– Наверное, у ФБР есть на тебя дело. Значит, если ты отправишься туда и заявишь, что это не шутки, они вряд ли тебе поверят.
– Ты прав, – согласился Мюррей. – Плохо дело.
– А что полиция? – спросила Анджела. – Я имею в виду обычную городскую полицию.
– Легавые меня знают, – ответил я. – Как только я войду в участок и заговорю, они тотчас позвонят в ФБР.
– Это произойдет, в какое бы ведомство ты ни отправился, – подтвердил Мюррей. – Городское, окружное или федеральное. Нет, похоже, сейчас нам никак не удастся заручиться поддержкой властей. Разумеется, в случае явного покушения на твою жизнь, если мы сможем доказать, что покушение имело место в действительности и было преднамеренным, кое‑что, возможно, изменится.
– Покушение на мою жизнь? Покушение?! Ну и словечко ты подобрал. Десять террористических организаций объединились, чтобы убить меня, а ты говоришь «покушение»! По‑моему, это будет чертовски удачное покушение!
– Мюррей, что ему делать? – спросила Анджела.
– Ну, во‑первых, мы можем составить письмо с подробным изложением дела и просьбой о полицейской охране. Пошлем его в управление ФБР заказной почтой с уведомлением о вручении. Тогда, если на Джина совершат удачное или более‑менее удачное покушение, у нас, возможно, появятся основания подать на правительство в суд за преступное бездействие. С другой стороны…
– Более‑менее удачное? – переспросил я. – Что это значит – более‑менее удачное покушение на чью‑либо жизнь?
– Ну, если тебя ранят, – объяснил он. – Оставят без руки, ослепят или что‑нибудь в этом роде. Легкого увечья, вероятно, будет недоста…
– Мюррей, – взмолился я, – ну забудь хоть на миг о том, что ты законник. Что мне делать – вот в чем вопрос.
– Что ж, давайте подумаем, – сказал он. – Какой у тебя выбор? Во‑первых, ты можешь жить как жил, забыть про Юстэли и всякие там террористические организации и надеяться на лучшее. Во‑вторых, ты…
– Что значит «надеяться на лучшее»? Авось не убьют, так?
– Совершенно верно. Во‑вторых, ты…
– Мюррей, ты что, спятил?
– Нет, Джин, – ответил он. – Я всего лишь стараюсь в меру сил оценить положение. Первый выход тебе не нравится, так?
– Не нравится!
– Очень хорошо, – невозмутимо сказал Мюррей. – Второй путь. Сделай вид, будто живешь как жил и надеешься на лучшее, а сам будь начеку и не допусти покушения. Береженого Бог бережет. Если ты знаешь, чего ждать, у тебя больше шансов избежать…
– Мюррей, – проговорил я.
– Тебе не нравится и второй выход.
– Сделаться ходячей мишенью? Отправиться на улицу и ждать, пока в меня не выстрелят, чтобы потом доказать ФБР, что я не шутил?
– Тебе не нравится второй выход, – сказал Мюррей. – Прекрасно. Тогда вот тебе третий. Вечером можно пойти на митинг Юстэли, посмотреть, что там…
– Пойти на митинг?
– Джин, ради Бога, позволь мне договорить. Ты идешь туда, соглашаешься со всем, что они будут болтать, выясняешь, насколько возможно, что они замышляют, и возвращаешься.
Вероятно, новых сведений окажется достаточно, чтобы убедить ФБРв твоей правдивости. Далее: если ты…
– Мюррей, – сказал я, – так ты хочешь, чтобы я отправился в самую гущу этого… этого… этого…
– Джин, я говорю лишь…
– Этого кровавого цветника? И сидел там, как муха в паутине? Этого ты хочешь, Мюррей?
– Если тебе не нравится и третий выход, дело осложняется, – сказал он.
– Потому что никакого четвертого выхода нет.
Я опешил. И просто стоял, вытаращив глаза на Мюррея, который, в свою очередь, сидел и таращился на меня. Я знаю Мюррея, доверяю ему и глубоко убежден в его блестящих способностях. Если Мюррей сказал, что четвертого выхода нет, я пусть и неохотно, но все же готов признать, что четвертого выхода нет. Но выходы с первого по третий включительно… О, Господи!
– Ты не мог бы повторить, Мюррей? – попросил я. – Еще раз. Перечисли все эти ходы и выходы.
Он принялся загибать пальцы.
– Первый: живи как жил, надеясь на лучшее. Второй: будь начеку, а после покушения на твою жизнь снова обратись в ФБР.Третий: иди вечером на митинг, а потом, возможно, добыв доказательства, обратись в ФБР.
– Значит, так, да?
Мюррей кивнул.
– Так, Джин.
Я сел на диван‑кровать (который так и не разложил, хотя Анджела и пришла ко мне, но это так, к слову) и попытался пораскинуть мозгами. Анджела присела рядышком и уставилась на меня, очаровательно насупив брови, что свидетельствовало о тревожном волнении. Печатный станок она, разумеется, наладила и уже успела умыться и снова натянуть свой желтый свитер. Высокохудожественный чернильный мазок на щеке тоже исчез. И я, и она, и диван‑кровать, по справедливости, должны были сейчас заниматься гораздо более важными и гораздо более человеческими делами, а не трястись из‑за шайки чокнутых террористов.
Проведя минуту или две в совершенно бесполезных раздумьях, я сказал:
– Мюррей, первый и второй выходы, предложенные тобой, – это, по сути, хрен и редька. Выбрав любой из них, я должен буду просто жить прежней жизнью, пока какой‑нибудь псих не пристрелит меня.
– Не совсем так, – возразил он. – Избрав выход номер два, ты примешь меры предосторожности. Прибегнешь к помощи других членов своего союза. И к помощи Анджелы. И моей, разумеется. Мы будем все время приглядывать за тобой и неусыпно охранять.
– ФБРи так все время приглядывает за мной, – сказал я.
– Оно, конечно, так, – согласился Мюррей. – Но ФБРследит за тобой, а мы будем следить за теми, кто окружает тебя, и ждать, пока кто‑нибудь из них предпримет враждебные действия.
– Подумать только, – сказал я. – Толпа пацифистов, охраняющая меня от толпы террористов. Что‑то не верится.
– Ну, – ответил Мюррей, – в конце концов, тебе решать, Джин.
– Сам знаю. Послушай, давай рассмотрим выход номер три. По‑моему, он гибелен.
– Почему? – Мюррей поднял с пола чемоданчик, переменил позу, положил его на колени и открыл. – Я навел справки о Всемирном союзе борьбы за гражданскую независимость. Весьма любопытное объединение. Они были сторонниками единого мира и выступали против всяких границ и любых ограничений свободы передвижения. Самовыражались они, взрывая пограничные таможни, в основном наши и канадские. Их шайка разгромила здание таможни, которое стояло возле какой‑то второстепенной дороги на границе между Францией и Германией. Это было лет семь назад. За ними гналась немецкая полиция, тогда бандиты укрылись на какой‑то ферме, убили фермера и всю его семью и отстреливались до тех пор, пока не полегли все до единого. Весьма задиристые ребята. Нападение на немецкую таможню, похоже, единственная их буйная выходка за пределами Североамериканского континента.
– Восхитительно, – сказал я. – И ты хочешь, чтобы я участвовал в митинге этой шайки, да?
– Дело в том, что ВСБГН больше не существует.
– Не существует? То есть они прекратили деятельность?
– Вот именно. Кажется, одна из их бомб взорвалась раньше времени, прямо у них в штаб‑квартире, когда там шло собрание.