О том, что мой сын находится у Спрингрина, мне сказали магические камни. Это встревожило меня не на шутку, и я поспешила в деревню, чтобы забрать сына в Симарские горы. Полеты по воздуху доступны почти каждому магу, так что очень скоро я уже была на месте. Показаться на глаза хуттинцам я не могла, а потому, укрывшись в лесу, призывала Пата заклинаниями. Его магическое чутье пока еще не развито, и на то, чтобы он услышал мой призыв, потребовалось время.
Неожиданно я почувствовала присутствие колдуна Эста. Спрингрин, отыскав Эзумрит, уже возвращался в Тмирос, когда учуял магию Вильбана. Как дикий зверь, принялся рыскать он по округе, а я чарами стала уводить его как можно дальше от деревни. Спрингрин шел по моему следу и случайно наткнулся на Онсиду. В спешке он ударил наугад, а потом хотел удостовериться, мертва ли колдунья, которую он выслеживал. Пат и Сурт ему помешали. Пат бродил по лесу, влекомый моими заклинаниями, Сурт шел за сыном тайком, в страхе, что тот повторит свою попытку утопиться. Они и прибежали на крик Онсиды, спугнув Спрингрина. Когда Соху унесли домой, колдун подкрался к двери и непременно завершил бы свое черное дело, но рядом с Онсидой оказалась Эзумрит. Он не только не собирался причинять вреда наследнице Наллехи, но и не хотел выглядеть перед ней злодеем. Ему нужно было доверие девушки. Но и уйти, не убедившись, что потомок Вильбана мертв, колдун не мог. Он попытался проникнуть в дом, когда наследница вышла, но Эзумрит спугнула его. Чтобы отвлечь внимание, Спрингрин кинул в нее огнем и скрылся. Утром, когда солнце осветило лицо Онсиды, колдун Эста убедился, что раненная им женщина не колдунья Вильбана. Запах моей магии заставил его вновь пуститься на поиски, и я стала заманивать его в глубь леса. Не знаю, как могло такое случиться…
Рохайда тяжело вздохнула и умолкла, а когда снова заговорила, видно было, с каким трудом дается ей признание:
– В это время в лесу охотился Сурт. Я столько раз представляла нашу встречу!.. Спрингрин настиг меня в ту минуту, когда мы с Суртом смотрели в глаза друг другу. Не знаю, о чем подумал мой муж, но, когда Спрингрин ударил, он заслонил меня своим телом.
Рохайда закрыла лицо руками. Тамея подняла взгляд на Пата – он с любовью и жалостью смотрел на мать. Рохайда резким движением отняла ладони и продолжила:
– Должна признаться, что в схватке один на один мне и сейчас Спрингрина не одолеть. Тем не менее он покинул деревню и вернулся в Тмирос. Издали посмотрев на похороны Сурта, я отправилась вслед за колдуном. Магические камни показали мне, что за спиной у правителя Тмироса Спрингрин встречается с Эждриджем. Ясно было, что колдун что-то затевает. Я надеялась найти ответ в Тмиросе, но, пробравшись в город, застала там страшную картину: жителей косила неизвестная болезнь. От жалости я забыла о предосторожности, бросилась помогать умирающим людям, пока не поняла, что у заразы магическое происхождение.
Нужно было во что бы то ни стало предупредить Бельдгорда о коварстве его опекуна… Но тут к стенам Тмироса подошли войска Гельхора. Ослепленный яростью, Бельдгорд поверил наветам колдуна Эста, будто это я виновница всех бед. Мне ни за что не удалось бы спастись, если бы Эзумрит и ее речная подруга не укрыли меня от преследователей.
Рохайда умолкла, словно заново переживая ту страшную погоню, когда она была на волосок от гибели. Собравшиеся в шатре молчали, потрясенные ее рассказом. В полной тишине раздался голос Оргорона:
– Ты утверждаешь, что целью Спрингрина было объединение земель. Но кому он уготовил роль правителя? Эждриджу?
– Нет, Эждридж не позволил бы ему возродить клан Эста. Правитель Гельхора понимает, что в таком случае лишился бы власти, а скорее всего, и жизни. Спрингрину нужен был правитель, который ничего не смыслит в колдовских кланах и настолько наивен, что позволит ему совершать свои обряды. Эзумрит, законная наследница правителей большого города, выросшая в деревне, неграмотная доверчивая девушка, идеально подходила для этой роли. Это я поняла, когда, превратившись в почку ветродуя, слышала, как Спрингрин заступается за Эзумрит перед Бельдгордом и при этом не выдает, что знает ее. Я не стала ничего говорить тебе тогда, Эзумрит. – Рохайда посмотрела на Тамею. – И не только потому, что спешила в Наллеху, думая, что эпидемия в скором времени разразится и там. Мне стало ясно, что Спрингрин не причинит тебе вреда, если ты будешь оставаться в полном неведении.
Оказалось, он не собирался ослаблять Наллеху, подготавливая ее для вторжения войск Гельхора. Напротив, колдун явился к Оргорону и сообщил, что нашел наследницу. Я надеялась рассказать обо всем Эзумрит, но в деревне ее не нашла. Как я кляла себя за то, что оставила девочку на милость черного колдуна! Но вскоре Эзумрит вернулась, и не одна, а с Бельдгордом. Почему Спрингрин не избавился от правителя Тмироса, я поняла позже. А тогда я искала встречи с Эзумрит, но не на глазах у всей деревни. Я повстречала ее у реки. Там же была и Рока, но она мне не мешала. Неожиданно из кустов вышел Спрингрин. Он был настроен решительно. Испугавшись за жизнь девочек, я успела сбить их с ног. Удар Спрингрина пришелся по тому месту, где они стояли мгновение назад, и попал в меня.
Рохайда обошла кресла и взглянула в лицо колдуну:
– Спрингрин, если бы я не защитила девочек, от твоего удара они бы погибли. Ты решил пожертвовать наследницей Наллехи только ради того, чтобы убить потомка Вильбана?
Сетин вынул кляп изо рта колдуна.
– Ты жалкая фокусница, – ровным голосом сказал Спрингрин, но Тамею поразила злоба, сквозившая в каждом его слове. Как она раньше не замечала ее? – Я бы давно достиг всего, чего хотел, если бы ты не путалась под ногами.
– Спрингрин готов был пожертвовать Эзумрит, чтобы разделаться со мной, – продолжила Рохайда, как только колдуну вновь заткнули рот. – Но тут ему улыбнулась невероятная удача: и наследница жива, и враг оглушен! Наверное, у него сильно закружилась голова от такого везения, если он не добил меня на месте, а притащил в шатер. Чем же еще можно заслужить безграничное доверие не только самой Эзумрит, но и Оргорона? Почет, слава и, главное, место рядом с ними ему обеспечено. Здесь, в шатре, вы все допрашивали меня. – Рохайда обвела собравшихся рукой. – Отвечать я не могла. Спрингрин еще на реке наложил на меня заклятие. Признаюсь, я уже попрощалась с жизнью… Выручила меня из беды Реда, моя старая тохтинская подруга. Ей хватило знаний, почерпнутых в те далекие времена, чтобы ослабить заклятие Спрингрина, а уж я освободила Пата. Благо Спрингрин спал, так как устал накануне, когда летал в Тмирос, чтобы предупредить Эждриджа о приходе Бельдгорда.
Я не могла говорить, но все слышала. Вот тогда я и поняла, что Эждридж был лишь искрой, которой Спрингрин намеревался разжечь свой огонь. Войско Гельхора, по его замыслу, должно было потерпеть поражение в бою с Оргороном, чтобы он мог объявить Эзумрит своей наследницей. Колдун рассчитывал, что правитель Наллехи не пойдет дальше границ своих земель, если Бельдгорд погибнет. Правитель не пойдет, но пойдет влюбленная девушка, чтобы отомстить за убитого жениха. Разжигая в душе Эзумрит боль и ярость, Спрингрин хотел заставить ее не только выбить Эждриджа из Тмироса, но и захватить Гельхор. Ради этой цели он похитил Эзумрит и оставил их с Бельдгордом на зачарованной поляне. Приворотное зелье, горячие молодые сердца – и дело сделано: любовь пылает ярче куста солнечника! Скажите, Эзумрит и Бельдгорд, давал ли вам Спрингрин нюхать красный цветок с дурманящим ароматом? – спросила Рохайда.
Бельдгорд и Тамея растерянно переглянулись, потом Тамея кивнула. Рохайда молча развела руками: мол, что и требовалось доказать.
– Ему оставалось лишь предупредить Эждриджа, – продолжала колдунья, – когда следует ждать Бельдгорда в Тмиросе. План был продуман с особым коварством: Бельдгорд погибает от рук врага, Эзумрит в отчаянии, которое легко превратить в жажду мести, а избавиться от Эждриджа, чтобы он не выдал своего пособника, не составит труда. Когда наллехская армия стала теснить гельхорцев к стенам Тмироса, Спрингрин тайком проник в город. Однако там его уже ждала засада. Мы с Бельдгордом и несколькими его верными товарищами спрятались в большом зале дворца, оставив Эждриджа как приманку. Спрингрин был пленен в тот момент, когда пытался убить правителя Гельхора. – Рохайда вновь обошла кресло, в котором сидел колдун, и заглянула ему в глаза:
– Ну что, я ничего не напутала?
Спрингрин смерил ее уничтожающим взглядом. Тамея всматривалась в лицо колдуна, утратившее обычное добродушное выражение. Теперь перед ней сидел дряхлый старик с безобразным узким ртом, острым длинным носом и холодными, как сталь меча, глазами. Отчего она не видела его таким раньше?
Рохайда повернулась к Оргорону, Тамее и Бельдгорду.
– Я бы хотела оставить за вами право решать судьбу Спрингрина, – сказала она, – но не могу. Я потомок Вильбана и должна уничтожить колдуна Эста.
Все промолчали.
– Прошу тебя, Оргорон, оказать мне содействие, – скорее приказала, чем попросила колдунья. – Пусть твои воины вывезут Спрингрина подальше отсюда.
– Отряд Сетина в твоем распоряжении, – тихо сказал правитель Наллехи.
Давер, выслушав приказ Оргорона, снял веревки с правителя Гельхора. Эждридж поднялся и молча вышел из шатра. Меж тем несколько воинов подняли кресло вместе с привязанным к нему колдуном и понесли к выходу.
Все услышанное в шатре потрясло Тамею до глубины души. Сколько лжи, притворства и коварства! Бедный Бельдгорд! Человек, которого он столько лет считал другом, разорил его город и едва не убил его самого! Колдун даже заставил его влюбиться в девушку, которую, возможно, он никогда бы не полюбил! Тамея подняла на правителя Тмироса взгляд, полный ужаса и боли. Их любовь – это только магия! Самое дорогое и чудесное, что есть в ее жизни, – нежная привязанность этого прекрасного человека – всего лишь шутка злого колдуна! Что же им теперь делать? Расстаться, словно ничего и не было? Но как ей жить без ее Рима?
Бельдгорд лишь мгновение казался растерянным, потом его лицо приобрело обычную решительность. Он накрыл ладонью ее руку, безвольно лежавшую на столе. Тамея вздрогнула, вскочила с кресла и стремглав выбежала из шатра. За высоким пологом ее встретила ночь, звездная, прозрачная, прохладная. Тамея остановилась, судорожно хватая воздух, чтобы не заплакать. Слева золотистыми огоньками манила к себе деревенька. Справа доносились обрывки разговоров, слышался скрип телеги, властный голос Рохайды. Когда Тамея узнала, что любимый жив, она решила, что теперь все будет хорошо. Больше ничто не помешает их счастью, и вдруг…
– Тамея, – тихо позвал знакомый голос.
Тамея обернулась. Отчего ей так стыдно? Бельдгорд попытался взять ее за руку.
– Рим, это все колдовство! – Она отшатнулась. – Мы обманулись!
– Неправда! – горячо воскликнул Бельдгорд. – Я полюбил бы тебя и без этого дурацкого заклятия!
Тамея с надеждой посмотрела в дорогое лицо, освещенное отблесками костров. В самом деле, разве чувство, которое полыхает в ее сердце, только магия? Что ей за дело до Спрингрина и его заклятия, главное – они любят друг друга!
– Мы поедем с тобой в Тмирос. – Бельдгорд прижал ладонь Тамеи к губам. – Ты станешь моей женой и правительницей Тмироса.
Тамея не успела ничего сказать – из шатра выбежал Оргорон.
– Эзумрит, умоляю, на два слова! – взволнованно воскликнул он и увлек ее подальше от Бельдгорда. – Моя дорогая, – сбивчиво заговорил правитель Наллехи, – мне так жаль, что ваша любовь с Бельдгордом оказалась ненастоящей…
– С чего ты взял, что она ненастоящая? – вскинулась Тамея. – Подумаешь, какой-то там цветок!
– Конечно, – замялся Оргорон, – сейчас ваши чувства сильны, но что будет, когда…
Тамея не дослушала правителя Наллехи. Задумавшись, она смотрела туда, где возле костров ее ждал Бельдгорд. А и правда, что будет, когда колдовство иссякнет? Она его разлюбит? А он? Сейчас его глаза горят любовью, но что, если однажды эти похожие на закатное солнце глаза скользнут по ее лицу равнодушным взглядом? Тамея содрогнулась. Что, если он женится на ней, а потом поймет, что не любит? О, он добрый, он ее не бросит, не выгонит. Жалея ее, он изо всех сил будет скрывать свое безразличие. Он будет тяготиться ею. Рим, ее ненаглядный Рим будет несчастлив. Из раздумий ее вывел голос Оргорона:
– Ну, моя дорогая Эзумрит, что скажешь?
Тамея, словно очнувшись, уставилась на Оргорона. Он смутился и вновь заговорил:
– Дорогая Эзумрит, благополучие Наллехи в твоих руках. Я не могу отдать город Лакиру. Это страшный человек! Но я не в силах и расстаться с Верикой. Только ты можешь мне помочь. Ради твоей любви заклинаю: поезжай со мной. Я представлю тебя в Наллехе, ты покажешь своих снегокрылок… Потом можешь вернуться к Бельдгорду. Умоляю тебя…
Но мысли Тамеи опять были далеко. Хуже, чем разлука, может быть только равнодушие Рима! «Может, в самом деле, поехать в Наллеху и расстаться на время, чтобы проверить его чувства? – подумала она. – Мне без него жизни нет, но он не должен связывать себя с нелюбимой! И если его любовь окажется наваждением, – Тамея крепко стиснула зубы, чтобы не расплакаться, – пусть запомнит меня такой, какой видели его влюбленные глаза».
– Ну, моя дорогая?.. – Оргорон умоляюще заглядывал ей в лицо.
– Хорошо, – скрепя сердце согласилась Тамея.
Насвистывая от радости, правитель Наллехи заторопился в шатер готовиться к отъезду. Бельдгорд, проводив его взглядом, помрачнел.
– Ну, что ты решила? – хмуро спросил он Тамею.
– Рим, я очень тебя люблю. – Ее голос дрогнул, но она тут же взяла себя в руки. – И верю, что ты любишь меня. Но мы не можем связать свои судьбы, пока не убедимся, что наши чувства настоящие.
– Что ты задумала? – с тревогой спросил Бельдгорд.
– Я поеду в Наллеху. Нужно помочь Оргорону. Потом я вернусь.
Расстаться с ним было самым трудным решением, какое Тамея принимала в своей жизни. Но она считала, что поступает правильно.
Бельдгорд был уверен в своей любви. Он решил, что Тамея усомнилась в своих чувствах. «Бедная моя! – с нежностью подумал он. – Ты столько пережила за последние дни. Ты запуталась и растерялась». Ему хотелось уговорить Тамею поехать с ним, развеять все ее сомнения. Но он сдержался: слова тут не помогут. Он понимал: чтобы покой вернулся в ее душу, она сама должна разобраться в своих чувствах. «В тот миг, когда она поймет, что любит меня, я буду рядом!» – дал он себе зарок.
– Если через пятнадцать дней ты не вернешься, я приеду за тобой в Наллеху, – сказал он.
Послышались крики, свист хлыста и скрип колес – тронулась повозка с приговоренным колдуном.
– Ты пойдешь с ними? – спросила Тамея.
– Нет, – решительно ответил Бельдгорд.
Вскоре все стихло, лишь печально стрекотали в ночи цвирики. Тамея хотела спросить Бельдгорда, когда он отправляется в Тмирос, но не решалась. Вдруг он скажет, что немедленно, и эти мгновения окажутся последними перед разлукой? Тут к Бельдгорду подошел один из тмиросцев и сообщил, что все готовы к отъезду.
– Иди, Корит, я сейчас. – Бельдгорд нежно обнял Тамею и прерывисто заговорил: – Тамея, наша любовь – самое прекрасное, что было в моей жизни! Я не откажусь от нее!
Бельдгорд поцеловал ее и зашагал к поджидавшим его товарищам. Тамея кинулась следом, хотела вернуть его, сказать, что едет с ним… Но быстро опомнилась. «Мне хватит мужества отпустить его! – говорила она самой себе, пытаясь унять бешено стучавшее сердце. – Я буду с ним, когда пойму, что нужна ему без всякой магии!»
Донесшийся со стороны зарослей капельника топот копыт означал, что Бельдгорд уехал. Тамея бросилась в деревню. Хида и Перлас встречали ее у калитки.
– Что там было? – с любопытством спросила Хида. – Крим и Корт заглядывали в шатер, говорят, Рохайда все что-то рассказывает.
– Ой, мам, не сейчас! – со слезами на глазах взмолилась Тамея.
Словно окаменев, Тамея долго лежала на кровати. Она не плакала – не было сил. Все, что случилось с ней за последнее время, измотало ее сердце и душу. Родители тихонько стучали посудой на кухне, шепотом переговаривались и на цыпочках заглядывали к ней в комнату. Сердце Тамеи стремилось в Тмирос, только поехать туда она не могла. Но как же плохо без Рима! Пусто, одиноко и ничего не хочется. Сколько будут действовать на них приворотные чары? «Главное, что он жив, – думала Тамея. – И пусть он разлюбит меня, но, если я буду знать, что он видит солнце, которое вижу я, и дышит воздухом, которым дышу я, я смогу жить дальше!» Наконец она заставила себя встать. Видя, что дочь трясет, как в ознобе, Хида набросила ей на плечи теплый платок. Говорить не хотелось, но неизвестность измучила родителей, и Тамея, сделав невероятное усилие, коротко рассказала обо всем, что узнала от Рохайды в шатре Оргорона. Хида всплакнула.