то ли в шутку, то ли всерьёз.
– У меня английский перевод.
Шеф полиции хмыкнул и сменил тему:
– Я слышал, вы с твоим шустрым котом съехали из амбара этой зимой. С чего вдруг? – В его вопросе слышалось разочарование. Он частенько заглядывал в перестроенный яблочный амбар после службы, чтобы пропустить стаканчик на сон грядущий и немного поболтать. Квиллер хотя и не брал в рот спиртного, держал отличный бар для гостей.
– Видишь ли, Энди, – проговорил Квиллер, – эту громадину невозможно равномерно протопить. Наверху – сауна, а внизу – холодрыга. Коты обычно лезут наверх погреться и возвращаются еле живые. Дуреют от жары и шатаются как пьяные. Поэтому я прикупил домишко в Индейской Деревне на холодные зимние месяцы. А летом смогу сдавать его отпускникам. Там, конечно, не так просторно, как в амбаре, но места для жизни вполне достаточно, а городские снегоуборочные машины хорошо расчищают дороги по той простой причине, что в тех краях живет много политиканов… Кстати, обстановкой занималась твоя даровитая дочь.
Броуди кивнул, с недовольным видом принимая комплимент. Несмотря на то что Фрэн Броуди слыла преуспевающим дизайнером по интерьерам, её отцу казалось, что она легкомысленно отнеслась к выбору профессии.
Наконец Квиллер встал и вручил Броуди коричневый пакет.
– Здесь немного горячительного, Энди. Для рождественского настроения. Увидимся после праздников.
В прежние времена Квиллер был экономным, по натуре и по необходимости: мать растила его одна, а потом он сам зарабатывал себе на учебу в университете и трудился за гроши репортером в Центре. Новое финансовое положение, однако, открыло ему удовольствие быть щедрым. Жил он по-прежнему скромно, к примеру ездил на подержанных автомобилях, но любил делать подарки, угощать приятелей выпивкой или ужином, посылать цветы и давать щедрые чаевые.
Когда двадцать третьего Квиллер наконец отправился за подарками, список их оказался довольно длинным. К счастью, журналист был скор на решения и никогда не интересовался ценами. Готовясь к вояжу по магазинам, Квиллер оставил машину на муниципальной стоянке, застегнул молнию на утеплённой куртке, опустил наушники шерстяной шапки, натянул вязаные перчатки и двинулся к центру, то и дело увязая в снегу.
Мейн-стрит заполонили покупатели, оживлённо сновавшие между сугробов высотой в человеческий рост. Под лучами неяркого зимнего солнца искрились вкрапления слюды на каменных фасадах магазинов и офисов, под крышами и между фонарей были развешены гирлянды из хвойной зелени. Горы снега, нагроможденного повсюду и плотно утрамбованного по краям тротуаров (в Мускаунти дороги не посыпали солью), глушили шум голосов и шорох шин. Однако тот же акустический феномен странным образом усиливал внезапные всплески рождественской музыки, случайный перезвон санных бубенцов и медное позвякивание колокольчика Санта-Клауса на углу улицы.
В первую очередь Квиллер направился в универмаг Ланспиков, чтобы купить что-нибудь для Полли Дункан, возглавлявшей его подарочный список. Кэрол Ланспик сама вышла обслужить его. Она и её муж были замечательной парой: практичные и умные предприниматели, уважаемые горожане, но главные их таланты расцвели на сцене пикакского Театрального клуба. Квиллер считал, что, если бы Ларри и Кэрол не вернулись в родной Пикакс, чтобы продолжить семейный бизнес, они могли бы прославиться не меньше, чем Кронин и Танди или Лант и Фонтане. [1]
Кэрол улыбнулась ему и сказала с оттенком мягкого упрека:
– Я так и знала, что ты заявишься в последний момент, поэтому отложила костюмчик для Полли. Потрясающая замша цвета терракоты. Думаю, он придётся ей впору. Ведь она похудела после операции до четырнадцатого размера. И что только эти кардиологи сотворили с ней?
– Убедили ежедневно совершать двухмильные прогулки и отказаться от всех моих любимых блюд.
– М-да, но зато выглядит она великолепно! И уже не питает прежнего пристрастия к мрачным оттенкам серого и синего.
Квиллер бросил взгляд на костюм и объявил:
– Беру!
– Есть ещё симпатичная шелковая блузка, что называется, с огоньком. В ней можно…
– Её беру тоже. – Блузка была из ткани с узором «гусиная лапка», в терракотовых и желтовато-белых тонах.
– Полли голову потеряет от радости! – пообещала Кэрол.
– Полли редко теряет голову, – заметил Квиллер.
Обаятельная женщина его возраста, с мягким, мелодичным голосом, Полли умело руководила библиотекой – под бархатной перчаткой скрывалась железная рука.
– Где вы собираетесь встречать Рождество, Квилл?
– С Райкерами. А у вас с Ларри что, большие планы?
– Мы будем с дочерью и её очередным приятелем, разумеется, а ещё пригласили Кармайклов и их гостя. Ты часто видишься с Уиллардом и Даниэль?
«Вообще бы не виделся, будь на то моя воля», – подумал Квиллер, но вслух сказал:
– Наши пути пересекаются нечасто.
Именно Ланспики представили его новому банкиру и его развязной молодой жене. Квиллера раздражали её откровенное заигрывание, кокетливые ужимки, резкий голос и томные взгляды.
– Боюсь, – с сожалением заметила Кэрол, – что Даниэль придётся не по вкусу жизнь в маленьком городке. Она то и дело сравнивает Пикакс с Детройтом и Балтимором, где у них чего только не было. Уиллард говорит, она тоскует по дому. Потому-то он пригласил сюда на праздники её родственника из Центра. – Она понизила голос: – Зайдём-ка в мой кабинет, Квилл.
Он последовал за ней в загроможденную комнатенку в конце отдела женской одежды.
– Присаживайся! – предложила она. – Мне жаль Даниэль. Люди плохо о ней отзываются, но она сама виновата. Выглядит вызывающе. По пикакским меркам, во всяком случае. Короткие юбки, высоченные каблуки, тонны косметики, причёска как крысиное гнездо!.. Возможно, в Центре это хороший тон, но в чужой монастырь…
– Даниэль нужна мудрая наставница, – прервал Квиллер. – Может, Фрэн Броуди даст ей пару советов? Фрэн очаровательна, у неё есть свой стиль, а кроме того, она помогает Даниэль обставлять дом.
– Она уже пыталась, Квилл, но, увы… – Кэрол пожала плечами. – Казалось бы, муж мог вправить ей мозги. Он-то человек разумный и хорошо прижился в здешнем обществе. Уиллард уже вступил в Торговую палату и Бустерс-клуб, а сейчас помогает организовывать Клуб гурманов. Но когда Ларри предложил принять его в Кантри-клуб, ничего не вышло. Правление так и не послало Кармайклам приглашения. И все мы знаем почему. Кричащие наряды и жуткие причёски Даниэль вызывают смешки и косые взгляды. Её голос называют вульгарным. Он такой пронзительный.
– Что да, то да, – согласился Квиллер, несколько удивлённый. Такая критичность и откровенность не в духе Кэрол.
– Ладно, дай знать, если что придумаешь… Завернуть подарки для Полли?
– Пожалуйста. Я заберу их позже. Не переборщи с бубенчиками и бантиками.
Затем он отправился в дизайнерскую студию Аманды, надеясь подыскать какую-нибудь красивую вещицу для Райкеров и переброситься парой слов с Фрэн Броуди. К сожалению, дочери шефа полиции Квиллер не застал, и ему пришлось довольствоваться обществом брюзгливой хозяйки студии. Бизнес Аманды Гудвинтер процветал, и её неизменно избирали в городской совет из-за принадлежности к почтенной фамилии. Именно Гудвинтеры основали Пикакс в середине девятнадцатого века.
Грубоватое приветствие Аманды вполне соответствовало её обычной манере общения:
– Если ты рассчитывал на бесплатную чашку кофе, тебе не повезло.