А я с тех пор и призадумался.
– И что там было? От кого оно?
– Представь себе, от Собирателя. Да‑да, незначительного представителя ничтожнейшего из Родов… Имя разреши не называть… Кем он был здесь – можешь представить. А там этот парень устроился круче некуда. Ему предоставили возможность пройти курсы, затем стажироваться. Он теперь – спец по биомонтажу… Работает в хирургической бригаде… Представляешь – Спонсоры доверяют ему свое здоровье… Это тебе не штаны просиживать на рутинной сборке микросхем. А они его так ценят, что платят ему кучу денег и выполняют все желания. В пределах разумного. Но он слегка заскучал и послал письмо своим родным, чтоб тоже к нему отправлялись. Хочет семью создать – это там поощряется. Ссуду дают, то‑се, пятое‑десятое… Пишет, мол, работы там хватит на всех и свободного места – он особенно это подчеркнул – полно. Я, конечно, этому не очень верю, но он пишет, что в его распоряжении целый дом с десятью комнатами. Могло быть и больше, но, пишет, – зачем? И никого не интересуют его политические взгляды. Сочинения еретика Хая всем уже осточертели – там их тридцатью пятью изданиями издали, и больше никто не покупает – неактуально… Только новички зачитываются до тошноты.
Лики, всю жизнь ютившийся в комнатенке о шести шагах и видевший, в какой тесноте живут все жители Города, недоверчиво покачал головой. Еретика Хая он читал урывками, в рукописях – апокрифах и, честно говоря, не одобрял.
– Ну ты, Поко, и даешь! Я всегда мечтал, как там будет все, Наверху, но твой рассказ словно из книжки с картинками… А можно мне взглянуть на письмо?
– Нет, конечно! Я его передал – кому адресовано. Анонимно, разумеется. А копии таких вещей лучше не хранить… Конечно, может, и это – провокация, но хочется верить… С тех пор мечтаю об эмиграции. Меня останавливало только одно соображение: захотят ли Посредники связываться с Блюстителем. Ведь сам знаешь, чем это грозит… Да, я понимаю, за деньги все можно купить – и в Рай «билет» тоже, но… когда я попробовал только намекнуть, ОНИ столько запросили за риск, что я отступился…
– Ты просто не с теми связался, Поко… – вздохнул Лики. – Слушай, а много ТАМ наших? Что писал этот…
– Писал, что много, только разбросаны все. Однако встречаются, устраивают разные… землячества, клубы… Но, говорит, слишком велик ТОТ мир… И еще жалуется – к еде тамошней долго привыкнуть не мог… Но зато – не по жетонам. В свободной торговле… И цены терпимые… – Поко умолк.
– Как же ты о реакторных шахтах не подумал, если действительно…
– Думал, еще как думал… Да все надежных людей вокруг не видел… Ведь до черта таких вот случаев: навострил некто лыжи, наскреб как‑нибудь денег, нашелся тип, что Посредником назвался, и берет недорого, и вроде все гладко прошло – исчез наш некто с концами… Кто в курсе дела, думают, что уже вкушает этот некто нектар и амброзию у Спонсоров под крылышком… А потом, при плановом, допустим, осмотре остановленных шахт – глядь, и находят все, что от нашего «некто» осталось… А Посредничка – поминай, как звали. В другом месте других дурачков в Рай вербует… И ведь не один случай такой, не два… Ты, часом, не с такими чистоделами связался?
– Жвала имеет репутацию…
– Ого… Жвала… – Поко успокоил нервную дрожь в руках и выдержал паузу. – Берусь за дело. Только не таскай сюда металл – своего хватает, не в нем дело… Настоящий иридий потребуется на первых порах – заплатить кому надо. Сотня оборотов, не меньше…
– Сотню – обеспечим, – пообещал Лики.
– Скажи лучше – сколько надо товару наварить? – мрачновато осведомился Поко.
– Две тысячи оборотов осилишь? – без особой надежды в голосе ответил вопросом на вопрос Лики.
– Еще не знаю. Но теперь – начну пробовать… – Поко сжал руку старого знакомца в локте и, не оглядываясь, ушел в глубь сумеречного коридора.
Лики не знал, что – навсегда.
– Но Совет не может приказывать Храму, – попытался оправдаться господин Секретарь. – Для нас самих явились неожиданностью их действия… У этих фанатиков – все свое: свои шпики, своя жандармерия, свой трибунал и свои палачи… И большой‑пребольшой собственный крематорий – там, у всех нас под ногами…
– Приказывать – не может, – с ядом в голосе смиренно согласился Властитель Вселенной. – Но вот советовать… Совету свойственно советовать, генерал… Вы могли бы вовремя дать понять Верховным жрецам, что в интересах упрочения нашего сотрудничества…
– Да, это – упущение со стороны моих людей… – признал Секретарь, почтя за лучшее не напоминать Великому, что именно сам Виктис Вае предупреждал спецслужбы против какого‑либо обмена информацией с местным Храмом. – Что до местонахождения искомых лиц, то оно будет установлено в ближайшие несколько дней…
– В ближайшие сорок восемь часов они сами заявят о себе! – с раздражением прервал его диктатор. – Потому что через шестьдесят четыре часа Последний Вагон уйдет! И мы останемся с носом!
Великий Виктис откинулся в кресле и прикрыл глаза. Дела развивались как нельзя хуже. Идиотский метеоритный дождь. Идиотский залп. Идиотская Победа, пришедшая на смену такой уютной и привычной позиционной войне… И полному кретину ясно, что уже через несколько недель Империя будет охвачена мятежами и ересью. А Эшелоны Спасения были необходимым клапаном для того, чтобы сбросить хотя бы часть чудовищного избытка давления, которое с каждой секундой все сильнее и сильнее распирает этот котел. Это был гениально задумано – не бредень тупой тайной полиции, не репрессии ненавистного всей Империи – он в этом не сомневался – оккупационного режима, а естественное стремление к счастью и свободе, словно волшебная дудочка из той сказки, которую он слышал от Всеблагих, уводит тысячи и тысячи вольнодумцев, бунтарей, асоциальных типов прочь из этого мира – к черту и дьяволу, в объятия Спонсоров. И чудесно – ни один из беглецов еще не вернулся… Зато за каждого заплачено в твердой валюте, и немало витков иридия и платины легли в банки всех Шести Родов в уплату за свободу режима и его врагов друг от друга. Деррил умел делать деньги. И Лост умел. И вот теперь – где Деррил, где Лост? И где их исправные терминалы? Согласно агентурным сведениям один еще работает, именно с него в ближайшее время уходит Последний Вагон Спасения.