– Обожаю!
Она проворно соорудила себе еще один бутербродик. И тут ее глаза наткнулись на оставленную на столе шахматную доску. Что-то внезапно щелкнуло в голове у Леси. Да и приобретенный ею сегодня в вагоне поезда навык сделал свое дело. И Леся, протянув руку, схватила со стола доску с шахматами и проворно шмыгнула к выходу.
Из дома тети Веры она выскользнула вполне благополучно. Племянница была занята по горло работой у сарая, прилаживая под чутким тети-Вериным руководством нужный кусок рубероида на нужное место. А Леся, прижимая к боку драгоценный трофей, устремилась к железнодорожной платформе.
Она успела на отходящую электричку буквально в последнюю минуту. И узнав из разговоров попутчиков, что следующий электропоезд до Питера остановится в Лебедевке только через два с половиной часа, счастливо вздохнула.
Что бы там ни предприняла племянница, обнаружив, что на столе больше нет ни шахматной доски, ни клубничного варенья с булочкой, Лесю она уже не догонит. И вытянув ноги, Леся с удовлетворением зажмурилась, вспоминая вкус украдкой съеденного варенья. А затем, стряхнув с себя сладкие воспоминания, вернулась к реальности. И принялась с любопытством разглядывать свой редкостный, с такими трудностями добытый трофей.
На первый взгляд шахматы были самыми обычными. Но присмотревшись повнимательней, Леся поняла, что ни одна фигурка не похожа на другую. Даже белые кони, которым полагалось быть совершенно одинаковыми отличались друг от друга. Один конь был этаким молоденьким жеребчиком с выпуклыми глазами, пышущими огнем. А другой был явно постарше, поспокойней, и грива у него топорщилась не так воинственно.
– Интересные фигурки, – прошептала Леся. – Очень интересные. Их вырезал какой-то незаурядный мастер!
И взяв в руки две белых ладьи, она принялась пристально их изучать.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Тем временем оставшаяся в городе Кира, закончив свой будничный трудовой подвиг на ниве туристического бизнеса, вышла из офиса. Ее угнетала мысль о том, что сегодня она для их расследования не сделала ничего толкового. Визит в таксопарк оказался пустышкой. Никто из водителей не признался в том, что увозил из Московского района старичков с шахматными досками.
– Понимаете, милиция к нам уже приходила, – объясняли ей водители. – Но не возили мы этих дедов!
– А кто-то другой мог воспользоваться одним из ваших такси?
– Каждая машина закреплена за определенным водителем.
– И никто из них в последнее время не увольнялся?
– Только один человек не работает у нас больше, – заявил Кире старший по смене. – И его машину мы уже другому шоферу отдали.
– Вы его уволили или он сам ушел?
– Сам. Всего несколько дней и поработал.
– Можно мне узнать координаты этот человека?
– Можно, только что толку? – пожал плечами старший. – Милиция тоже про него вначале спросила. Заинтересовались парнем. А потом звонили, уточняли. Оказалось, что по тому адресу, где прописан, Витя не живет. И никто не знает, где его искать.
На всякий случай Кира записала координаты пропавшего шофера Вити. И с этим скудным уловом покинула таксопарк.
А еще Кире целый день не давала покоя фраза, которую бросила Леся во время их короткого телефонного разговора. Пропавшие вместе со старичками их шахматные доски. И не просто вместе с ними, а непосредственно перед исчезновением самих старичков.
– Как я могла упустить из виду такой важный факт?! – переживала Кира. – Что со мной?
Но долго терзаться самоедством девушка не привыкла. Она была настоящим бойцом. И всегда первой кидалась исправлять свои ошибки. Вот и сейчас она отправилась по известным ей адресам четырех пропавших старичков, чтобы уточнить, как и при каких обстоятельствах исчезли их шахматные доски.
Закончив обход четырех квартир, Кира почувствовала, что ноги у нее не просто дрожат, а даже буквально подкашиваются. И чтобы элементарно не свалиться в голодный обморок на улице, зашла в ближайшее кафе. Тут было темно, прохладно и тихо. Одним словом, вполне подходящее местечко, чтобы привести в порядок мятущиеся мысли.
Кира заказала себе бутылочку минеральной воды и яблочный сок, так как умирала от жажды. И шашлык, так как жевательная активность челюстей всегда сильно стимулировала работу серых клеточек ее мозга. Каким образом это происходило, Кира сказать не могла. Не знала и не хотела знать. Но зато она была убеждена, что во время жевания думается ей куда лучше и легче. И идеи в голову приходят самые фантастические.
Вот и в этот раз, пока она пила самодельный коктейль, смешав в равных пропорциях минералку и сок, получив шипучий кисловатый напиток, отлично утоляющий жажду, в голову ничего дельного не приходило. Но стоило Кире начать жевать, как мысли в голове тут же зашевелились, выстроились и замаршировали стройными рядами, словно вышколенные солдаты на плацу. Теперь следовало поторопиться. Когда еда достигнет желудка, мысли станут вялыми и сонными.
Итак, все четыре шахматные доски пропали одна за другой. Одну украли прямо в парке со скамейки, отвлекая внимание хозяина кражей его же сумки. Три другие пропали из квартир, причем все домочадцы клялись, что посторонних в квартире не было. Но в одном случае квартиру незванно-негаданно посетила соседка-пьянчужка, а в другом – странный пожарный, появившийся в дыму без огня с огнетушителем в руках, а исчезнувший, вполне возможно, с шахматами под пожарной робой.
– Та-ак, – задумчиво разглядывая нанизанный на вилке кусочек мяса, протянула Кира.
Мысли снова застопорились. Пришлось отправить мясо в рот и срочно начать жевать.
– Пожарный отпадает, тут концов уже не найти. Остается соседка-пьянчужка.
И придя к такому решению, Кира быстро сжевала оставшееся мясо и отправилась в ближайший винный магазин за бутылочкой какого-нибудь винца в качестве презента. Со слов Ольги Петровны, она знала, что ее соседка Аполлинария особа вздорная и крикливая, к тому же регулярно заливающая своих нижних соседей, которые от нее просто стонут.
– Уверена, она доску слямзила, – высказалась Ольга Петровна. – Больше некому. Сперла и на водку обменяла. Алкашка чертова!
Владея такой характеристикой, Кира не удивилась, когда из-за двери квартиры, куда она позвонила, на нее заорали грубым матом:
– А ну, проваливай на… А то… сейчас ментов… вызову!
Эти две короткие фразы были до предела нашпигованы нецензурной лексикой. Но Кира так легко не сдавалась. Она должна была поговорить с соседкой. И уходить не собиралась.
– Простите, – прокричала она через дверь, – я к вам по делу.
Дверь наконец отворилась. И на пороге возникла малость опухшая дамочка со вздыбленными волосами.
– Ты кто такая? – недоверчиво уставилась она на Киру. – А где Славка?
– Не знаю. Но я к вам с извинениями.
И Кира выставила впереди себя бутылку портвейна. На вино тетка посмотрела с большим интересом. И недоверчивости в ее взгляде поубавилось.
– И че? За что извиняться будешь?
– Мы вас затопили немножко, – сказала Кира.
Тетка открыла рот, чтобы сказать, что никто ее не топил. Но вовремя смекнула, что при таком раскладе портвейн для нее накроется медным тазом. И рот быстро закрыла.
– Проходи! – вместо этого велела она Кире. – Только чтобы Славка не засек! Гад такой! Ревновать меня вздумал! Морду чуть не расквасил. Ну, я ему покажу! Найдется и на него управа!
Лицо Аполлинарии в самом деле украшала какая-то краснота, словно от сильной оплеухи. И левый глаз малость заплыл. Но так как лицо у нее в принципе было отекшее и помятое, то на общем фоне не бросалось в глаза.