Сперва выслушайте меня.
В сжатой и лаконичной форме Белларион рассказал ей о своей последней встрече с заговорщиками.
– Вы собирались загнать их в угол. Но они обнаружили ход, который вы проглядели, и успешно воспользовались им. И это только подтвердило
подозрения, которыми я уже делился с вами, принцесса: вы и ваш брат – всего лишь инструменты в игре этих негодяев, заботящихся только о своей
выгоде. Так что мне не оставалось ничего иного, как сообщить регенту имена тех, кто покушается на его жизнь.
Ее рука медленно поднялась к груди и замерла там, а губы едва слышно прошептали:
– Вы выдали их!
– А разве вы не собирались сделать то же самое, если они не откажутся от своих кровожадных планов? Я всего лишь помог вам в этом, избавив вас от
необходимости признаваться в своих связях с заговорщиками. И когда я объявил себя приемным сыном Фачино Кане, регент проглотил это с такой
легкостью лишь потому, что увидел во мне удобный инструмент, неожиданно подвернувшийся ему под руку. Но хуже всего то, что регент, оказывается,
давно знал о существовании заговора.
– …?
– Иначе он ни за что не поверил бы мне. Мой рассказ всего лишь подтвердил уже имевшиеся у него сведения.
– Но почему тогда он бездействует? – недоверчиво спросила она.
– У него отсутствуют доказательства вашего участия в заговоре. Что для него Барбареско? Он хочет подобраться к вам и маркизу Джанджакомо.
Собственно говоря, с этой целью он и послал меня.
– Я вижу, вы не колеблясь предаете всех по очереди: Барбареско – регенту, регента – мне. Меня вы тоже собираетесь выдать регенту?
– Само мое присутствие здесь, мадонна, говорит об обратном: ведь я уже мог бы сообщить регенту все, что мне известно о вас.
Она задумалась. Доводы Беллариона казались ей убедительными, но она была напугана, и испуг мешал ей поверить ему.
– Все это может оказаться ловушкой, – заявила она. – Зачем, скажите мне, вы остались здесь после того, как предали моих друзей? Вы ведь добились
всего, чего хотели.
– Если бы я исчез, – не задумываясь ответил Белларион, – вы никогда не узнали бы о намерениях этих людей.
– Но почему вы считаете, что мне необходимо это знать? – возмущенно вскричала она. – Откуда такая необходимость? Всего неделю назад вы даже не
слышали обо мне, а теперь готовы рисковать своей жизнью без всякой надежды на какое либо вознаграждение. Неужели я сошла с ума, чтобы поверить
вам?
– Я ваш слуга, мадонна, – безыскусно ответил он.
– Да, я совсем забыла: слуга, посланный провидением.
– Разве это огорчает вас?
– Меня? Только то, что вы выглядите слишком уж вычурно.
– Сумасшествие, мадонна, в некотором смысле сродни нереальности. Почему бы не предположить, что воздух свободы чересчур сильно вскружил голову
воспитаннику монастыря.
– Наконец то ваше объяснение выглядит недостаточно корректным, – холодно рассмеялась она.
– Скорее уж мое понимание мира, синьора… – с оттенком грусти отозвался Белларион.
Она положила руку ему на плечо, и он с удивлением почувствовал слабую дрожь ее пальцев.
– Мессер Белларион, – неожиданно робким голосом проговорила принцесса, – не обижайтесь, если мои подозрения ранили вас. Я просто в отчаянии. Так
легко поверить в то, во что хочется верить.
– Я знаю, – мягко отозвался он. – И все же, ваше высочество, когда вы как следует обдумаете мои слова, то сами убедитесь, что залог вашего
спасения заключается в доверни мне.
– Если бы речь шла только о моем спасении! Вы видели, каков был мой брат сегодня…
– Да, и если это дело рук Каструччо…
– Каструччо всего лишь инструмент.
– Если бы речь шла только о моем спасении! Вы видели, каков был мой брат сегодня…
– Да, и если это дело рук Каструччо…
– Каструччо всего лишь инструмент. Но довольно об этом – мы попусту тратим время.
Она шагнула было к поджидавшим ее камеристкам, но затем остановилась и вновь обратилась к Беллариону:
– Я должна верить вам, мессер Белларион, иначе я сойду с ума, запутавшись в этом клубке. Но если вы стараетесь завоевать мое доверие лишь для
того, чтобы злоупотребить им, – Бог накажет вас.
– Несомненно, принцесса, – вздохнул он.
– И еще мне хотелось бы знать, что вы расскажете обо мне моему дяде.
– Только то, что все мои попытки выудить из вас что либо о Барбареско оказались тщетными.
– Вы вернетесь?
– Как вам будет угодно, принцесса. Теперь я могу сделать это в любой момент. Но каков будет наш следующий шаг?
– Я думаю, вы скоро сами увидите его, – ответила она, и Белларион понял, что ему наконец то удалось убедить ее в своей искренности.
Они вернулись в зал, и Белларион, формально поклонившись ей на прощанье, направился к регенту, окруженному небольшой группой придворных. Заметив
Беллариона, тот шагнул ему навстречу и, взяв юношу за локоть, отвел чуть в сторону.
– Либо она ничего не знает, либо не хочет говорить на эту тему со мной, – сообщил ему Белларион.
– Последнее кажется мне более вероятным, – негромко сказал регент.
– Если вы заручитесь полномочиями от Барбареско и попробуете еще раз, думаю, вы легко добьетесь успеха.
Глава XI. ПОДОЗРЕВАЕМЫЙ
В доме синьора Барбареско Беллариона ожидал неприятный сюрприз: там в полном составе собрались все заговорщики.
Едва он появился в длинной комнате в мезонине, как Казелла и граф Спиньо набросились на него с двух сторон и крепко схватили его.
– Где вы были, мессер Белларион? – вкрадчиво поинтересовался Барбареско, подойдя к юноше и держа правую руку за спиной.
По выражению его лица Белларион сразу понял, что, если он хочет остаться в живых, ему сейчас потребуется вся его изворотливость. Он удивленно
огляделся и с нескрываемым презрением улыбнулся.
– Я вижу, конспирация проникла в вашу плоть и кровь, – спокойно отозвался он. – В каждом соседе вы подозреваете шпиона, а в каждом действии –
предательство. Увы, вы способны видеть только то, что творится под самым вашим носом. Мне искренне жаль тех, кто верит вам.
– Он попытался вырваться из державших его рук. – Пустите же, болваны!
Барбареско облизал губы и сделал еще один шаг к нему. Теперь он был совсем рядом с Белларионом.
– Вас отпустят не раньше, чем вы скажете, где вы были и для чего?
– Вам прекрасно известно, где я был, – бесстрашно ответил Белларион, глядя прямо в глаза Барбареско, – иначе вы не стали бы разыгрывать
трагикомедию. Я был во дворце.
– Зачем, Белларион? – тихо спросил Барбареско.
– Разумеется, чтобы выдать вас, – последовал ироничный ответ. – А затем я решил вернуться и дать вам возможность поразвлечься, перерезав мне
глотку.
Граф Спиньо рассмеялся и разжал свою хватку.
– Он прав. Я всегда говорил, что он не предатель. Однако Казелла продолжал крепко держать юношу.
– Пусть он объяснит как следует, – угрюмо начал он. – Иначе…
– Отпустите же меня! – нетерпеливо воскликнул Белларион, освобождаясь из его рук. – Вас здесь семеро, и я никуда не денусь. Подумайте сами,
неужели бы я вернулся, если хотел сбежать?
– Нас совершенно не интересует, что вы могли бы сделать, – настаивал Барбареско.