– Они умерли во славу Аллаха.
– Они умерли за ваши бивни. – Шагалле с невероятным трудом удавалось сохранять хладнокровие. – А мы не приблизились к ним ни на шаг.
– Мы не можем потерпеть поражение, – гнул свое Рашид. – Так повелел Аллах!
– Господин, к сожалению, не могу с вами согласиться. Если вы не позволите мне защищать моих солдат, шансов у нас нет. Вы должны разрешить бомбардировку планеты, или нас ждет жесточайшее поражение.
– Я не позволю уничтожить бивни! – рявкнул Рашид, а после короткой паузы добавил, уже ровным голосом:
– Однако я разрешаю распылить в атмосфере химические или токсические вещества, генерал Шагалла, если вы по‑прежнему сомневаетесь в нашей победе. Но никаких радиоактивных маюриалов! Какой прок от бивней, если… если я не смогу их использовать.
«Если ты не сможешь растирать их в порошок и есть за завтраком», – про себя поправил ею Шагалла.
– Да, мой господин, – произнес он вслух и отключил связь.
– Теперь он хочет отравить атмосферу и убить все гражданское население? – взвился Джума.
– Чего он хочет и что получится – две большие разницы, – ответил Шагалла. – Я хочу, чтобы ты разобрался, какие у нас на борту нервные газы и химические вещества. Потом пропусти эту информацию через компьютер и постарайся найти тот состав, который выводит на короткое время из строя, но не убивает. – Он помолчал. – После этого мы сбросим газовые бомбы на Нью‑Эвон и военные базы, десантируем группу коммандос, захватим бивни и быстренько ретируемся, да будет на то воля Аллаха!
– А как же Рашид?
– Я уверен, что Аллах в Его бесконечной мудрости решит и эту проблему. Сейчас моя задача – не допустить дальнейших потерь.
– Армия вам доверяет, – не унимался Джума. – Если вы возглавите переворот, вас поддержат девяносто процентов офицеров.
– Военные созданы, чтобы воевать, а не править, – ответил Араб Шагалла. – У меня нет ни желания, ни способностей управлять целой планетой. – Он включил топографические обзорные экраны. – А теперь займись делом. Определись с запасами и составь искомую химическую формулу. Джума?
Майор, уже двинувшийся к двери, обернулся.
– Да?
– Я больше не хочу слышать о перевороте. Я его не возглавлю, а если кто‑то из моих подчиненных предпримет такую попытку, выступлю против них. Мы служим в армии Альфа Беднари IV, и я хочу, чтобы в ней помнили о дисциплине и чести.
Араб Шагалла вновь вызвал флагман и попросил соединить его с Амином Рашидом.
– Да, генерал? – Монарх появился на экране.
– Химический состав найден и сейчас распыляется в атмосфере.
– Превосходно! Когда он подействует?
– Меньше чем через пять минут, мой господин. Я отдаю приказ двум моим кораблям приземлиться в Нью‑Эвоне и забрать бивни. – Он помолчал. – Вы хотите принять участие в операции?
– Обязательно! Я поведу войска на город!
– Я должен предупредить моего господина, что распыленный состав не вызывает смертельного исхода и действует только три часа. Я не могу гарантировать вашу безопасность, если наши враги придут в себя, когда вы будете находиться среди них.
– Трех часов нам хватит за глаза, – заверил его Рашид.
– Очень хорошо, мой господин. Мы подготовим для вас защитный костюм.
– Газ же не смертелен, – напомнил ему Рашид. – Я обойдусь без защитного костюма.
– Но, господин мой…
– Я бессмертен! – заявил Рашид.
Мы подготовим для вас защитный костюм.
– Газ же не смертелен, – напомнил ему Рашид. – Я обойдусь без защитного костюма.
– Но, господин мой…
– Я бессмертен! – заявил Рашид. – Обычным людям нужен Защитный костюм, а избраннику Аллаха – нет! Я войду в Нью‑Эвон в белых одеждах.
– Как скажете, мой господин. – Шагалла пожал плечами.
– Отлично. Начинаем вторжение!
Амин Рашид XIV вошел в спящий город во главе своих войск. В одиночестве поднялся по каменным ступеням музея, где его и запечатлел на голокамеру личный биограф. Затем монарх вошел в здание в сопровождении коммандос и лично разбил стекло, за которым на высоком постаменте стояли бивни Слона Килиманджаро. Проследив за тем, чтобы бивни упаковали в специальные чехлы, Рашид повел войска к кораблям.
Возвратившись на флагман, он прошел через дезактивационную камеру, вызвал на связь командиров всех кораблей и сообщил о своей победе.
А перед вечерней молитвой упал, потеряв сознание.
– Он будет жить? – спросил майор Джума.
– Будет, – ответил Араб Шагалла.
– И с головой у него все будет в порядке? Хуже не станет?
Шагалла раскурил сигару, уселся поудобнее.
– Не станет.
– Тогда Аллах нас покинул! – с горечью воскликнул молодой офицер.
– Аллах нас не покидал, – возразил ему Шагалла. Джума недоуменно уставился на генерала.
– Аллах не только справедлив, я думаю, он не лишен и чувства юмора.
– Я вас не понимаю.
– Я только что получил доклад медиков о самочувствии нашего монарха.
– Но вы же сказали, что он жив и с головой у него все в порядке.
– Именно так. – Шагалла не мог скрыть довольной улыбки. – Но кое‑каких способностей он все‑таки лишился. – Генерал с видимым удовольствием затянулся, выпустил струю ароматного дыма. – Ради чего мы напали на Плантагенет, майор Джума?
– Чтобы захватить бивни, которые должны превратить его в жеребца‑производителя.
– Совершенно верно, – кивнул Шагалла. – Так вот, как следует из медицинского отчета, тем, кто надышался газом, распыленным в атмосфере Плантагенета II, гарантирована полная импотенция.
Джума заулыбался:
– Правда?
Шагалла кивнул:
Я же говорил тебе, что Аллах – самый справедливый Бог в мире. И озорства у Него не отнять, не так ли? – Я не променяю Его ни на какого другого, – кивнул майор Джума.
ВОСЬМАЯ ИНТЕРЛЮДИЯ (6303 г. Г.Э.)
Выслушав историю Амина Рашида XIV, я принялся за рутинную работу. Мандака связался со мной перед ленчем.
– Есть ли новая информация?
– Я узнал, что произошло с бивнями в восемьсот восемьдесят втором году Галактической эры. Мандака нахмурился:
– Вы знаете, о чем я. Я покачал головой:
– Компьютер не может их обнаружить после того, как Таити Бено украла их у Летящих‑в‑ночи.
– Вы узнали об этом позавчера.
– Они найдутся, – заверил я его. – Это лишь вопрос времени. Компьютер ничего не упустит, а наше дело – еще немного потерпеть.
– Ночь вы проведете в своем кабинете?
– Да.
– Вечером я с вами свяжусь.
– Можете не беспокоиться. Я найду вас, как только обнаружу бивни.
– Я с вами свяжусь, – повторил он и исчез.
– Я не сомневаюсь, что свяжетесь, – сказал я пустоте, в которой только что висела его голограмма.