И левый глаз малость заплыл. Но так как лицо у нее в принципе было отекшее и помятое, то на общем фоне не бросалось в глаза. Жить будет, решила про себя Кира, разглядывая нанесенный красоте Аполлинарии ущерб от ее ревнивого Славки.
Аполлинария провела Киру на кухню, где изрядно попахивало псиной. Стены, выкрашенные отвратительной зеленой краской, прекрасно гармонировали с бывшим белым кафелем, покрытым слоем грязи и потрескавшимся линолеумом.
– Садись! – распорядилась Аполлинария, извлекая из сушки два, по ее понятию, чистых бокала.
Стекло в них покрывал некий налет, так что даже прикоснуться к ним Кира не решилась.
– Спасибо! Я не могу!
– Брезгуешь?
– Просто я за рулем.
– Ну, так чисто символически пригубь.
Отвертеться не удалось. И пришлось Кире дегустировать собственный подарок. Портвейн оказался на удивление сносным. Даже Кира, которая не любила вина, сделала глоток не без удовольствия. А Аполлинария так и вовсе разом хватила целый стакан. И крякнув, повеселела и ровно зарумянилась.
– Как тебя зовут, говоришь? – обратилась она к Кире и, не дожидаясь ответа, продолжила: – Где винчик такой брала? В нашем магазине?
– Да. На углу.
– Угу, была я там несколько дней назад. Видела это вино. Почти триста рублей бутылка. Дорогое удовольствие. Зачем такой дорогой взяла? Лучше бы шесть бутылок обычного.
– Для хорошего человека ничего не жалко.
– Для хорошего, да, – согласилась Аполлинария, снова наливая себе вина.
Кира сидела и ломала голову, как бы ей разговорить эту бабу. Впрочем, оказалось, что волновалась Кира зря. Хватив еще полстаканчика, Аполлинария принялась болтать совершенно самостоятельно. И не очень-то проверяя, слушает ее Кира или нет. Но Кира слушала. Она слушала, надеясь выловить крупицу ценной информации из болтовни пьянчужки. Голова у бедной Киры буквально пухла от обилия ненужных ей имен, кличек, родственных или дружеских связей и подробностей личной жизни этих самых людей, имевших несчастье поселиться рядом с Аполлинарией или вступить с ней в тот или иной контакт.
Окончательно очумевшая Кира наконец не выдержала и прямо посреди очередной тирады Аполлинарии воскликнула:
– А я слышала, что из квартиры на вашем этаже старичок пропал!
Аполлинария мигом переключилась на эту тему. И всласть перемыла косточки всем обитателям квартиры соседей. Досталось и Ольге Петровне, которая – старая развалина – на старости лет вздумала роман закрутить.
– Всем добрым людям на смех! И с кем! С этим сморчком сушеным. Да он кроме своих шахмат и не интересуется ничем. Дождь, жара, снег или ураган, а он шахматки свои под мышку и вперед. В парк. И добро бы пузырь с собой брал, чтобы на природе с друзьями распить. Нет же, посуху играли. Идиоты!
– А его друзья, я слышала, тоже пропали.
Это для Аполлинарии оказалось неожиданной новостью. Она примолкла. И начала что-то судорожно соображать.
– Пропали, говоришь? – повторила она. – Куда же это они пропали? Чушь это. Знаю, как такие дела делаются.
– И как же?
– Не иначе как родственнички стариков на тот свет спровадили. А сами теперь притворяются. Тревогу бьют! Пропали старички! Знаем, видали! Вот у меня дед был, такой противный старикан, никак помирать не желал. Так мой брат, он вместе с дедом жил, что придумал…
Но Кира уже не слушала, что там такого придумал брат Аполлинарии, чтобы избавиться от зажившегося на этом свете родного деда. С ними все ясно! Такая особа вполне могла украсть шахматную доску. И не одну только доску. Но говорить на эту тему Аполлинарии упорно не хотелось. И Кире пришлось признать свое поражение.
Впрочем, у нее была еще одна версия. Она помнила, как краснела и запиналась внучка одного из пропавших старичков – Валерия Владимировича, когда Кира пришла к ним и завела разговор о пропавшей чуть раньше шахматной доске.
Еще тогда Кира решила, что с девчонкой нужно поговорить по душам.
– Уверена, наедине она найдет, в чем покаяться.
В данной ситуации Кира была материалистом. И не верила, будто бы шахматные доски обладают способностью сами по себе исчезать из запертых квартир. Нет, тут явно потрудился кто-то из близких. И самым вероятным подозреваемым из числа близких Валерия Владимировича, была его внучка – Леночка, которая одна находилась дома, когда случилась пропажа.
Вызвать девчонку из квартиры не составило для Киры никакого труда. Она просто позвонила ей и предложила встретиться. И Лена тут же быстро согласилась.
– Внизу у вашего подъезда.
– Хорошо.
И когда через пять минут Кира подошла к нужному подъезду, Лена уже ждала ее, от волнения переминаясь с ноги на ногу и нетерпеливо поглядывая по сторонам.
– Я сама хотела с вами поговорить, – запинаясь, начала она, едва увидела приближающуюся к ней Киру. – С тех пор, как пропал дедушка, я все время об этом думаю.
– О чем?
– Не знаю, может быть, он тут и ни при чем, – продолжила Лена, словно разговаривая сама с собой. – Уверена, что он не причастен к похищению дедушки. Но все же это как-то подозрительно выглядит.
Кира вздохнула. Девчонка явно что-то знала. Но изъяснялась сплошными загадками.
– Отойдем в сторонку? – предложила она ей. – На ходу говорить не слишком удобно.
Устроив дрожащую девочку на детской площадке, которая в виду позднего времени была совершенно пустынна, Кира принялась ждать, когда Лена заговорит. И дождалась.
– В общем, мне кажется, я знаю, кто взял дедушкины старые шахматы, – произнесла наконец Лена.
– Знаешь?
– Да. Это Витя.
– Какой Витя? – насторожилась Кира.
А насторожилась она потому, что имя показалось ей с чем-то связанным… Ах, да! Уволившийся из таксопарка таксист тоже был Витей. Наверное, простое совпадение. Но на всякий случай она спросила у Леночки:
– Что за Витя?
– Не знаю. Мы с ним случайно познакомились. И я… И мне… Одним словом, когда родители и дед ушли в гости, я сказалась больной и с ними не пошла.
– А сама пригласила в гости этого Витю?
– Ну да. Вы меня осуждаете?
Кира только вздохнула. Как она может осуждать глупышку, если сама не раз выкидывала подобные коленца? Конечно, жизнь со временем научила ее, что не следует тащить к себе в дом первого же понравившегося ей парня. Обычно такие встречи ничем хорошим не заканчиваются. Но, кажется, Леночка это и сама уже поняла. Вон, как ее всю трясет, бедняжку. Так чего еще больше расстраивать девочку нудными нотациями?
– Я тебя не осуждаю, – вздохнула Кира. – Сама была такой. Но почему ты считаешь, что этот Витя украл шахматы твоего деда?
– Больше никого в доме не было. Только он и я. Я не брала, значит, остается он.
Что же, железный аргумент. С ним не поспоришь. И Кира кивнула.
– А что ты знаешь про этого парня?
– Только номер его трубки.
– Это уже немало! – оживилась Кира, подозревавшая, что все будет еще хуже.
Например, девочка могла сама дать телефон парню, а его номер взять постеснялась. Но имея на руках номер сотового телефона этого Вити уже можно было двигаться дальше.
– Диктуй!
– Вы хотите ему позвонить? Бесполезно!
– Почему?
– Он отключил трубку. Я сама ему раз пятьсот уже звонила. И ничего.
Но телефон таинственного парня Кира все равно записала. А потом спросила у Леночки:
– В милиции ты, конечно, не призналась про этого Витю?
– Конечно! Они бы все рассказали моим родителям! Я бы этого не пережила!
Ах, юность, юность! Какие нелепые проблемы возникают у подростков из-за сущих пустяков.