– Он согласен!
Когда хуттинцы наконец начали расходиться по домам, Тамея попросила Онсиду задержаться. Луд пригласил их в дом.
Тамея рассказала о том, что произошло на реке, и передала просьбу незнакомки. О своих подозрениях, что это Турия, она не обмолвилась ни словом, но пристально наблюдала за Онсидой. Соха привычно хмурилась, и было трудно понять, знает ли она, что колдунья – ее дочь. Когда Тамея закончила, Луд и Онсида долго молчали.
– Получается, – наконец сказал старейшина, – что всадники из Тмироса искали в деревне ту женщину. Они никому не причинили вреда. А в Наллеху уже отправился Крим. Так стоит ли посылать еще Эйда?
– О какой войне говорила колдунья? – спросила Онсида. – Тмирос собирается на нас напасть?
– Не знаю, – покачала головой Тамея. – Она ничего больше не сказала.
– Может, все-таки отправим Эйда, чтобы предупредить правителя? – предложила Онсида.
– Нам просто нечего сказать Оргорону, – возразил Луд. – Какая война? Когда? С кем? И кто эта женщина, что предупреждает нас об опасности? – Луд немного помолчал, а потом хлопнул себя ладонью по колену: – Погодим!
По дороге домой Онсида завернула к Эйду – сказать, что в Наллеху ехать не надо, а Тамея с Рокой неожиданно столкнулись с Идарой и Далом. У Тамеи на мгновение остановилось сердце.
– Пусть праздник, девчонки! – сверкнул улыбкой Дал. – Ну и наделали шуму гости из Тмироса! Говорят, тебя, Там, они на реке чуть не убили? Ида считает, что ты очень храбрая. Если бы на нее набросились всадники, она бы померла со страху! Правда, Ида?
Дал легонько толкнул подругу плечом.
– А какие они вблизи? – с любопытством спросила Идара.
– Не говори ей, Там, а то она ночью спать не будет! – сказал Дал.
Тамея понимала, что ей нужно немедленно что-то ответить, но в груди сдавило, а слова колючим комком застряли в горле. Еще чуть-чуть, и предательские слезы брызнут из глаз.
– О, Там! – вдруг раздался веселый голос Дэвики. – Как хорошо, что я тебя увидела! Расскажи скорее, что случилось на реке, а то столько слухов ходит, не знаешь, чему верить!
Тамея бросилась к ней во двор. Спрятавшись за кустом морщиницы, она с силой прижала руки к груди, словно пыталась удержать рвавшееся на волю сердце.
– Не волнуйся, – невесело усмехнулась Дэвика, – они ничего не заметили.
Тамея благодарно улыбнулась ей. Дэвика выглядела беспечной, выдавали ее лишь глаза: печальные, потухшие. На миг Тамее даже показалось, что Дэвика страдает больше, чем она. Тамея часто плакала, и от слез становилось легче: горе словно по капле просачивалось наружу и покидало ее. А боль Дэвики как будто затвердела, превратившись в камень. Как она будет жить с этим камнем на сердце?
Только когда Дал с Идарой скрылись из виду, Тамея нашла в себе силы выйти из укрытия. На крыльце своего дома она остановилась, чтобы вытереть слезы, как вдруг из кухни донеслись взволнованные голоса родителей. Девушка замерла и прислушалась.
– Надо ей все рассказать, – настаивал Перлас.
– Ни за что! – крикнула Хида. – Тамее сейчас и так нелегко. Она еще не оправилась от того, что Далан отдал свой пояс Идаре. А тут такое!
– Тише! – одернул ее Перлас. – Колдун видел ее!
– Может, он ее не узнал?
– А ты много встречала девушек с такими волосами и глазами? Как ее можно не узнать?!
– Нет, Перлас! – В голосе Хиды послышались слезы. – А если Тамея уйдет?
– Она слишком много времени проводит на реке, ей следует быть осторожнее!
Тамея решительно вошла в кухню. Хида плакала. Перлас утешал ее, обняв за плечи.
– Отец, мама, если вам есть что мне рассказать, я хочу это услышать, – мягко попросила Тамея.
Перлас и Хида вздрогнули.
– А что рассказывать-то? – поспешно вытирая щеки, воскликнула Хида. – Глупости городим от скуки!
Перлас вздохнул и неодобрительно покачал головой.
– Ну что ж, придется у Арды или еще у какой-нибудь сплетницы разузнать, что мои родные отец с матерью скрывают от меня! – Тамея с укоризной посмотрела на родителей.
При этих словах Хида залилась слезами.
– В том то и дело, что неродные! – запричитала она.
– Дочка, – хмурясь и покашливая, чтобы скрыть волнение, заговорил Перлас, – когда мы с Хидой поженились, у нас долго не было детей. Но однажды кто-то оставил в нашем дворе девочку, совсем крошечную. Время тогда было неспокойное: пропала Турия, нашли в лесу мертвую Рохайду, а в деревне объявился белобородый колдун. Он искал младенца с оранжевыми волосами и глазами, да только мы спрятали тебя. – Перлас тяжело вздохнул. – А сейчас колдун снова кружит вокруг деревни. Мы боимся, что он узнал тебя.
У Тамеи все поплыло перед глазами. А ведь совсем недавно ей казалось, что ничего страшнее сватовства Дала к другой быть не может. Еще вчера она думала, что ее мир рухнул, но оказалось, что он лишь слегка покачнулся. И вот оно, настоящее крушение! Тамея перевела растерянный взгляд с Перласа на Хиду, огляделась по сторонам, словно не понимая, где находится. Что же получается? Ее мать – это вовсе не ее мать, а отец – ей не отец и этот дом для нее чужой? Ошеломленная, Тамея медленно опустилась на лавку. Хида горько плакала, прислонившись к косяку. Перлас сильнее хмурился и покашливал. Тамее хотелось сказать им что-нибудь ободряющее, ласковое, но в голове стоял лишь монотонный гул.
– Молоко опять кислое! – В кухню с криком ворвалась Лавидия. Увидев плачущую мать, девочка остолбенела. – Молоко опять кислое, – хлопая ресницами, пролепетала она.
Звонкий голос младшей сестры привел Тамею в чувство, точно она очнулась после глубокого обморока. Слишком страшной оказалась правда. Нужно время, чтобы свыкнуться с ней и, вероятно, начать жить как-то по-другому. А пока Тамея решила вести себя так, словно ничего не произошло, и не терзать понапрасну родителей, и не мучиться самой.
– Мы будем ужинать? – ровным голосом спросила она.
– А? – всхлипнула Хида. – Ах, ужинать!
Торопливо высморкавшись в старенький платочек, она быстро накрыла на стол.
После ужина Тамея слонялась из комнаты в комнату, не зная, чем заняться. Дома ей в этот вечер было неуютно: чувствовалось, что родители только и думают что о недавнем разговоре, но продолжить его не решаются. Идти же Тамее было некуда. Рока наверняка сейчас с Торином. На плешь обязательно заявятся Дал и Идара, а видеть их вместе счастливыми и влюбленными было невыносимо. У Дэвики есть Агга. Оставалась только Руя. Тамее нестерпимо хотелось на реку, но за окном уже сгущались сумерки.
Едва дождавшись, когда вся семья наконец уляжется спать, она бросилась на кровать, накрылась с головой одеялом и разрыдалась. Она чувствовала себя чужой в этом доме, в этой деревне, в этой жизни. Нет сомнений, Перлас, Хида и Лавидия любили ее, как родную, хуттинцы уважали и называли лучшей рыбачкой, однако Тамея ощущала себя потерянной. Она плакала горько, навзрыд, когда вдруг почувствовала, что кто-то гладит ее поверх одеяла. Рядом с ее кроватью стояла Лавидия. В огромных перепуганных глазах сестренки отражался лунный свет.
– Это ты из-за Дала? – с жалостью спросила она.
– Нет-нет, – поспешно ответила Тамея, вытирая слезы. – Просто грустно стало.
Лавидия присела на край кровати и погладила ее по плечу худенькой ручонкой.
– Ты моя родненькая, – прошептала Тамея и крепко обняла сестру.
Засыпая, она ощущала прохладные пальчики Лав на своем лбу. И как она могла подумать, что чужая в этом доме?
Утром деревню облетела радостная весть: молоко дадан оказалось свежим. Впрочем, на этот раз особого переполоха не было. Колдун на глазах у всех хуттинцев побывал в деревне, и тому, что молоко скисло, никто не удивился. Но только Тамея отметила, что и Турия в тот день оказалась неподалеку.
По лесу, пронизанному косыми лучами солнца, спотыкаясь на каждом шагу, брела высокая женщина в черном плаще. Она очень торопилась, но усталые ноги едва слушались ее. Из-под растрепанных черных волос, закрывавших половину лица, горели решимостью темные глаза. Запнувшись за корень старого дерева, женщина упала в траву. Она лежала, не в силах пошевелиться, но вдруг подняла голову, словно что-то почуяв, принюхалась и стремительно перевернулась на спину. По воздуху к ней летели три прозрачных светло-зеленых шара. Шары трепетали и переливались на солнце. Со звериным рыком женщина выбросила руки вперед, словнораскрытыми ладонями пыталась остановитьзеленые облачка. Шары, не коснувшись ее рук, повисли в воздухе, потом медленно поплыли вокруг ее головы. Женщина с трудом поднялась, ни на миг не опуская ладоней. Пузыри кружили вокруг нее все быстрее и быстрее, и женщина завертелась на месте. Сквозь зубы она цедила неистово:
– Врешь – не найдешь!
Наткнешься – обойдешь!
Шары вдруг остановились, потом медленно поплыли дальше по лесу. Женщина опустила руки и устало села на траву.
– Проклятый колдун! – в бессильной ярости проговорила она. – Сколько сил и времени ты у меня отнимаешь!
Седобородый старик за столом разочарованно вздохнул и отодвинул от себя чашку, в которой лежали три зеленых камешка.
Глава 8
Зачарованная поляна
Дни в Хутти текли размеренно и спокойно, пока из Наллехи не вернулся Крим. Встретиться с правителем ему не удалось, но его выслушал советник по имени Бэрит. На просьбу гонца защитить деревню от колдуна советник вытянул губы трубочкой и сказал: «Мы подумаем». После чего Крима выпроводили и больше на порог дворца не пустили. Хуттинцев возмутило равнодушие Оргорона к их беде, но Луд успокоил сородичей, сказав, что это и к лучшему. Не то воины, присланные правителем, съели бы все их припасы, и к зиме хуттинцы остались бы ни с чем. Верно это или нет, но деревня утихомирилась и занялась своими заботами.
Середина лета выдалась сухой и жаркой. Тамея почти все свободное время проводила на реке в обществе водяной дивы. Рока все больше отдалялась от нее, коротая вечера с Торином. Дома Тамея то и дело ловила на себе настороженный и виноватый взгляд Хиды, и это ее тяготило. Сидя с Руей на берегу, она размышляла о том, как теперь жить. Пару раз ей даже приходила в голову мысль, а не выйти ли в самом деле замуж за Пата. Если не Дал, то не все ли равно кто? А может, попытаться найти настоящих родителей? Только где их искать? В Тохте, в Сохоте? Но если бы в соседних деревнях жили люди, похожие на Тамею, об этом давно было бы известно. Отправиться на поиски в Наллеху? Одной?
Каждый день отчасти из любопытства, а больше от скуки Тамея наблюдала за Тмиросом и видела, что в городе происходит что-то необычное. После того как седобородый колдун и красноглазый правитель города побывали в Хутти, дым из-за стен валить перестал. Какие-то люди в серых одеждах несколько раз отпирали городские ворота и спускались к реке. Они были намного меньше ростом, чем рыбаки из Тмироса, которых Тамея привыкла видеть. И походка у них была другой. Руя подтверждала, что это чужаки. Узнав о странных пришельцах, хозяйничающих за городскими стенами, старейшина и Соха колебались, стоит ли снова посылать гонцов к Оргорону.
Однажды Тамея, по обыкновению, сидела на берегу и слушала, как водяная дива бубнит про очередного ухажера. Солнце так припекало, что девушка, вопреки заведенному правилу, решила сперва искупаться, а уж потом наловить рыбы. Вдруг голова у нее закружилась, и перед глазами поплыли разноцветные круги. «Неужели перегрелась?» – подумала Тамея. Собрав остатки сил, она попыталась встать, но тело словно налилось свинцом, и Тамея рухнула на камни. Последнее, что она увидела, перед тем как потерять сознание, было лицо с длинной белой бородой. «Хорошо, что я не успела раздеться», – мелькнуло у нее в голове.
Она пришла в себя внезапно, будто вынырнула из омута. На тонкой паутине, цеплявшейся за почерневшие доски, в ожидании добычи притаился большой белый морак. Тамея не сразу сообразила, что лежит на узкой лавке, а над ней – потолок ветхой хибары. Она рывком села. На другой лавке сидел старик с седой бородой и, сдвинув брови, сосредоточенно смотрел в чашку. Колдун из Тмироса! Тамея вскочила на ноги, сердце от страха гулко забилось в груди.
– Тише, тише. – Не поднимая глаз, старик миролюбиво помахал ей рукой. – Посиди пока!
Тамея опустилась на лавку и огляделась.
Дом, в котором она оказалась, был ей незнаком. Его и домом-то назвать было нельзя: одна тесная комнатка с единственным подслеповатым окошком, печкой, кроватью и лавками вокруг стола. Тамея вздрогнула, когда на кровати под рваным коричневым одеялом кто-то зашевелился.
– Ну что ж, – вздохнул старик и отодвинул чашку. – Попробуем в другой раз.
Тамея снова вскочила на ноги, лихорадочно соображая, что ей делать. Старик находится к двери гораздо ближе, чем она. Удастся ли ей справиться с ним, если он преградит ей путь?
– Мне придется извиниться перед тобой, – сказал старик. – Но я был вынужден похитить тебя. Как тебя зовут?
Тамея, не ответив, гордо вскинула голову и направилась к выходу.
– Подожди, девочка! – воскликнул колдун. – Мне нужна твоя помощь!
Он едва заметно махнул рукой, и Тамея, не дойдя до двери, налетела на невидимую преграду.
– Я оказалась здесь не по своей воле и не собираюсь тут оставаться! – сказала она и попробовала толкнуть прозрачную стену.
Но ее руки увязли в чем-то липком. Тамея попыталась вытащить их, но чем больше она дергалась, тем крепче прилипала к какой-то массе, похожей на густое тесто. Старик снова махнул рукой, и Тамея упала на пол, но не ушиблась: колдовское «тесто» смягчило удар.
– Девочка! – В голосе старика послышался металл. – Я же сказал, что мне нужна помощь, а потому ты останешься здесь!
– Как бы не так! – бросила Тамея и снова попыталась высвободиться.
– Понимаю, что ты напугана, – смягчился колдун, – но не надо меня бояться. Я не причиню тебе вреда. Я и мой господин попали в беду. Мы просто нуждаемся в твоей помощи!
В голосе старика не было угрозы, а без плаща, в простой черной рубахе, выпущенной поверх черных штанов, он стал похож на обычного пахаря. И Тамея, чуточку успокоенная его дружелюбным тоном и безобидным видом, подумала, что разумнее будет уступить.
– Отпусти меня! – тем не менее потребовала она.
– Обещай только, что не попытаешься снова убежать. – Колдун улыбнулся.
Тамея промолчала: этого еще не хватало!
Старик чуть слышно щелкнул пальцами, и путы растаяли, словно их и не было.
– Подойди, – попросил колдун, приблизившись к кровати.
Тамея выполнила просьбу, всем своим видом давая понять, что делает старику одолжение.
Колдун приподнял одеяло:
– Это мой господин и правитель Тмироса Бельдгорд. Он серьезно ранен.
Девушка посмотрела на могучее, беспомощно распластавшееся тело: голова запрокинута, веки сомкнуты, из судорожно вздымающейся груди вырываются протяжные хрипы. Повязка на животе насквозь пропиталась кровью. Это был тот самый красноглазый, который угрожал Тамее мечом.
– Он обязательно поправится, но я не могу находиться при нем неотлучно. Ты будешь ухаживать за моим правителем, готовить еду и прибирать жилище, – сказал старик.
– С какой это стати? – хмыкнула Тамея.
Ей было страшно перечить колдуну, но не могла же она безропотно сносить принуждение к тому, чего она делать не хотела! С другой стороны, Тамея понимала, что сопротивляться бесполезно. Нужно просто дождаться удобного момента и сбежать.
Старик, не обратив внимания на ее слова, отошел к печи и вернулся с чашкой, наполненной темно-серой пылью. Он передал чашку Тамее, а сам осторожно начал разматывать тряпки на животе раненого. Глазам девушки предстала страшная картина: длинная рана с почерневшими краями, из которой беспрестанно сочилась кровь. Красноглазый застонал, и Тамея невольно почувствовала к нему жалость.
– Я буду его держать, – сказал колдун, – а ты посыпай рану порошком. – Старик сделал движение, как будто солил кушанье. – Как бы он ни вырывался и что бы ни кричал, сыпь порошок на рану густо! Поняла?
Он наклонился над раненым и приблизил ладони к его плечам.
– Сыпь! – приказал он.
Едва Тамея принялась посыпать рану, красноглазый зарычал и заметался на кровати. Кровь зашипела, вспенилась, над раной поднялось облако едкого дыма.
Не прошло и минуты, как правитель Тмироса затих – боль отступила. Старик обмотал рану чистой рубахой, затем, откинув одеяло с другой стороны, обнажил сильно опухшие ноги.
– Обе сломаны, – вздохнул он. – Но над ними я уже поработал, кости скоро срастутся.
Старик заботливо укрыл раненого.
– Ты умеешь готовить? – спросил он.
– Конечно, – ответила Тамея.