Сейчас в Мерседе.
— Делает остановку?
— Наспех перекусывает, заправляет машину. Готова ехать дальше.
— Сколько человек ее преследуют?
— В настоящий момент только двое. Я думаю, больше и не надо. Остальным велел вернуться. Один идет впереди, другой — сзади. Время от времени они меняются местами, чтобы она не заметила хвост, но, судя по всему, ей не до этого.
— А что‑нибудь из ее прошлого удалось откопать? — продолжал свои расспросы Мейсон.
— Была натурщицей в Нью‑Йорке, потом перебралась в Голливуд. Видно, рассчитывала, что все двери перед ней будут настежь, однако просчиталась. Некоторое время подрабатывала, позируя художникам, пока не начала полнеть. Потом сама занялась живописью — портреты по фотографиям. Вот вроде бы и все.
— Друзья? — поинтересовался Мейсон.
— Пока не обнаружил никаких особых увлечений. Кажется, она влюблена в свою работу — полна амбиций и рассчитывает на успех. Агент по продаже картин Лэттимер Рэнкин обеспечивал ей кое‑какие заказы и, возможно, преследовал личный интерес. Она знакома с несколькими натурщицами, художниками, все ее любят. Вот и все. Но я продолжаю работать. Не может быть, чтобы у нее не было никаких связей.
— А что Дюрант?
— Дюрант — проходимец. Уволен из армии по состоянию здоровья. Кое‑чего поднахватался на каких‑то курсах по искусству, заделался агентом по продаже картин, читал лекции. Выражается наукообразно, хотя мало в чем разбирается. Неистощим на выдумки. Любит разъезжать в шикарных автомобилях, которые покупает в рассрочку, да и то изрядно потрепанными, но даже за них не всегда может расплатиться. Уже два месяца не платил за квартиру. Вчера, похоже, не ночевал дома. А если ночевал, то еще спит. За ним следит мой человек, который сказал, что машину в гараж Дюрант не ставил. Он…
Зазвонил телефон. Дрейк вынул изо рта сигарету, снял трубку и сказал:
— Говорит Дрейк. — Выслушав сообщение, он ответил: — Хорошо. Так я и предполагал. Оставайся на месте, пока я не скажу, что делать дальше. — Дрейк положил трубку и обратился к Мейсону: — Это как раз тот парень, что дежурит у дома Дюранта. Он действительно не ночевал дома.
— Человек подобного склада наверняка был женат, хотя бы однажды, — предположил Мейсон.
— Насколько нам известно — дважды, — уточнил Дрейк. — В первый раз — еще до армии на молоденькой девушке. Через четыре месяца после свадьбы она родила. Сейчас работает, чтобы прокормить ребенка. После службы в армии он женился во второй раз с целью войти в богатую семью, но просчитался из‑за старика. Тесть установил за ним слежку, вывел на чистую воду, открыл дочери глаза, и они вышвырнули Коллина Дюранта за порог без цента в кармане.
— Давно это было?
— Четыре года назад.
— Чем еще он с тех пор занимался? Я имею в виду его любовные дела?
— Он везде успевал. Обожает натурщиц, особенно тех, что позируют обнаженными, молодых художниц, жаждущих признания, — словом, всю эту разгульную компанию. У меня пока не было времени поближе познакомиться с ним… Кстати, Перри, счет для тебя растет. Если ты подсчитаешь, боюсь, тебя хватит удар… но я полагал, тебя интересуют результаты. А потом, я рассчитывал, что за всем этим стоит богач Отто Олни, и, естественно, не жалел денег.
— И не жалей, — разрешил Мейсон. — Мне действительно нужны результаты, просто необходимы. У тебя есть описание автомобиля Дюранта?
— Конечно, — ответил Дрейк. Он достал карточку и бросил ее Мейсону. — Модель, номер, цвет — все, что нужно.
— А что можно выудить из прошлого Максин, почему она направляется именно на север?
— Пока нам неизвестно, даже куда она едет, — сказал Дрейк.
— А что можно выудить из прошлого Максин, почему она направляется именно на север?
— Пока нам неизвестно, даже куда она едет, — сказал Дрейк. — Может быть, в Сакраменто, или Юджин, или Портленд, или Сиэтл, а может быть, в Канаду. Дадим ей время. Одно точно — она едет в долгое путешествие, почти без денег и очень торопится.
— Откуда вы знаете, что у нее мало денег?
— Во‑первых, она старается снять самую дешевую комнату в мотеле. В Бейкерсфилде потратила полчаса, пока нашла подходящий номер. Пьет она только кофе и почти ничего не ест. Во‑вторых, начала заправляться первосортным топливом, потом стала смешивать, а сейчас идет на обычном бензине.
— Кредитной карточки нет?
— Карточки нет, расплачивается наличными.
— Хорошо, не спускайте с нее глаз, Пол. Я к тебе еще зайду.
Мейсон вышел из Детективного агентства, прошел по коридору и, входя в свою контору, улыбнулся Делле:
— Ну, как дела?
— Прекрасно!
— Хорошо спала?
— Великолепно!
— Приехала на такси?
— Нет, шеф, — ответила она, улыбаясь. — Я знала, что счет висит на вас, вы не передадите его Олни, поэтому я воспользовалась услугами общественного транспорта. Правда, пришлось сделать пересадку, но успела вовремя.
Мейсон нахмурился.
— Надо было взять такси.
— Я сэкономила для вас четыре доллара девяносто центов, не говоря о чаевых.
На минуту задумавшись, Мейсон сказал:
— Эта твоя преданность меня просто…
— Да? — подсказала Делла.
— Просто обезоруживает, — признался Мейсон. — Надеюсь, когда‑нибудь я смогу заслужить ее.
— Что вы узнали от Дрейка? — поторопилась она сменить тему.
— Дюрант куда‑то пропал.
— А что Максин?
— Максин направляется на север. И у нее нет денег. Зазвонил телефон. Послушав, Делла сказала:
— Перри, это Пол.
Мейсон снял трубку на своем столе и спросил:
— В чем дело, Пол?
— Еще кое‑что о твоей подружке, Максин Линдсей.
— Что там о ней?
— Она направила телеграмму Фибе Стиглер в Юджин, Орегон, с просьбой выслать ей двадцать пять долларов до востребования в город Рединг.
— А как вы узнали?
— Она отправляла телеграмму из Мерседа, — сказал Дрейк. — Мой человек под предлогом того, что девушка потеряла его телеграмму, заставил ее просмотреть всю пачку. Его одарили гневным взглядом, но телеграмму Максин удалось все‑таки прочитать.
— Хорошо, Пол, — сказал Мейсон. — Постарайся узнать все, что можно, о Фибе Стиглер из Юджина.
Снова зазвонил телефон. Делла Стрит сняла трубку:
— Да, Герти? Слушаю… Одну минуту. Она повернулась к Перри Мейсону:
— Вас спрашивает мистер Холлистер из «Уортон, Уортон, Косгроув и Холлистер».
Мейсон прищурил глаза:
— Хорошо, я отвечу.
Сняв трубку, он вежливо проговорил:
— Доброе утро, мистер Холлистер. Как дела?
— Не слишком хорошо.
— В каком смысле?
Эта свидетельница, Максин Линдсей…
— Да, в чем дело?
— Я анализировал ситуацию и пришел к выводу, что мы полностью зависим от нее, от ее показаний.
— Ну и?.
— Поначалу я полагал, что все дело будет вращаться вокруг самой картины, той, что Рэнкин продал Олни, и главным будет доказательство ее подлинности.
— Совершенно верно.