Мывстретилисьтам случайно и отправились вместе купаться. Если бы мы
занялиськаким-либочистоанглийскимспортом,яизпредосторожности,
конечно,заботливоприсмотрелбыза Пеской, но так как иностранцы обычно
чувствуютсебявводе так же хорошо, как и мы, англичане, мне не пришло в
голову,чтоискусствоплаванияпринадлежит к тем спортивным упражнениям,
которыепрофессорсчитаетвозможным постичь сразу - по наитию. Мы отплыли
отберега,новскореязаметил, что мой приятель отстал. Я обернулся. К
моемуужасуиудивлению,междумной и берегом я увидал только две белые
ручки,мелькнувшиенадводойимгновенно исчезнувшие. Когда я нырнул за
ним,бедный маленький профессор лежал, свернувшись в клубочек, в углублении
наднеивыгляделеще крошечнее, чем когда-либо раньше. Я вытащил его на
поверхность,свежий воздух вернул его к жизни, и с моей помощью он добрался
докабинки. Вместе с жизнью к нему вернулось его восхитительное заблуждение
касательноплавания.Кактолькоонпересталстучатьзубамиисмог
выговоритьнесколькослов,оннеопределенно улыбнулся и заявил, что, "по
всейвероятности, это была судорога". Когда он окончательно пришел в себя и
присоединилсякомне на пляже, его темперамент южанина мгновенно взял верх
надискусственной английской сдержанностью. В самых восторженных выражениях
Пескапоклялсямне в вечной благодарности, уверяя, что не успокоится, пока
неотплатитмнеуслугой, которую я, в свою очередь, запомню до конца моих
дней.
Ясделалвсе,чтомог,чтобыпрекратитьпотокегоизлиянийи
превратитьвсев шутку. Мне показалось, что я сумел несколько охладить его
преувеличенное чувство благодарности.
Недумал я тогда, как не думал и позже, в конце наших веселых каникул,
что,страстножелаяотблагодаритьменя,онвскореухватится за первую
возможностьоказатьмнеуслугу,которая направит всю мою жизнь по новому
пути и до неузнаваемости изменит меня самого.
Но так случилось.
ЕслибяненырнулзапрофессоромПеской,когда он лежал на дне
морском,то,по всей вероятности, я никогда бы не стал участником событий,
изложенныхтут;ябыникогданеуслышалимя женщины, овладевшей всеми
помысламидушимоей,ставшейцельювсехмоихстремлений,путеводной
звездой, озаряющей теперь мой жизненный путь.
III
ПовыражениюлицаПески,бросившегосямне навстречу в тот вечер, я
сразупонял,чтопроизошлонечтоизряда вон выходящее. Просить у него
немедленногообъяснениябылобесполезно. Я мог только предположить, когда
онвесело тащил меня в комнаты, что, зная мои привычки, он пришел в коттедж
длятого,чтобыменя встретить и рассказать какие-то чрезвычайно приятные
новости.
Мыворвалисьвгостинуюсамымневежливым и шумным образом.
Мыворвалисьвгостинуюсамымневежливым и шумным образом. Матушка
сиделауоткрытого окна и смеялась, обмахиваясь веером. Песка был одним из
еелюбимцев;онапрощалаемувсе его чудачества. Дорогая матушка! С той
минуты,каконаузналаоегоблагодарностии преданности ее сыну, она
приняламаленькогопрофессорав свое сердце и к его непонятным чужеземным
выходкамотносиласьсневозмутимымспокойствием, не пытаясь разгадать их
смысл.СестрамояСара, несмотря на свою молодость, была более сдержанна.
Онаотдаваладолжноепрекрасным душевным качествам Пески, но не принимала
егоцеликом,как моя мать. С ее точки зрения, он постоянно нарушал границы
дозволенногоитемсильноеешокировал.Еевсегдаудивляла
снисходительностьматерикэксцентричномумаленькомуиностранцу.Надо
сказать,что,по моим наблюдениям не только над сестрой, но и над другими,
мы,молодоепоколение,далеко не так сердечны и непосредственны, как наши
старшие.Мнечастоприходитсявидеть,какстарикипо-детски радуются,
предвкушаякакое-нибудь невинное удовольствие, тогда как их внуки относятся
кономус полным равнодушием. Я нахожу, что люди старшего поколения были в
своевремяболееподлиннымидетьми,чеммы.Можетбыть, за последние
десятилетиявоспитаниесделалотакиеуспехи,чтомы теперь чересчур уж
воспитанны?
Нерешаясь утверждать это, я должен сказать, что в обществе профессора
Пескимоя мать казалась гораздо моложе моей сестры. Так и на этот раз: в то
времякакматушкаотдушисмеяласьнад нашим мальчишеским вторжением в
гостиную,Сараозабоченно подбирала осколки чашки, опрокинутой профессором
на пол, когда он стремглав помчался открывать мне дверь.
- Янезнаю,чтобылобы,Уолтер,еслиб ты запоздал, - сказала
матушка.-Пескачуть с ума не сошел от нетерпения, а я - от любопытства.
Профессорявилсясзамечательнойновостью-онакасаетсятебя. Но он
безжалостноотказалсявымолвить о ней хотя бы словечко, пока не придет его
друг Уолтер.
- Какобидно-теперь сервиз испорчен! - пробормотала про себя Сара,
грустно разглядывая осколки.
Вэтовремя Песка в блаженном неведении причиненного им зла выкатывал
большоекреслоизугла на середину комнаты, чтобы предстать перед нами во
всемвеличиипубличногооратора.Повернувкреслоспинкойкнам,он
взгромоздилсянанегоивозбужденнообратилсяс этой импровизированной
кафедры к собранию, состоявшему всего из трех слушателей.
- Итак,добрыемои, дорогие, - начал Песка (он всегда говорил "добрые
мои,дорогие",когдахотелсказать"моидостойные друзья"), - слушайте
меня! Пробил час, и я расскажу мои новости - я наконец могу говорить.
- Слушайте, слушайте, - сказала матушка одобрительно.