ПЕРВЫЙ ПЕРИОД
РАССКАЗЫВАЕТ УЧИТЕЛЬ РИСОВАНИЯ
ИЗ КЛИМЕНТС-ИННА, УОЛТЕР ХАРТРАЙТ
I
Этоисторияотом, что может выдержать женщина и чего может добиться
мужчина.
Еслибымашина правосудия неукоснительно и беспристрастно разбиралась
вкаждомподозренииивела судебное следствие, лишь умеренно подмазанная
золотом,события,описанныенаэтихстраницах,вероятно,получилибы
широкую огласку во время судебного разбирательства.
Новнекоторыхслучаяхзакон до сих пор еще остается наемным слугой
тугонабитогокошелька,ипотомуэтаисториябудет впервые рассказана
здесь.Также как мог бы услышать ее судья, теперь услышит читатель. Ни об
одномиз существенных обстоятельств, относящихся к раскрытию этого дела, от
начала его и до конца, не будет рассказано здесь на основании слухов.
Втех случаях, когда Уолтер Хартрайт, пишущий эти строки, будет стоять
ближедругих к событиям, о которых идет речь, он расскажет о них сам. Когда
оннебудет участвовать в них, он уступит свое место тем, кто лично знаком
с обстоятельствами дела и кто продолжит его труд столь же точно и правдиво.
Итак,этуисториюбудутписатьнесколько человек - как на судебном
процессевыступаютнесколькосвидетелей;цельвобоихслучаяходна:
изложитьправдунаиболее точно и обстоятельно и проследить течение событий
вцелом,предоставляяживымсвидетелямэтойисторииодномуза другим
рассказывать ее.
Первымвыслушаемучителя рисования Уолтера Хартрайта, двадцати восьми
лет.
II
Был последний день июля.
Длинноежаркоелетоподходилок концу, и мы, устав странствовать по
лондонскиммостовым,начиналиподумыватьопрохладныхоблакахнад
деревенскимипросторами и об осенних ветрах на побережье. Что касается моей
скромнойособы - уходящее лето оставляло меня в плохом настроении, в плохом
состоянииздоровьяи, по правде сказать, почти без денег. В течение года я
распоряжалсясвоим заработком менее осторожно, чем обычно, и мне оставалась
толькоодна возможность: провести осень в коттедже моей матушки в Хемпстеде
или в моей собственной комнате в Лондоне.
Помнится,вечер был тихий и облачный, лондонский воздух был удушливым,
городскойшумстихал.Сердцеогромногогорода и мое, казалось, бились в
унисонвсеглушеи глуше, замирая вместе с закатом. Я оторвался от книги,
надкоторой больше мечтал, чем читал ее, и вышел из дому, чтобы отправиться
загород подышать вечерней прохладой. Это был один из двух вечеров, которые
обычноякаждую неделю проводил с матушкой и сестрой. Поэтому я направился
к Хемпстеду.
Необходимоупомянутьздесьо том, что отец мой умер за несколько лет
дотехсобытий,которыеяописываю, и что из пятерых детей оставались в
живыхтолькосестраСараия.
Отецбылучителемрисования, как и я.
Трудолюбивыйистарательный, он преуспевал в работе. Радея о будущем своей
семьи,неимевшейдругих средств к существованию, кроме его заработка, он
сразупослеженитьбызастраховал свою жизнь на гораздо большую сумму, чем
этообычноделают. Благодаря его самоотверженным заботам моя мать и сестра
моглижить после его смерти, ни в чем не нуждаясь. Уроки моего отца перешли
ко мне по наследству, и будущее не страшило меня.
Спокойныебликизакатаещеозаряливершиныхолмови Лондон внизу
потонулужевтемнойбезднехмуройночи,когдаяподошелк калитке
матушкиногокоттеджа.Неуспеляпозвонить,какдверь распахнулась, и
вместослужанкинапорогепоявилсямойприятель,профессорПеска,
итальянец.Он бросился мне навстречу, оглушительно выкрикивая нечто похожее
наанглийское приветствие. Профессор сам по себе заслуживает чести быть вам
представленным,дактомужеэтонадо сделать ввиду дальнейшего. Волею
случаяименноснегоначаласьта загадочная семейная история, о которой
будет рассказано на этих страницах.
Япознакомилсяспрофессором Пеской в одном из богатых домов, где он
давалурокисвоегородногоязыка,а я - рисования. О его прошлом я знал
только,чтокогда-то он преподавал в Падуанском университете, вынужден был
покинутьИталию"из-заполитики"(чтоэто значило, он никогда никому не
объяснял),атеперьвотужемноголетбылуважаемымпреподавателем
иностранных языков в Лондоне.
Небудучикарликомвнастоящем смысле этого слова, ибо он был очень
пропорциональносложен,Пескабыл,по-моему, самым маленьким человечком,
которогоякогда-либо видел не на сцене, а в жизни. Он отличался от прочих
смертныхнетолькосвоей внешностью, но и безвредным чудачеством. Главной
цельюего жизни было стремление превратиться в настоящего англичанина, дабы
темсамымвыказать благодарность стране, где он обрел убежище и средства к
существованию.Изуваженияк нашей нации, он вечно носил с собой зонтик и
ходилвцилиндреигетрах.Кроме того, он считал своим долгом не только
выглядетьангличанином, но и придерживаться всех исконно английских обычаев
иразвлечений.Полагая,чтомыотличаемся особой любовью к спорту, этот
человечекчистосердечноинаивнопредавалсявсемнашимнациональным
спортивнымзабавам,твердоубежденный, что их можно постичь одним усилием
воли, совершенно так же, как он приспособился к гетрам и цилиндру.
Ясам неоднократно видел, как он слепо рисковал своими конечностями на
крикетномполеилиналисьейохоте.Ивотоднажды мне довелось стать
свидетелем,каконстольжеслепорискнулсвоейжизньюнамореу
Брайтонского пляжа.
Мывстретилисьтам случайно и отправились вместе купаться.