Немного спустя в поле зрения Кая появился стремительно мчащийся вприпрыжку черный крепыш, преследуемый отменно породистой колли. В арьергарде следовал рыжий адвокат, пытающийся отвлечь Лионеллу от ее жертвы. Большого энтузиазма в этом занятии он, впрочем, не проявлял.
– У меня – предубеждение против последних «Шаттлов»… – ответил в пространство Кай на вопрос, убывшего собеседника. – С ними всякое случается.
В аккомпанемент его мыслям щетки и палочки за ставнями надрывались:
«Чушь – ер‑р‑рунда! Чушшь – ер‑р‑р‑рунда!!»
Как ни странно, ему стало немного легче. Раньше он не мог себе позволить и намека на поношение Высокородного Тоода, а теперь оскорбления в адрес Деррила будут поощрять как проявления лояльности по отношению к новой власти. Ну что ж, поупражняемся в этом полезном искусстве: «Вонючий венценосец, не мог продержаться еще недельку! Шесть поколений Вечной Войны Шести Родов – прямым ходом в задницу! Господи, а народу‑то сколько загубили из‑за этой бездари, а сколько недоели‑недоспали…»
Словно одобряя его недовольство низложенным правителем, барабаны отчеканивали за окнами: «Др‑р‑р‑р‑рянь – дре‑бе‑день! Др‑р‑р‑р‑р‑рянь – дре‑бе‑день!! Др‑р‑р‑р‑рянь, др‑р‑р‑р‑рянь, др‑р‑р‑р‑рянь, др‑р‑р‑р‑рянь – дре‑бе‑день!!!!»
Лики вскочил со стула и принялся мерить шагами комнатку. Шесть шагов вперед, шесть назад… Попавшийся некстати под ноги чемоданчик с инструментами, жалобно хрустнув, отскочил к стене, а его содержимое рассыпалось металлической мелочью по полу.
В душе царили пустота и отчаяние. Жизнь казалась бессмысленной и нелепой. Ведь все уже было схвачено, еще несколько дней – и Лики был бы Наверху… Чертов метеоритный дождь! Чертова, на соплях державшаяся Система Защиты. Чертова армия – орава некормленых бандюг…
Толпа за окном подтвердила это: «Виктис Вае! Виктис Вае! Виктис Вае! Вае!! Вае!!!»
Кастраты.
Лики резко остановился. Сел на кровать. Достал из сумки пакет с остатками пайка и свистом подозвал Злюку. Кормление любимца всегда успокаивало его. Заботиться о других всегда приятнее, чем решать свои проблемы… Он вздохнул.
И дверь тут же открылась, чуть не слетев с петель. Можно было подумать, что в нее не был врезан надежный государственный замок.
Проклятое гнилье!
А через порог, нимало не смущаясь, перешагнул и был радостно атакован Злюкой капитан Дирк, командир Второго Особого взвода личной гвардии высокородного Тоода Деррила, Правителя Города. Бывшего.
– Здравствуй, Мастер, – как ни в чем не бывало приветствовал он старого друга. – Переночевать пустишь? Куда тут ствол поставить?..
Оркестр за окном подтвердил кошмар ситуации: «Чушь – ер‑р‑рунда! Чушшь – ер‑р‑р‑рунда!! Чушь! Чушшь!! Чушшь!!! Е‑р‑р‑р‑р‑р‑р‑р‑р‑рун‑да!!!!»
Происходила действительно чушь и ерунда.
– Здравствуй, смертник, – голос Лики чудом не дал фальшивого «петуха». – Пушку спрячь в шкаф. Дурную воду пить будешь?
Сам Лики выпивку не одобрял, но сейчас ничего другого изобрести просто не мог. Уже само присутствие в его квартире офицера гвардии Деррила «при полных вензелях» в разгар торжества победителей было порядочной причиной для головной боли. Наличие в той же квартире еще и «ствола», и, судя по характерно оттопыренному локтю капитана, – не одного, переводило дело в чисто уголовную плоскость. Да какую там уголовную – в плоскость Государственного Преступления.
Но сирота и беспризорник Дирк стал курсантом Дирком только потому, что его взял на воспитание род Лики. А мастер Лики не лишился в свое время вида на жительство в столице только потому, что за него замолвил кому‑то словечко тогда еще сержант Дирк… И много чего еще было… Деваться им друг от друга просто некуда.
– А есть? – с изумлением спросил Дирк. Ошалевший Лики не сразу сообразил, что речь – про дурную воду.
– А ты что, не помнишь: сам заносил – на черный день…
День, и впрямь, выдался черный…
Барабаны за окном давали ему верную оценку: «День – др‑р‑р‑р‑рянь! День – дре‑бе‑день! Др‑р‑р‑р‑р‑рянь – дре‑бе‑день!! Др‑р‑р‑р‑р‑р‑рянь – дре‑бе‑день! Дре‑бе‑день!! Дре‑бе‑день!!!»
– Кто бы вырубил это радио… – сурово глянул гвардии капитан на забранное ставнями окно. – Наливай!
Он расстегнул заплечную сумку и положил на стол пару свертков со снедью. Гвардейский паек. Лики наполнил стаканы и, только когда Дирк чуть не пронес свой мимо рта, понял, что тот и так вдрезину пьян.
– З‑за нашу п‑победу! – коротко и к месту провозгласил гость.
Очень своевременно за окном раздалось: «Виктис Вае! Виктис Вае! Виктис Вас! Вае!! Вае!!!»
Кастраты!
Осушив стакан, гвардеец, не закусывая, налил второй. Лики тупо смотрел ему в рот, забыв о своей выпивке.
– За Великого Тоода – светлая ему память, и гореть ему ясным пламенем в у‑утробе Вечного Огня! – выдал Дирк следующий тост.
«Чтобы проклятому ублюдку гнить в заднице у Зловонного Червя до Пришествия Богов Оттуда Сюда!» – дополнил его Лики – мысленно.
Чертовы идиоты за окном добавили стройным хором: «…Виктис Вае! Вае!! Вае!!!»
Кастраты!!
Выглушив вторую дозу дурной воды, Дирк вроде ожил.
– Что бы там ни говорили про Деррила, – стал развивать он начатую тему уже более связным слогом, – Тоод прямой потомок Великой Матери в сто тридцать втором колене. А предок поганого метиса Виктиса в седьмом колене был Уборщиком! Я лично видел досье на этого ублюдка в Службе Безопасности Деррила. И после этого вы хотите, чтобы я сидел сложа руки или пошел к нему на службу?
Лики давно обратил внимание на тот факт, что никто не придает такого громадного значения вопросам, связанным с родословной, как безродные дворняги, к разряду которых принадлежал Дирк. Что, кстати, не делало его плохим гвардейцем или плохим другом. Сам Лики был потомственным Мастером – во всех поколениях, сколько их мог насчитать – и все чаще с ужасом понимал, что не придает этому факту ни малейшего значения…
Он задумчиво подобрал инструмент и принялся приводить в порядок замок.