не испытывал такого уныния, и это о многом говорит, поскольку мне доводилось попадать в очень и очень неприятные ситуации. Поиск пещеры – жест отчаяния. Будь там какое‑нибудь приспособление, какой‑нибудь механизм, мы бы его сразу обнаружили. Мы возвращались в тупик.
Как только мы подошли к пещере, внутри раздался оглушительный хлопок, его сопровождала ослепительная вспышка. Сивилла метнулась в сторону, а я вскинул гаусс‑винтовку и сдвинул рычажок питания. Из пещеры доносился шорох. К нам приближался кто‑то большой и темный. Я смотрел через прорезь прицела и все сильнее давил на спусковой крючок.
* * *
В проеме появился человеческий силуэт.
– Брось эту гадость, и пошли со мной, – сказал мой сын. – Быстрее!
– Боливар, мы идем! – выкрикнула Сивилла на бегу.
Глава 8
Я бросил винтовку, сумку с боеприпасами, узелок с колимиконом и пустился вприпрыжку. Сивилла не отставала ни на шаг. Боливар бежал впереди. У стены напротив входа он остановился и, взволнованно переминаясь с ноги на ногу, огляделся.
– Нет, левее, – пробормотал он. – Назад, назад. Здесь! – воскликнул он и протянул к нам руки. – Хватайтесь!
Мы не спорили. Он напряг могучие мышцы и крепко прижал нас к груди. Я открыл рот, но не успел вымолвить ни слова.
Я пережил что‑то совершенно неописуемое. Это никоим образом не напоминало привычные человеческие ощущения – жар, холод, боль, грусть или удар электрического тока.
Потом все закончилось. Сверкнула белая молния и раздался оглушительный хлопок.
– Ложись! – выкрикнул кто‑то.
Боливар повалил нас на пол. Рядом загрохотало. Я мельком увидел мужчину со стрелковым оружием в руках. Точнее, в руке – левой, потому что правая была забинтована. Сильная отдача заставила его выронить оружие, он повернулся и бросился наутек. Я услышал топот погони.
– Джеймс! – выкрикнул Боливар.
– Все в порядке! – донеслось издалека. Из‑за пылающих обломков сложного электронного устройства появился Джеймс. Лицо его было в саже, он стряхивал с рубашки красные угольки. – Едва не зацепило. Хорошо, что не по мне стрелял, но над машиной он неплохо потрудился.
– Мальчики, спасибо что выручили. – Я закашлялся. – Горло! Печет, как в аду!
Зашипели автоматические огнетушители, пламя исчезло в белом облаке. Вдали ревела сирена.
– Объяснения позже, – сказал Джеймс. – А сейчас надо сматываться.
Я спорить не стал, ибо еще не совсем очухался от событий минувшего дня.