Та девочка была сиротой, и я ее удочерил.
Я недоверчиво покивал.
— Ничего себе дельце, и что особенно приятно — все ясно как день. Как вы думаете, что сказала бы моя мать… — Тут я заметил, что его лицо застыло, и понял, что подошел к той грани, за которую лучше не переступать. Поэтому я небрежно спросил:
— Это все?
— Все. Я надел пальто и шляпу а прихожей, помог одеться иноземной принцессе, и мы, выйдя на улицу, сели в «родстер», который я оставил у тротуара. Набирая скорость по пути к Парк-авеню, я про себя отметил, что, видно, Вулф решил до последнего защищать честь своей семьи, коль скоро он собрался просадить двадцать зеленых на телефонный звонок в Лондон. Я, правда, никак не мог взять в толк, чем такой звонок поможет в этом деле.
Глава 3
Поначалу сборище у Николы Милтана, назначенное на пять часов, до боли напоминало игру забавляющихся дядей и тетей, — бриллианты! кто взял бриллианты? — происходящее было глупо и смешно до слез. Но чуть позже я начал думать, что все тут не так-то просто.
Дом, куда меня привела мисс Лофхен, внутри оказался приятнее, чем снаружи. Не броский и не кичливый, да и внутреннее убранство не оставляло впечатления, будто все вокруг принарядили исключительно для того, чтобы поразить посетителей. Пока я вышагивал следом за Карлой, которая высматривала свою подругу Нийю, я имел прекрасную возможность поглазеть по сторонам и, естественно, воспользовался ею. Дом, в который мы попали, был один из старинных четырехэтажных особняков. На первом этаже располагались приемная, главная контора и несколько кабинетов поменьше; этажом выше тянулся длинный коридор с серым ковром на полу, а двери из коридора вели в комнаты для занятий танцами; еще выше размещалось фехтовальное отделение с двумя залами, но не очень просторными, из которых один был побольше, а другой — поменьше, а также душевые и раздевалки; последний этаж занимали помещения Милтана и его жены. Впрочем, их комнат я не видел. Нийю удалось обнаружить в женской раздевалке. Карла вытащила ее оттуда в коридор, представила нас друг другу, и мы обменялись рукопожатием. Нийя сказала:
— Так вы, мистер Гудвин, можете как-то помочь мне в этом кошмаре? Вам удастся пресечь ужасную ложь этого человека? Правда? Вы обязательно должны это сделать! Я так надеялась, что Ниро Вулф… мой отец…
Говорила она, словно мурлыкая, но все же ее произношение было лучше, чем у Карлы. Слава Богу, она ничем не напоминала Ниро Вулфа, ведь, если бы это было так, пожалуй, трудно было бы пройти мимо подобного зрелища, — такую девушку стоило бы показывать в балагане. К тому же — хе-хе! — он же ее удочерил. У нее, как и у Карлы, были черные глаза и симпатичная фигурка — ну, может, она была на дюйм полнее, чем требовалось; однако ее подбородок, да и все лицо смотрелись, как картинка, так что общее впечатление от нее, от того, как она говорила, стояла и смотрела на вас, было странной смесью «подойди ко мне» и «не тронь меня». Поскольку я довольно долго общался с ее отцом, то, наверно, в моем первом беглом осмотре таилось больше интереса, чем если бы меня познакомили с какой-нибудь другой особой женского пола. С первого взгляда у меня сложилось мнение, что она умна и привлекательна, но с окончательным приговором я решил повременить, пока не узнаю ее получше. Она заметила, что я рассматриваю то, что было на ней — некое зеленое одеяние вроде широкого халата, перехваченное спереди поясом, выглядывающую из-под него белую парусиновую блузку, рейтузы, закатанные носки и гимнастические туфли.
— Я как раз давала урок, — сказала она. — По просьбе Милтана. Он не хочет скандала. Да и никто не хочет, кроме дуралея Дрисколла. Надо же, какой лгун — у меня на родине знали бы, что с ним делать.
Карла сказала, что ему… что отцу сообщили обо мне, ну и вам, наверное, тоже. Только я не хочу, чтобы об этом узнал еще кто-нибудь. А почему он сам не пришел?
— Ниро Вулф? Тяжелый клинический случай. Он никогда никуда не вылезает из дома, кто бы ни просил.
— Но я все-таки его приемная дочь.
— Я уже понял. Но, заметьте, вы в Нью-Йорке уже несколько месяцев, а найти адрес вашего папочки в телефонном справочнике совсем не трудно.
— Он же бросил меня. Меня всю жизнь учили его ненавидеть. Мне совершенно не хотелось…
— Пока вы не попали в беду. Кажется, вам было три года, когда вы с ним расстались. Впрочем, это не так важно. Меня послали сюда спасти вас от тюрьмы, и время не терпит. Наверно, у вас достанет ума понять, что мне необходимо знать правду. Что вы делали с пиджаком Дрисколла?
Ее подбородок дернулся, а глаза испепелили меня на месте.
— Ничего. Я и не прикасалась к нему.
— А зачем вы ходили в раздевалку?
— Я туда не заходила.
— Здесь, в школе, есть какая-нибудь девушка, похожая на вас?
— Нет. Очень похожей нет.
— То есть перепутать вас с кем-то другим Дрисколл не мог?
— Нет.
— Что вы делали вчера в то время, когда Дрисколл, по его словам, заметил вас в раздевалке около его пиджака?
— Я давала урок мистеру Ладлоу.
— Урок фехтования?
— Да, на шпагах.
— В большом зале?
— Нет, в маленьком, что в конце коридора.
— Кто такой мистер Ладлоу?
— Клиент, который берет уроки фехтования на шпагах.
— Вы уверены, что давали ему урок именно тогда, когда Дрисколл якобы видел, как вы обшаривали его пиджак?
— Уверена. Мистер Дрисколл пришел к Милтану без двадцати пять. Он сказал, что одевался почти пятнадцать минут. Я начала урок с мистером Ладлоу в четыре часа, и, кода Милтан прислал за мной, мы с ним еще занимались.
— И вы ни разу за весь урок не отлучались из зала?
— Ни разу.
Карла Лофхен перебила.
— Но, Нийя! Ты что, забыла, ведь Белинда Рид заявила, что примерно в половине пятого видела тебя в коридоре?
— Она лжет, — спокойно возразила Нийя.
— Но и тот, кто был с ней, тоже тебя видел!
— Он тоже лжет.
Боже милостивый, подумал я, какое счастье, что здесь нет Вулфа и он избавлен от этого зрелища. Смотреть, как его дочь делает из себя посмешище! Пока все говорило за то, что воссоединение семьи произойдет-таки за решеткой.
— Ну а Ладлоу? — отрывисто бросил я. — Он что, тоже лжет?
Она заколебалась, нахмурив брови, но, прежде чем нашлась, что ответить, послышался мужской голос. Его обладатель возник откуда-то со стороны лестницы. Он был примерно моих лет и такого же сложения, с располагающим взглядом светлых глаз, в сером костюме из дорогой ткани, который сидел на нем так, что был скорее всего сшит по заказу.
— А я вас искал, — мужчина подошел к нам и приветливо улыбнулся. — Милтан ждет вас у себя в кабинете. Все по тому же смехотворному делу.
— Мистер Ладлоу, это мистер Гудвин, — сказала Карла Лофхен.
Мы обменялись рукопожатием. Встретившись с Ладлоу взглядом, я невольно почувствовал к нему симпатию — не потому, что в его глазах читалась искренность или дружелюбие, а потому, что в них светился живой ум.
— Вы тот самый Ладлоу? — на всякий случай уточнил я.
— Совершенно верно. Перси Ладлоу.
— Это с вами мисс Тормик занималась фехтованием вчера во второй половине дня?
— Да, со мной.
— Тогда вас-то мне и надо. Скажите, она безотлучно оставалась с вами с четырех часов до половины пятого?
Он поднял брови и улыбнулся.
— Одну минутку. Все, что мне о вас известно, — это что вас зовут Гудвин.
— Я представляю интересы мисс Тормик. Она наняла Ниро Вулфа, а я его доверенный помощник.
Он взглянул на Нийю, и она утвердительно кивнула головой.
— Вот как! Она наняла Ниро Вулфа? Это как раз то, что нужно.