Гзаметно полегчало. Он расслабился и спросил:
– Правда?
– Разумеется, правда, – подтвердил я, играя свою роль до конца. – По чистой случайности мне есть, что вам сообщить. Не так ли, Анджела?
– Совершенно верно, – серьезно ответила она и кивнула Г.На ней все еще был рабочий халат, из‑под которого выглядывали черные обтягивающие брючки и черные сапожки. Волосы ее торчали во все стороны, а на левой щеке виднелся весьма изящный чернильный мазок. Даже в рабочем халате она выглядела очень соблазнительно. За Г говорить не берусь, но сам я в этот миг был готов поверить всему, что могла наболтать Анджела.
Гуже успел офедиться настолько, что завел записную книжку. Он достал ее, потом шариковую ручку и сказал:
– Итак?
– Сегодня пополудни, – начал я, – меня посетил некто Мортимер Юстэли. Во всяком случае, так он назвался. Он пришел сюда по ошибке, посчитав СБГН, организацию, которую я возглавляю, объединением террористической направленности, хотя мы, разумеется, не такие. Мы – миролюбы. Так или иначе, он сказал мне, что собирается…
– Мистер Рэксфорд, – перебил меня Г.Он бросил записывать еще на прошлой или позапрошлой фразе. Г слегкой грустью в голосе сказал: – Удивляюсь я вам, мистер Рэксфорд.
Я посмотрел на Анджелу. Ее личико выражало недоумение, необычное даже для нее. Повернувшись к Г,я переспросил:
– Удивляетесь мне? Что вы хотите этим сказать?
– Сотрудники говорили мне, что вы опять заведете речь о Юстэли, – пояснил он. – Но я ответил им: нет. Я сказал, что читал ваше дело, а три или четыре раза меня приставляли к вам для наблюдения, и я полагаю, что вы не из проказников. Не из тех, кто пишет на листке «Позор ФБР», рвет его на клочки и бросает в корзину для бумаг, зная, каких трудов нам стоит соединить эти клочки в целое. Это на вас не похоже, мистер Рэксфорд, вы никогда не были таким, вы всегда были джентльменом, серьезным и ответственным гражданином, и даже если вы пагубно влияли на других, то без злого умысла. Понимаете, что я имею в виду? Поэтому я наотрез отказался верить, что речь опять зайдет об этом Юстэли. Вот почему я пришел к вам, мистер Рэксфорд, и, поверьте, я вернусь в управление, краснея от стыда. Вы развеяли мои иллюзии, мистер Рэксфорд.
Я повернулся к Анджеле, безмолвно моля ее о помощи, и она сказала Г:
– Но это правда. Честное слово. Этот человек, Юстэли, террорист, и он замыслил что‑то взорвать.
Густремил на нее исполненный разочарования взгляд и ответил:
– Вам это сам Юстэли сказал, мисс? Вы говорили с ним? Он сообщил вам, что занимается террористической деятельностью и намерен устраивать взрывы?
– Ну, вы даете! – воскликнула Анджела. – Ясное дело, Джин мне рассказал.
– Вы имеете в виду присутствующего здесь мистера Рэксфорда?
– Ну да.
Гвздохнул.
– Некоторые люди, начиная шутить, не знают удержу, – сказал он.
– Это не шутка, – возразил я. – У меня есть причины полагать, что этот Юстэли замышляет убить меня. Я хочу, чтобы вы предотвратили это, помешали его шайкам. Я хочу, чтобы полиция взяла меня под охрану, вот чего я хочу.
– Убить вас, мистер Рэксфорд? – удивился Г. –Зачем?
– Затем, что я слишком много знаю.
– Вы не говорили об этом, когда с вами беседовали два других агента.
– Тогда я и сам ничего не понимал. Но потом задумался о своем разговоре с Юстэли, и мне кажется…
– Довольно, мистер Рэксфорд, прошу вас, – взмолился Г.
Но потом задумался о своем разговоре с Юстэли, и мне кажется…
– Довольно, мистер Рэксфорд, прошу вас, – взмолился Г.Для сотрудника ФБР он был на удивление вежлив. – Не стоит продолжать в том же духе. Мы допросили господина Юстэли, и он рассказал нам, зачем приходил сюда.
– Вот как?
– Он торгует принадлежностями для печатных станков, мистер Рэксфорд. Он показал нам свою визитную карточку.
– Карточку, – повторил я и принялся озираться. – Сейчас и я покажу вам карточку.
– Он приходил сюда, – непреклонным тоном продолжал Г, –чтобы попытаться продать вам какое‑то оборудование для вашего печатного станка. Судя по тому, что и вы, и присутствующая здесь молодая дама запачканы чернилами, у вас, осмелюсь предположить, есть печатный станок, не правда ли?
– Разумеется, есть, – ответил я. – Куда же я задевал эту карточку?
– Джин, – сказала Анджела, – может, это и впрямь шутка? Может, вы с Мюрреем просто навоображали себе?
Я уставился на нее.
– И ты туда же?
Гповернулся к Анджеле.
– Мюррей? Вы имеете в виду Мюррея Кессельберга?
– Совершенно верно, – ответила она. – Он совсем недавно был здесь. Это он предположил, что жизнь Джина в опасности.
– Вот как? – проговорил Г.
Ну, теперь все. Мне стало ясно, что никакой надежды больше нет. И тем не менее я предпринял еще одну попытку.
– Послушайте, – сказал я, – как только я отыщу эту карточку…
– Мистер Кессельберг, – сообщил ГАнджеле, – уже давно слывет большим шутником. Когда он учился на выпускном курсе городского колледжа…
– Вот уж двенадцать лет, как он бросил эти проделки! – пылко воскликнул я. – Неужели вы никогда ничего не забываете?
Гбесстрастно взглянул на меня.
– Нет, мистер Рэксфорд, – ответил он, – мы ничего не забываем. Настоятельно советую вам впредь воздержаться от такого рода поступков. У вас всегда были добрые отношения с ФБР, и не стоит их портить. Я говорю совершенно серьезно, мистер Рэксфорд. Считайте это дружеским предостережением.
– Джин, иногда ты и впрямь неудачно шутишь, – сказала Анджела.
– О, Господи! – закричал я, потрясая кулаками над головой.
– До свидания, мистер Рэксфорд, – произнес Г.Он подошел к двери, открыл ее, потом обернулся и печально взглянул на меня. – Никогда больше не поверю радикалу, – заключил он и был таков.
5
– Ну, что ж, – рассудительно произнес Мюррей. Он уселся в плетеное кресло, поставил свой чемоданчик на пол, сунул трубку в карман, сложил руки на груди, закинул ногу на ногу и добавил: – Это создает нам осложнения.
– Еще бы, конечно, создает, – согласился я. – Мне прекрасно известно, что это создает нам осложнения. Как устранить эти осложнения – вот что я хотел бы знать.
– Мюррей, а что, если ты поговоришь с ФБР? – предложила Анджела.
– Выкинь это из головы, – ответил я. – С их точки зрения все это – розыгрыш, в котором участвуем мы с Мюрреем. Ты слышала, что говорил этот парень, – я повернулся к Мюррею. – Ты все еще у них под колпаком из‑за тех студенческих выходок с золотыми рыбками, белой краской и других проделок.
– Господи, – сказал Мюррей, – я уж лет сто как забыл обо всем этом.