– Кто нам мешает? Есть догадки?
– Конкретно – никто. Высшие инстанции. Любой, с кем я разговаривал, понимал твои проблемы и соглашался помочь, но едва он обращался наверх, как получал головомойку.
– Или я параноик, или в этих высших инстанциях кому‑то не нравится наша операция. И кто‑то хочет ее сорвать.
Настала очередь Тремэрна хрустнуть пальцами и помрачнеть.
– Я уже говорил, что я – старый карьерист. Но сейчас мне очень многое не по нутру. Не только то, как обращаются с твоей группой, – вообще все это грязное дельце. Честно говоря, у меня у самого почва из‑под ног уходит.
Поначалу я думал, что сумею добиться перемен, если буду действовать по служебным каналам. Черта с два! Я почти так же крепко, как и ты, связан по рукам и ногам.
– Кем? И почему?
– Не знаю. Но изо всех сил стараюсь разобраться. А насчет этого города, Рая, и его жителей мне почти ничего не известно.
– Что ж, капитан, спасибо за честный ответ.
– Если вы не в курсе, почему бы нам самим не разузнать? – предложил Стинго. – Дадим концертик‑другой, а заодно посмотрим, что там к чему.
– Может, и правда все так просто, – буркнул я. – Ладно, давайте взглянем на карту.
Складывалось впечатление, что население главным образом сосредоточено в одном‑единственном городе; его границам явно недоставало архитектурной завершенности. От него тянулось несколько дорог к ближайшим селам. Кое‑где наблюдались мелкие группы строений – по всей вероятности, фермы. На трех мерной карте все выглядело совершенно обыденно. Озадачивала только стена, делившая город надвое. Тем более что на окраине никаких стен не наблюдалось.
Я поинтересовался, указывая на нее:
– Вы хоть представляете, что это такое и зачем оно понадобилось?
Тремэрн отрицательно покачал головой.
– Ни в малейшей степени. Похоже на стену – вот и все, что я могу сказать. Вдоль нее проходит дорога. Судя по всему, единственная дорога, идущая в город с равнины.
Я ткнул в голокарту пальцем.
– Вот здесь дорога кончается, исчезает в траве. Сюда‑то нам и надо.
Или у кого‑нибудь есть более ценные предложения?
– Куда уж ценнее, – пожал плечами Тремэрн. – Я вас высажу вот тут, на плато, за этой грядой вас никто не заметит. Потом уведу катер, и дальше будем держать связь по радио.
Сказано – сделано.
– Первым делом – поспать. – Флойд зевнул. – Та еще ночка.
“Еще бы! – подумал я. – Если учесть длительность здешних суток".
Катер стартовал, и мы расположились на ночлег. Когда проснулись, было еще темно. И мы снова уснули. Во всяком случае, трое. У меня в голове слишком уж много всего накопилось, чтобы я мог дрыхнуть так же безмятежно, как мои приятели. Нам удалось‑таки напасть на след находки. Но след бесполезен, если по нему не идти. А куда тут пойдешь впотьмах? Сколько еще у меня деньков до ухода в мир иной? Я сосчитал на пальцах. Примерно восемнадцать миновало, значит остается двенадцать. Чудненько. Или я ошибся?
И тут же обругал себя: только идиот загибает пальцы, когда у него под рукой компьютер.
Я включил машинку, быстренько составил программу и коснулся клавиши "З”
– занавес, или загробный мир, выбирайте, что вам больше нравится. Передо мной засияла цифра 18, а рядом замерцало 12. Не скажу, что при их виде я приободрился, но, как ни крути, это решало проблему счисления срока. Должно быть, это удовлетворило некую часть моего "я", поскольку меня тут же сморил крепкий сон.
В конце концов небо, превозмогая великую лень, осветлилось, и наступил новый день. Но еще до восхода солнца капитан привел на бреющем катер, взял нас на борт, а затем высадил за грядой холмов неподалеку от Рая.
Но еще до восхода солнца капитан привел на бреющем катер, взял нас на борт, а затем высадил за грядой холмов неподалеку от Рая.
– Удачи, – без особой надежды в голосе пожелал он.
Катер полетел прочь и сгинул за светлеющим горизонтом. Я почти машинально ткнул пальцем в букву "З" на клавиатуре, цифры вспыхнули и сразу исчезли.
Но я успел их запомнить. Наступил девятнадцатый день.
Глава 12
Заря растянулась на целую вечность, солнце вставало, как под пыткой.
Еще не вполне рассвело, когда мы приблизились к началу стены – одному слою кирпичей, прячущемуся в траве.
– Интересно, что это такое? – произнес я, ни к кому конкретно не обращаясь.
Стинго нагнулся и постучал о кирпич костяшками пальцев. – Кирпич, – сказал он.
– Красный, – уточнила Мадонетта.
– Спасибо, спасибо, – отозвался я, вовсе не испытывая благодарности.
Справа от кирпичной полосы тянулась едва заметная тропка, и мы, снедаемые любопытством, пошли по ней.
– Глядите, тут она уже повыше, – показал Флойд. – Второй слой появился.
– А впереди – еще выше, – отозвалась Мадонетта. – Уже в три кирпича.
– Что это? – Стинго наклонился, раздвинул траву и пригляделся, а затем дотронулся до кладки пальцем. – Какой‑то оттиск. На каждом кирпиче.
Все присмотрелись. Что‑то вроде кольца с торчащей из него стрелкой.
– Кольцо, – пробормотал я. – Стрелка... – И тут у меня в черепушке запрыгала интуиция. Я уже видел этот символ... Да!
– Кто‑нибудь, взгляните, пожалуйста, нет ли на той стороне кольца с крестиком.
Мадонетта изящно подняла брови, плавно переступила через низкую стену, грациозно нагнулась и посмотрела. Ее брови поднялись еще выше.
– Как ты догадался? Тут и впрямь на всех кирпичах колечки с крестиками.
– Биология, – ответил я. – Со школы помню.
– Ах да, точно! – воскликнула она. – Символы мужской и женской особей.
– В самую точку! – крикнул Флойд, ушедший тем временем вперед. Знаете, что тут на кирпиче отпечатано? "VIROJ". А на той стороне. – Он наклонился и посмотрел. – "VIRINOJ".
Мы шагали вдоль стены, и она очень медленно росла. Вскоре появилась новая надпись: "LJUDI". Затем – "MTUWA, HERRER, SIGNORI".
– Довольно, – скомандовал я, останавливаясь. – Снимаем рюкзаки.
Передохнем, а заодно попробуем решить эту задачку. По‑моему, все вполне ясно. Мы идем по тропе. Кто не сочтет за труд посмотреть, нет ли такой же тропы с той стороны?
Кирпичная стена выросла уже до пояса. Флойд упер в нее ладони, подпрыгнул и перевалился на ту сторону.
– Есть как будто, но очень нечеткая. Сильно травой заросла. Можно мне назад?
– Можно и нужно, потому что пора выбирать. – Я показал вперед, на плавно растущую стену. – Фундаменалисты говорили, что приезжают в город торговать. Должно быть, этим путем и по этой стороне.
Мадонетта кивнула. Ей расклад не нравился.
– К тому же одни мужчины, как пить дать. Вот уж точно – нечистые!
Обращаются с женщинами, как со скотиной. Если женщины приходят в город той дорогой, значит та сторона отведена для них. Джим, что, по‑твоему, нам следует делать?
– А по‑вашему? Я уже сказал, пора выбирать. Или держимся вместе, или нарушаем инструкцию. Вот что необходимо решить в первую очередь.
– Держу пари, если не плюнем на инструкции, обязательно во что‑нибудь вляпаемся, – заявила Мадонетта. – Неспроста эту стенку соорудили, ой, неспроста! Похоже на прозрачный намек, и если им пренебречь, наверняка случится что‑нибудь не слишком хорошее.