Пошли, только не рассиживаться, — согласился Левка и направился к переносной плите с котлом и чайником.
— Три порции! — протянул Левка деньги.
— Сейчас, капитан! — китаец улыбнулся, поддел острой бамбуковой палочкой из большого решета, стоящего сбоку на плите, три кусочка теста и бросил их в котел с кипящим маслом. Через минуту продавец теми же палочками вытащил из котла три янтарных печенья, посыпал их сахарной пудрой и налил три стакана горячего соевого молока.
— Кушай, ребята! — щуря добрые черные глаза, хозяин с удовольствием наблюдал, с каким аппетитом едят мальчики его стряпню.
— Вкусно, да денег больше нет, — с сожалением сказал Коля, протягивая хозяину пустой стакан.
— Ничего, кушай, капитан! Можно в долг…
— Нет, спасибо, у нас дела, — и Левка увлек за собой товарищей по узким улицам Миллионки.
Коля шел и ворчал:
— Подумаешь, ну задержались бы еще на десять минут. А? Как ты думаешь, Сун? Ведь не мешало бы еще по стаканчику…
— Нельзя. Где мы деньги возьмем ему отдавать? А хозяин тоже бедный человек.
— Заработаем! Соль скоро придет из Японии. По трешке наверняка заработаем.
…У Большой тропы, которая круто поднималась в гору и вела в Голубиную падь, виднелись скаутские пикеты. За пикетами стояла большая группа скаутов, а поодаль, на склоне сопки, чернела передовая цепь ребят с Голубиной пади.
— Ай да наши! — с восхищением воскликнул Коля. — Наверное, уже дали скаутам перцу.
Когда Левка, Коля и Сун добрались до своих, скауты уже уходили в город.
— Братва, что же мы стоим? Зеленые удирают! — закричал было Коля, намереваясь броситься в погоню за скаутами.
Но его остановили. Оказалось, что приходили парламентеры.
— Что им надо? — спросил Левка.
Из плотного круга ребят вышел широкоплечий мальчик в красной рубашке.
— Что нового, Борька?
В ответ Борька вытащил из-за пазухи конверт с сургучной печатью:
— Почитаем, что они хотят: смерти или живота?
Разорвав конверт, Левка вытащил свернутый вчетверо лист зеленой бумаги. Мальчики плотным кольцом окружили его.
— Отойдите, ребята, чуть подальше. — Левка влез на камень, развернул письмо и громко прочитал:
— «Нота», — и умолк, пораженный.
Коля презрительно фыркнул:
— Ноту прислали, вот потеха! Что у нас, оркестр, что ли?
Левка объяснил:
— Это другая нота. Это когда одно государство другому пишет.
— Ну-ну, понятно.
— Давай дальше!
— «Нота», — повторил Левка и, уже не останавливаясь больше, громко прочитал: — «Мы, скауты, считаем, что временное перемирие истекло и пора нам разделаться с вами. Если вы еще не совсем трусы и у вас не трясутся поджилки от страха, выходите завтра на генеральное сражение. Сражаться только по правилам бокса и лежачего не бить. После боя будем обмениваться пленными, хотя мы думаем, что вам не придется обмениваться пленными, так как вы все будете в плену и на коленях станете просить пощады. Битву начинаем ровно в шесть часов вечера. Ответа можете не присылать. Если струсите, то мы вас все равно повытаскиваем из ваших лачуг».
Левка помахал «нотой» над головой.
— Вот и все, ребята! Да, внизу тут еще есть рисунки собаки, волка, быка, сороки и других птиц и зверей. Это знаки скаутских отрядов. Ну, так как, дадим бой?
— Дадим! А как же!
— Дадим бой!
— Как же, поставят они нас на колени!..
— Пошли хоть сейчас! — кричали ребята, возмущенные «нотой» скаутов.
Больше всех, по обыкновению, шумел Коля Воробьев. Он грозил кулаками в сторону бухты, ругался и призывал товарищей немедленно прописать скаутам «морской соли».
Левка охладил воинственный пыл своего друга:
— Так они тебя и станут дожидаться! Они ушли к завтрашней битве готовиться.
Надо и нам по-настоящему действовать!
— Как это по-настоящему?
— Народ собирать! Нас сколько? Ребят пятьдесят, а их — сила!
Коля на секунду задумался и тут же, как и обычно, согласился с трезвыми предложениями Левки.
— Правильно! Только куда же мы пойдем за подмогой? — спросил он.
— В Гнилой угол к матросской братве.
— Правильно!
— Идем к морякам!
— Моряки помогут! — гудели ребята.
И Левка, Коля и Сун отправились в путь.
НЕОЖИДАННЫЙ СОЮЗНИК
Гнилым углом называли в городе район в самом конце бухты Золотой Рог. С этой стороны весной, а иногда и летом теплые морские ветры несли на город туманы и дожди.
В Гнилой угол обыкновенно ходил трамвай. Но сегодня что-то случилось на электростанции, и желтые вагоны трамвая застыли посреди Светланской улицы.
Ребята шли пешком. На полпути к цели похода друзья заметили впереди мальчика-трубочиста с легкой бамбуковой лестницей в руках и с мотком веревки на правом плече. Он шел посреди дороги и внимательно разглядывал здания.
— Где-то я видел этого парня, — сказал Левка, пристально вглядываясь в щуплую фигурку мальчика.
— Он, наверное, кого-то ищет, — высказал предположение Сун.
— Квартиру присматривает подходящую, — со смехом произнес Киля. — Надо спросить, где его кожаные чемоданы.
— Оставь, не придирайся к человеку, он ведь на работе. Наверное, дом разыскивает, где надо трубы вычистить.
— На ночь-то глядя! — веско возразил Коля.
Трубочист между тем подошел к большому красивому дому и остановился, подозрительно поглядывая на трех друзей. И тут Левка, наконец, вспомнил, где он его видел:
— Ба, да это знакомый! Кешка Пушкарев! Я его в Союз молодежи записывал. Эй, парень!
В ответ трубочист погрозил кулаком, приставил лесенку к одному из окон дома, быстро, как белка, взобрался по ней и стал что-то пристраивать на верхушке деревянной ставни, которой на ночь закрывалось окно. Скоро он слез, переставил лесенку к другому окну, снова взобрался по ней, проделал что-то со ставней, затем слез, взял лесенку и не спеша пошел через дорогу, где его ждали ребята.
— Здорово! — и Кеша Пушкарев протянул руку.
Левка, пожимая черную от сажи руку мальчика, спросил:
— Ты, что же, бросил свои котлы?
— Да нет, будь они неладны, все уродуюсь на этой проклятой работе. Сегодня вот «голландца» чистил.
— А мы думали…
— В трубочисты записался?
— Ну да!
Пушкарев засмеялся.
— Я так и знал, что так подумают. Для такого дела я сегодня даже душ не стал принимать. Сажи на мне побольше, чем на трубочисте, лесенку достал, кончик леера прихватил — пожалуйста, ходи где хочешь! — Мальчик переменил шутливый тон на серьезный: — Надо было одному человеку помочь, вот я и замаскировался. Дело такое… — Кеша подозрительно покосился на Колю и Суна.
— Свои ребята, тоже с Голубинки, — успокоил его Левка.
— Вижу, что свои… Стекольщик рядом со мной живет. Бедствует. На что мы с теткой с хлеба на квас перебиваемся, а у него и этого нет. Жалко смотреть. Ходит, ходит весь день по городу со своими стеклами. Ну, я ему и пообещал, что достану настоящую работу, такую, что его зеркальные стекла пойдут в дело: у него два стекла точь-в-точь как в этом доме.
— Ничего не понимаю! — сказал Коля. — Что ты мелешь про какие-то стекла?
— Я, брат, не мелю! — отрезал Кеша. — Сейчас сам увидишь. Вон те два стекла хозяева сами сейчас высадят. Вот и работа будет моему стекольщику. Давайте подождем маленько. Они рано ставни закрывают. Боятся международного положения.
— Мы торопимся в Гнилой угол, к тамошним ребятам. Дело есть, — сказал Левка.
— Как раз по пути! И насчет дела поговорим: я там всех знаю. Видите, лампу зажгли? Сейчас, значит, будут ставни закрывать.
Действительно, заскрипела калитка, и в воротах показался толстый человек в белом костюме.
— Это сам хозяин. Дворник у них в Красную Армию ушел.
Толстяк захлопнул створку ставни, и тотчас же улица наполнилась звоном разбитого стекла.