То есть — здоровенный глава компании — Вика… Викуся… Вишенка… ха! Вишенка, здорово я придумал? Не отвлекайся! Так вот, он, значит, — Вика, а сыночек родненький — Иннокентий! И заметь — ни разу не Кеша! А почему? Только не говори мне, что ей не нравится имя Кеша! Она же его сама так назвала! Получается одно — она ему не мать, а… ехидна. Это я в каком-то фильме слышал… Ну чего ты не лопаешь-то?.. А-а, ты уже все смела! Ну ведь такая маленькая, ротик с ноготь, а проглотка еще та!..
Дуся все же залез в ванную. Вылез и уселся думать. Вообще-то этим делом он занимался не часто, поэтому особенных навыков у него не имелось, и все же отдавался он ему со всей душой. Даже в какой-то момент подбежал к телефону и позвони Викусе… Вике, Вишенке.
Трубку долго не брали, а затем глухой мужской голос вяло проговорил:
— Да?
— Добрый вечер, — сразу же затараторил Дуся. — А нельзя ли услышать Вику… тьфу ты, черт… Викентия Филипповича?
— Вика слушает, — без интереса отозвался голос.
— А меня Дуся зовут… имена какие-то у нас неправильные, правда? Бабские, прямо скажем, имена… Да я не об этом… — запутался Дуся и постарался настроиться на нужный лад. — Вы меня не знаете, я член клуба «Филин — ясный сокол», да, у нас такой клуб, который занимается поиском пропавших людей. У вас, случайно, никто не пропал? То есть, извините, я, конечно, знаю, что пропал ваш сын, по телевизору слышал. И наши клубовцы готовы включиться в розыск.
— И вы в самом деле кого-то находите? — все так же равнодушно спросил мужчина.
— А как же! Да только мы и находим! — одухотворенно врал Дуся. — Только нам надо с вами встретиться, и, я бы сказал, прямо завтра.
— Завтра, завтра, завтра… — забубнил Вика и ненадолго забыл про всяких Дусь. — Ну давайте завтра, только часиков в семь, после работы.
— А я думал, вы так торопитесь найти сына, что ради него забудете про работу, — окончательно обнаглел Дуся.
— Да при чем здесь работа, — наконец по-человечески заговорил Викентий Филиппович. — Я просто рассчитываю, что Кеша найдется без вашей помощи. Чтоб не рылись, не бередили, не копались!
— Зря вы так… мы ж не какие-то там… дураки, тоже кое-что можем! — обиделся Дуся.
— Ну уж… по вашей речи я бы этого не сказал!
— А вот и зря. Вы ж должны понимать, что я так не только с вами разговариваю. И пока остальные будут либеральничать, я как раз и доберусь до самого главного.
Мужчина некоторое время помолчал, а потом согласился:
— Да черт вас знает… может, вы и правы, такие, как вы, везде пролезете… Значит, завтра в час дня. И не опаздывать! Я долго ждать не буду.
— Да я не опоздаю! Вы только скажите, где ждать-то будете!
— Как это где? У меня дома. Не буду же я за вами по всему городу таскаться. Пишите адрес…
— Хорошо… — Дуся быстро записал адрес, а когда собеседник отключился, добавил: — Не будет он… Да если бы ты знал — ЧТО я знаю, ты бы знаешь куда за мной потащился!
И все же долго Дуся не злился, потому как у него слипались глаза — денек выдался нелегкий. Евдоким залез в кровать и уснул, едва его голова коснулась подушки.
Утром Дусю разбудил настойчивый телефонный звонок. Он еле разлепил веки, так хотелось спать. Сначала и вовсе решил не подходить к назойливому аппарату, но слишком мудрая собачонка подняла такой лай, что пришлось подняться.
— Дуся! — сразу же оглушил его маменькин голос. — Дуся, ты проснулся?! Вставай немедленно и топай на работу! Тебе должны выдать должность главного санитара. Я уже здесь подумала — пусть и удостоверение выдадут. И в документе напишут, что ты не санитар, а просто «главный». Я уже и соседкам по корпусу сказала, что мой сын главврач в роддоме. Делаю тебе рекламу!
— Ма, а на фига она мне? — не понимал Дуся.
— Глупенький! Проси, чтобы тебе платили по сдельщине — чем больше рожениц перетаскаешь, тем больше получишь. А там уже… хватай на носилки любую да тащи.
— Ма, ты лучше скажи, доехали нормально?
— Так я же говорю, меня здесь встречают как мать главврача! А Машенька уже успела всех покорить! А Леонид Семенович выбил себе местечко в палате, он тоже сказал, что он мать главврача… отец! Отец главврача. Только, сынок, тебе придется устроить в ваш роддом одну знатную даму. И договориться, чтобы ей выделили отдельную палату, она здесь очень важная птица, просто очень!
— Мам, для важных птиц у нас столичные роддома имеются, а то и вовсе — заграничные!..
— Не спорь с мамочкой! Она птица важная только для этих мест, так что ей и наш город — заграница! Тем более у нее нет гражданства. Так что ты уж подсуетись. Я прямо вечерком тебе перезвоню. А если ты не сможешь, я сама твоему Беликову звякну, у меня имеется его телефончик!
Евдоким буркнул что-то нечленораздельное, маменька счастливо прощебетала слова благодарности и отключилась.
Евдоким поплелся на кухню — есть хотелось нестерпимо. А на кухне с последнего его визита не добавилось ни единой крошки.
— Вот черт… — грустно вздохнул Евдоким. — Придется и в самом деле тащиться к Беликову — договариваться насчет палаты… Там хоть покормят…
Уже через час он сидел в кабинете главврача и нудно повторял:
— Ну Матвей Мака-а-арыч, ну о-о-очень надо…
— Голубчик! Откуда я возьму вам отдельную палату? — упирался тот. — Вы просите невозможного!
— Как же невозможного, если у нас такая имеется и в ней отчего-то лежит директор сберкассы из Октябрьского района?
— А и правильно! Лежит! — вскинулся лысенький Беликов. — А потому что ему надо сделать УЗИ всех органов! И еще взять кардиограмму! И еще чтоб его терапевт посмотрел! А в клинике в два с половиной раза дороже, он сравнивал!
— Ну так он уже проверился! И потом, его всегда можно положить в ваш кабинет! — рассуждал Дуся. — Тем более что он ночами и вовсе здесь не бывает.
— Да, но его жена уверена, что он — здесь! — никак не соглашался Беликов.
— Матвей Макарыч! Если вы не согласитесь, к вам придет моя маменька, я вас честно предупреждаю. А уж она найдет отдельную палату, будьте уверены, — махнул рукой голодный Дуся.
— Ваша маменька? — переменился в лице главврач. — Это еще зачем? Неужели вам в самом деле до такой степени нужна эта палата? Господи! Ну какие сложности! Сделаем!
От главврача Дуся вышел в самом распрекрасном настроении — он давно заметил: если с утра дела решаются успешно, то и весь день будет удачным.
Евдоким направился в столовую, и, хоть завтрак уже кончился, добродушная повариха тетя Наташа наложила ему полную тарелку манной каши.
— Да что вы, в самом деле, как сговорились! — не удержался Дуся. — То матушка кашей в нос тычет, то вы!
— А чем же мне прикажешь рожениц кормить? Рис не завезли, гречка вчера была! — развела руками тетя Наташа. — Да ты попробуй! С маслицем! С молочком!
С маслицем и молочком каша пошла на ура, Дуся даже добавки просил… Два раза.
И вот в ту самую минуту, когда он доедал вторую добавку, к нему подсела медсестра Раечка.
— Дуся! Ты здесь? Какая удача! А я уже хотела сама к тебе идти, прямо на дом, — откровенно доложила она, уложив подбородок на кулачок.
— Ко мне? — удивился Дуся.
Он давно замечал, что Раечка строит ему глазки, но старался не реагировать.
Дело в том, что Раечка строила глазки каждому мужчине, кто зарабатывал чуть выше санитара — девица мечтала устроить свою судьбу, причем устроить удачно. Санитары в ареал ее поисков не попадали по причине скудной зарплаты, однако для Дуси было сделано исключение. И Дуся даже догадывался почему.
— Раечка, а что ты забыла у меня дома? — как можно невиннее спросил он.
— Я ничего не забыла. Я буду тебе помогать. Ты же взял отпуск, чтобы опять какое-то расследование проводить, правильно же? Я видела милиционеров возле нашего хозблока, не отпирайся. И санитарки наши болтают, что этот растреклятый Филин опять что-то унюхал.