С этими словами она, словно потеряв всякую власть над собою, схватила кучку серебра и быстро спрятала ее в карман.
- Видеть не могу, когда деньги валяются и никто их не берет! - несносная женщина вдруг шлепнулась на стул, глядя на сыщика Каффа с таким выражением, словно говорила: "Деньги опять у меня в кармане, попробуйте-ка их оттуда вытянуть!"
На этот раз я не только подошел к порогу, но и перешагнул его, твердо решив идти домой. Объясняйте, как можете, но я чувствовал, что кто-то из них, или оба они вместе, смертельно оскорбили меня. Прежде чем сделать несколько шагов, я услышал, как сыщик догоняет меня.
- Благодарю вас за это знакомство, мистер Беттередж, - сказал он. - Я обязан жене рыбака совершенно новым ощущением. Миссис Йолланд озадачила меня.
У меня вертелся на языке колкий ответ, - дело в том, что я был рассержен на него, так как сердился на самого себя. Но когда он признался, что озадачен, я усомнился, действительно ли я причинил большой вред. Я ждал, скромно, молча, что он еще скажет.
- Да, - проговорил сыщик, как будто читая мои мысли. - Вместо того чтобы навести меня на след, вы, мистер Беттередж, - при вашем участии к Розанне, вам, может быть, утешительно будет это узнать, - вы привели меня к тому, что озадачили меня. Действия этой девушки сегодня, разумеется, довольно ясны. Она прикрепила обе цепи к кольцу оловянного ящичка; она засунула этот ящичек в воду или в песок; другой конец цепи она прикрепила к какому-нибудь месту под скалой, известному только ей. Она оставит ящичек там до тех пор, покуда кончится производимое сейчас следствие, а потом, на свободе, сможет опять вынуть его из тайника, когда ей заблагорассудится.
До сих пор вое совершенно ясно. Но, - прибавил сыщик с впервые замеченным мною за все это время оттенком нетерпения в голосе, - вопрос состоит в тем, какого черта спрятала она в этом оловянном ящике?
Я подумал про себя: "Лунный камень!" Но сыщик сказал только одно:
- Неужели вы не догадываетесь?
- Это не алмаз, - продолжал он. - Весь опыт моей жизни ничего не стоит, если Розанна Спирман взяла алмаз.
Когда я услышал эти слова, меня снова начала трясти сыскная лихорадка, и я до того забылся, заинтересованный этой новой загадкой, что воскликнул опрометчиво:
- Запачканная одежда!
Сыщик Кафф вдруг остановился в темноте и положил свою руку на мою.
- Когда что-нибудь бросают в ваши Зыбучие пески, выходит ли это опять на поверхность? - спросил он.
- Никогда, - ответил я, - будь это легкая или тяжелая вещь, а уж Зыбучие пески втянут в себя все и навсегда.
- Розанна Спирман это знает?
- Она это знает так же хорошо, как и я.
- Значит, ей стоило только привязать камень к запачканной одежде и попросту бросить его в Зыбучие пески, - сказал сыщик. - Нет ни малейшей надобности в том, чтобы прятать ее, - а между тем она несомненно спрятала.
Вопрос состоит в том, - прибавил он, продолжая идти, - являются ли запачканная юбка или кофточка или другой предмет чем-то таким, что необходимо сохранить во что бы то ни стало? Мистер Беттередж, если не случится никакой помехи, я должен завтра поехать во Фризинголл и узнать, что именно купила она в городе, когда доставала тайно материал, чтобы сшить новую одежду вместо запачканной. При настоящем положении дел выезжать из дому - риск, но еще больший риск продолжать действовать вслепую. Извините, что я не в духе; я потерял к себе уважение, - я позволил Розанне Спирман поставить меня в тупик.
Когда мы вернулись, слуги сидели за ужином. Первый, кого мы встретили на дворе, был полисмен, которого инспектор Сигрэв оставил в распоряжение сыщика. Мистер Кафф спросил его, вернулась ли Розанна Спирман. Да. Когда?
Почти час назад. Что она сделала? Она поднялась наверх, чтобы снять шляпку и плащ, а сейчас спокойно ужинает с остальными слугами.
Не сделав никакого замечания, сыщик Кафф направился к черному ходу, все более и более теряя к себе уважение. Пройдя в темноте мимо входа, он все шел и шел, хотя я и звал его, пока не остановился у ивовой калитки, которая вела в сад. Когда я подошел к нему, чтобы вернуть его назад, я увидел, что он внимательно смотрит на окно в том этаже, где были спальни, с другой стороны дома.
В свою очередь подняв глаза, я обнаружил, что предметом его созерцания было окно комнаты мисс Рэчель и что огонь в этом окне мелькал взад и вперед, как будто в комнате происходило что-то необычное.
- Это, кажется, спальня мисс Вериндер? - спросил сыщик Кафф.
Я ответил утвердительно и пригласил его ужинать ко мне.
Сыщик не тронулся с места, пробормотав, что он любит по вечерам дышать свежим воздухом. Я оставил его наслаждаться природой. Когда я возвращался, я услышал "Последнюю летнюю розу" у ивовой калитки. Сыщик Кафф сделал новое открытие! И на этот раз ему помогло окно барышни!
Последняя мысль заставила меня опять вернуться к сыщику с вежливым замечанием, что у меня не хватает духу оставить его одного.
- Вам что-нибудь тут непонятно? - прибавил я, указывая на окно мисс Рэчель.
Судя по голосу, сыщик Кафф опять ощутил надлежащее уважение к своей собственной особе.
- Вы в Йоркшире, кажется, охотники держать пари? - спросил он.
- Ну так что ж из этого? Положим, что и так.
- Будь я йоркширец, - продолжал сыщик, взяв меня за руку, - я прозакладывал бы вам целый соверен, мистер Беттередж, что ваша молодая барышня решилась уехать из дома. Если я выиграю это пари, я готов прозакладывать вам другой соверен, что мысль об отъезде пришла к ней не прежде, чем час тому назад.
Первая догадка сыщика испугала меня. Вторая как-то перепуталась у меня в голове с донесением полисмена, что Розанна Спирман вернулась с Зыбучих песков час тому назад. Обе эти догадки произвели на меня странное впечатление. Когда мы пошли ужинать, я выдернул свою руку из руки сыщика Каффа и, забыв всякое приличие, прошел прежде него в дверь, чтобы самому навести справки.
Лакей Самюэль был первым человеком, встреченным мною в передней.
- Миледи ждет вас и мистера Каффа, - сказал он, прежде чем я успел задать ему вопрос.
- Давно ли она ждет? - раздался позади меня голос сыщика.
- Уже с час, сэр.
Опять! Розанна вернулась час тому назад, мисс Рэчель приняла какое-то необыкновенное решение, и миледи ждала сыщика - в течение последнего часа!
Неприятно было видеть, как столь различные люди и предметы связывались таким образом между собою. Я пошел наверх, не глядя на сыщика Каффа и не говоря с ним. Рука моя внезапно задрожала, когда я поднял ее, чтобы постучаться в дверь комнаты моей госпожи.
- Меня не удивит, - шепнул сыщик за моей спиной, - если у вас в доме разразится сегодня какой-нибудь скандал. Не пугайтесь. Я в своей жизни выдерживал и не такие семейные сцепы.
Не успел он произнести эти слова, как я услышал голос госпожи моей, приказывавшей нам войти.