Теперь остается только поймать «Эстрелью». Я настоятельно рекомендую Вам принять все необходимые меры для того, что бы быть готовым к отплытию с первыми лучами солнца. Чем скорее мы отправимся вслед за «Эстрельей», тем лучше, не так ли?
– Так точно, милорд.
Корабельный колокол не дал Хорнблоуэру задать следующий вопрос.
– Три часа до рассвета, – сказал он. – Позвольте пожелать вам спокойной ночи, джентльмены.
Это был тяжелый день, наполненный, с самого рассвета, бесконечной работой, если не физической, то умственной. Хорнблоуэру казалось, что после долгого, жаркого вечера его ноги распухли вдвое по сравнению с обычной величиной, и что лишь башмаки с золотыми пряжками препятствуют их дальнейшему расширению, он с трудом передвигал их. Он снял ленту со звездой и шитый золотом мундир, с недовольством отметив про себя, что через три часа их снова придется надевать для церемонии торжественного отплытия. Он ополоснулся водой из умывальника, и со вздохом наслаждения опустился на свою кушетку в темной каюте.
Он проснулся самостоятельно в момент смены вахты. В каюте было все еще почти темно, и в течение пары секунд он недоумевал, откуда взялось это грызущее ощущение беспокойства. Затем он все вспомнил, и сон мгновенно слетел с него. Он крикнул часовому у двери, чтобы тот позвал Джайлза. Побрился в лихорадочной спешке при свете лампы, а потом, облачившись снова в парадный мундир, взбежал по трапу на квартердек. Было еще очень темно, но, похоже, слабые отблески рассвета уже появились на небе. Возможно, над Морро небо было капельку светлее. Возможно. На квартердеке толпились темные фигуры, их было намного больше, чем бывает обычно, когда корабль отправляется со стоянки в путь. Взглянув на них, он отвернулся, так как не хотел обнаруживать, что он разделяет с ними их волнение, но Фелл перехватил его взгляд.
– Доброе утро, милорд.
– Доброе, сэр Томас.
– Береговой бриз набирает силу, милорд.
Это не вызывало сомнений, Хорнблоуэр чувствовал его дыхание, такое освежающее после одуряющей духоты каюты. Здесь, в тропиках, такое не будет продолжаться долго и прекратится, как только солнце, поднимающееся над горизонтом, примется за работу, обрушивая свои бронзовые лучи на землю.
– «Эстрелья» готовится выйти в море, милорд.
Это тоже не вызывало сомнений: звуки, далеко разносящиеся в предрассветном воздухе, свидетельствовали об этом.
– Думаю, нет необходимости спрашивать о нашей готовности, сэр Томас?
– Все готово, милорд. Люди стоят у брашпиля.
– Очень хорошо.
Без сомнения, стало светлее, фигуры на квартердеке, различимые теперь намного более отчетливо, все передвинулись к правому борту, прижавшись к поручням. Полдюжины подзорных труб было выдвинуто и направлено на «Эстрелью».
– Сэр Томас, не будет ли Вам угодно положить этому конец? Отправьте всю эту толпу вниз.
– Они очень хотят посмотреть …
– Я знаю, что они хотят посмотреть. Отправьте их вниз немедленно.
– Слушаюсь, милорд.
Всем, конечно, отчаянно хотелось разглядеть, заметно ли за кормой «Эстрельи» что-нибудь, что могло бы выдать сделанное этой ночью. Однако не было более верного пути привлечь внимание капитана «Эстрельи» к чему-то подозрительному за кормой, чем направить на это место подзорные трубы.
– Вахтенный офицер!
– Милорд?
– Проследите, что бы никто ни на секунду не направлял свою подзорную трубу на «Эстрелью».
– Слушаюсь, милорд.
– Когда станет достаточно светло, Вы можете осмотреть гавань, чего от Вас вполне естественно ожидать. Не более пяти секунд на «Эстрелью», но убедитесь, что Вы увидели все, что нужно было увидеть.
– Слушаюсь, милорд.
Небо на востоке стало смесью серого с желтым, на фоне него Морро вырисовывался величественно, хотя и нечетко, но в его тени все еще было охвачено тьмой. Даже перед завтраком это воспринималось весьма романтично. Хорнблоуэру подумалось, что присутствие на квартердеке в такой ранний час адмирала в парадном мундире само по себе является довольно подозрительным обстоятельством.
– Я спускаюсь вниз, сэр Томас. Пожалуйста, держите меня в курсе.
– Слушаюсь, милорд.
Когда он вошел в каюту, Джерард и Спендлов вскочили на ноги. Скорее всего, они были в числе тех, кто был отправлен вниз по приказу Фелла.
– Мистер Спендлов, я собираюсь последовать примеру, продемонстрированному Вами вчера, и хочу позавтракать, пока есть такая возможность. Не будете ли Вы любезны распорядиться насчет завтрака, мистер Джерард? Надеюсь, что вы, джентльмены, доставите мне удовольствие и составите мне компанию.
Он небрежно развалился в кресле и наблюдал за приготовлениями. В самый разгар оных стук в дверь возвестил о приходе Фелла.
– «Эстрелья» ясно видна сейчас, милорд. И за кормой у нее ничего не заметно.
– Спасибо, сэр Томас.
Как приятно выпить чашечку кофе в такой ранний час! Хорнблоуэр даже не пытался скрыть это. Дневной свет лился в иллюминаторы каюты, делая излишним и раздражающим искусственное освещение. Снова стук в дверь: вошел мичман.
– Наилучшие пожелания от капитана, милорд, «Эстрелья» снимается с якоря.
– Отлично.
Скоро она отправится в путь, и их изобретение будет опробовано. Хорнблоуэр заставил себя откусить и прожевать еще кусочек тоста.
– Ну неужели вы, молодежь, не можете ни секунды посидеть спокойно, – рявкнул он. – Налейте мне еще немного кофе, Джерард.
– «Эстрелья» верпуется к входу в фарватер, милорд, – снова доложил мичман.
– Прекрасно, – произнес Хорнблоуэр, отпивая небольшой глоток кофе, надеясь, что никто не догадается, как быстро бьется его пульс. Тянулись минуты.
– «Эстрелья» готовится к постановке парусов, милорд.
– Отлично. – Хорнблоуэр медленно поставил чашку, и, медленно так, как он только мог, поднялся с кресла. Взоры обоих молодых людей следовали за ним неотрывно.
– Думаю, – сказал он, растягивая слова, – мы можем теперь подняться на палубу.
Шагая неторопливо, как когда-то на похоронах Нельсона, он вышел из каюты, миновал часового, поднялся по трапу, позади него молодые люди старались сдержать свое нетерпение. На палубе было ослепительно светло, солнце стояло прямо над Морро. Посреди фарватера, на дистанции около одного кабельтова, лежала «Эстрелья», щеголяя своей белой окраской. Когда взгляд Хорнблоуэра остановился на ней, ее кливер затрепетал, забрал ветер и развернул шхуну. В следующее мгновение ее грот наполнился ветром, и она вздрогнула, набирая ход, через несколько секунд она прошла мимо «Клоринды». Момент настал. Фелл пристально смотрел на шхуну и бурчал что-то про себя, от возбуждения он сквернословил. «Эстрелья» подняла флаг, на ее палубе Хорнблоуэру удалось различить фигуру Гомеса, руководящего маневрами судна. Гомес почувствовал его взгляд тут же, он поклонился, прижав шляпу к груди, Хорнблоуэр поклонился в ответ.
– Она делает не более двух узлов, – сказал Хорнблоуэр.
– Слава Богу, что так, – ответил Фелл.
«Эстрелья» скользила по направлению к выходу, готовясь совершить поворот оверштаг. Гомес прекрасно справлялся с управлением, несмотря на небольшое количество парусов.
– Должен я последовать за ней сейчас, милорд?
– Думаю, что самое время, сэр Томас.
– Матросов на брашпиль, паруса ставить, мистер Филд!
Даже при двух узлах линь будет испытывать некоторое натяжение. Он должен, обязан выдержать пока «Эстрелья» не вышла в море. Сильные руки и крепкие спины выбирали тем временем якорный канат «Клоринды».