Через несколько минут тайные визитеры оказались в тускло освещенном коридоре, упирающемся в те самые комнаты, что занимали цыгане.
Пока один из них тихо открывал отмычкой дверь, двое взялись в безопасных местах за клетку с тигром и резко катнули ее в сторону открывшейся комнаты.
Зверь вскочил и зарычал. Когда до двери оставалось не больше метра, тот, кто работал отмычкой, резко потянул вверх дверцу клетки. Через секунду клетка с грохотом ударилась о стену и остановилась.
Обезумевший тигр оскалился и прыгнул через открытую дверцу внутрь комнаты, в которой спали безмятежным сном цыгане…
В Танькиной комнате был идеальный порядок. Лешка прошелся от двери до окна, внимательно осматривая каждую мелочь.
Петр Саввич тем временем рылся в шкафу с вещами.
– Вроде все на месте… Нет только синего платья, а так…
– А что на посту сказали: как она была одета, что было в руках?
Шапилина, который и так был на взводе, вдруг прорвало:
– Слушай, ты, Шерлок Холмс, не задавай дурацких вопросов. Что надо – я муровцам уже рассказал!
Лешка пропустил грубость мимо ушей.
– Петр Саввич, вы поймите, тут любая мелочь важна.
Казарин натужно улыбнулся и повторил вопрос:
– Как Таня была одета?
– Да «как-как»? Мне сказали – как обычно! Платье синее… видимо, как раз это… туфли белые… фотоаппарат, что я ей недавно подарил.
Эта информация сразу же заинтересовала Лешку.
– Фотоаппарат? – переспросил Казарин.
– Фотоаппарат, – удивленно повторил Петр Саввич.
Лешка ринулся в кладовку7, в которой Танька организовала свою фотолабораторию.
Фотоувеличитель, ванночки с проявителем, банки с реактивами – все стояло на своих местах.
И тут Лешкин взгляд привлекли фотографии, которые Танька повесила сушиться накануне. Он сорвал с веревки одну из них и… его тут же прошиб холодный пот.
На этом снимке, как и на всех остальных, был портрет циркачки Лили, которая оживленно беседовала с каким-то парнем. И чем больше Казарин смотрел на эти фотографии, тем отчетливее понимал, что этим парнем являлся он сам.
– Ну, чего ты там нашел?
Шапилин тоже вошел в кладовку и тут же выхватил у Лешки фотографии.
– Кто это? Ты ее знаешь?
В этот момент Лешке предстояло принять решение: либо признаться, что парень на фотографии – это он и есть, и тем самым обрубить надежду спасти отца. Либо промолчать и разобраться во всем самому.
Он не был уверен, что Петр Саввич сделает все как нужно и не наломает при этом дров. Конечно, Лешка понимал, что с Таней произошло что-то неладное. Но и судьба отца висела на волоске.
– Ты знаешь ее? – настойчиво повторил свой вопрос Шапилин.
Казарин медлил с ответом. В это время в гостиной зазвонил телефон, и Петр Саввич бросился к аппарату…
Лешка остался один. Немного подумал, взял с полки первый попавшийся школьный снимок Тани и вышел в коридор.
– Из МУРа звонили. – Шапилин метался по квартире, взволнованно бормоча себе под нос. – Я сейчас прямо туда…
Затем он вспомнил про фотографии:
– А фотографии очень важны в этом деле. Очень важны. Ты просто молодец, что вспомнил про фотоаппарат.
Хлопнула дверь, и Лешка остался один в пустой квартире…
Глава 26
Дикий крик разбудил Лилю. Она подскочила к выходу из своего узилища и увидела ужасную картину. Вход в комнату, где ночевали ее мучители, перекрывала пустая клетка, возле двери внутри лежал растерзанный труп, а из глубины комнаты раздавались хрипы и злобный рык тигра…
Зажав рот рукой, чтобы не закричать, Лиля бросилась по освободившемуся коридору в сторону выхода…
Над Москвой вставало утро. Лешка почти бежал по пустынным улицам. Еще спускаясь по Петровскому бульвару, он почуял неладное. Подойдя поближе, Ка-зарин увидел, что цирк оцеплен милицией. Он пробрался через толпу и прислушался к тому, о чем говорили зеваки.
– …Да я вам говорю, тигр их всех порвал, до одного.
– Пьяные, что ли, были?
– Как обычно, поддали после выступления.
– Артисты, что с них взять…
– Говорят, что они еще друг друга перерезали перед этим… Из ревности.
– Дикие. Как были дикими, так и остались.
– Цыгане, одно слово…
Лешка остановился. Ему казалось, что стук его сердца слышат все люди, собравшиеся у цирка. Вспомнив про фотографии, он уже не сомневался, что трагедия в цирке и пропажа Таньки – звенья одной цепи.
– Эй, красивый, давай погадаю, – услышал он за спиной.
Лешка оглянулся и увидел возле дерева маленькую цыганку, лицо которой скрывал платок. Цыганочка поманила его рукой, после чего засеменила вглубь бульвара.
Лешка еще раз посмотрел на милицию и непонятно почему отправился следом. Отойдя на почтительное расстояние, цыганка вдруг обернулась, сняла платок, и Лешка понял, что перед ним – Лилька.
Несмотря на случившееся ночью, Лиля держалась молодцом. Ни страха, ни испуга на ее лице не было. Наоборот, в глазах появился лихорадочный блеск, который Лешку даже смутил. Только потом он понял, чем все это было вызвано.
Лилька схватила Казарина за руку и потащила с бульвара. Через несколько минут они вбежали в один из двориков и спрятались у дровяного сарая.
Первым делом Лешка вытащил из-за пазухи Танькину фотографию и протянул ее Лильке.
Девушка повертела снимок в руках и с подозрением уставилась на Казарина.
– Откуда это у тебя?
– Какая разница…
Лешке не очень хотелось объяснять, кем приходится ему Танька. Сделать это он не смог бы при всем желании: слишком уж сложны были его чувства.
– Это фотография человека, который… которого я… Лилька внимательно слушала Лешку и вдруг все поняла.
– Так это та самая…
Лешка схватил Лилю за руки.
– Кто «та самая», говори. Ты ее видела?
Лилька вырвала руку.
– Сама виновата. Нечего было на рожон лезть. Лешка замер, предчувствуя самое ужасное.
– Да жива твоя пионерка, – презрительно хмыкнула Лилька и тут же добавила: – Шалава.
Лешка выдохнул с облегчением.
– Она не шалава.
– А кто? – Лилька насторожилась.
– Она… она… хорошая.
– А-а-а, понятно… – Лилька опять презрительно хмыкнула. – Только ты не обольщайся. Ты ее вряд ли теперь увидишь. Увезли ее, тю-тю!
– Как?! Куда?! – Лешка вновь похолодел.
– На кудыкину гору.
И тут Лешка сорвался: он прижал Лильку к стене и угрожающе посмотрел ей в глаза.
– Не скажешь?
– Да не знаю я, – запротестовала Лиля. – Аким знал. Да нет теперь Акима.
Лешка вдруг сделал шаг назад, отвернулся и тихо произнес:
– Лиля, родная, помоги! У меня же никого дороже ее нет! Но Лилька молча смотрела в сторону. Говорить больше было не о чем.
– Ну, бывай! – вздохнула она. – Мне теперь в Москве оставаться нельзя.
Она протянула свою ладошку. После долгой паузы Ка-зарин пожал протянутую руку, затем сделал несколько шагов к подворотне, но тут же вернулся.
– И куда ты теперь?
– Не знаю, страна большая.
Лешка порылся в карманах и достал несколько смятых рублей.
– Возьми, пригодится.
Лилька посмотрела на деньги, а потом на Лешку.
– Хороший ты парень… Но дурак.
Казарин резким движением сунул деньги в Лилькин карман.
– Возьми.
Но девушка молча вынула их и вложила обратно в Лешкину ладонь. Затем она кивнула ему и, уже уходя, бросила через плечо:
– К Барону отвезли твою пионерку. На ипподром… Слово «Барон» в Лилиных устах прозвучало как гром среди ясного неба.
– Барон?! – Лешка чуть не задохнулся.
Он вновь схватил девушку за плечи и тряхнул ее так, что у Лильки чуть не отлетела голова.
– Ты сказала «Барон»?!!
Лилька только закивала в ответ. А Лешка отпустил девушку и бросился в сторону автобусной остановки.
– Стой! – закричала Лилька.