Я назвалась, тогда она спросила, не надо ли что-нибудь передать для мистера Гарвина. Я сказала про Кассельмана. Вот и все.
Мейсон закурил сигарету и, нахмурившись, надолго задумался.
— Так что будем делать? — не выдержала Делла Стрит.
— Думаю, что при данных обстоятельствах, — ответил Мейсон, — я имею полное право этим вечером нанести визит Кассельману, прежде чем это сделает Стефани Фолкнер. Кроме того, нам надо еще подумать о свадебном подарке Гомеру Гарвину-младшему. Ты, пожалуйста, займись этим, Делла… что-нибудь долларов на пятьдесят.
— Думаете, Кассельман захочет с вами разговаривать?
— Не знаю, но если он окажется дома, будь уверена, разговор состоится!
Ровно в восемь часов вечера Мейсон припарковал свою машину напротив многоквартирного дома. Перешел на другую сторону улицы и подошел к подъезду.
Справа от двери он увидел длинный ряд кнопок и около каждой табличку с фамилией и номером владельца квартиры. Рядом с табличкой торчало старомодное переговорное устройство. Возле кнопки с номером 211 стояла фамилия Кассельмана. Мейсон нажал кнопку и сразу же услышал ответ:
— Кто там?
— Мистер Мейсон.
— Что вам угодно?
— Хочу поговорить с вами.
— По какому поводу?
— По поводу акций.
Через минуту запищал зуммер и щелкнул электрический замок входной двери. Мейсон толкнул ее, поднялся на второй этаж и зашагал по коридору к двери, в проеме которой угадывалась фигура мужчины.
— Вы Мейсон?
— Да. А вы Кассельман?
— Правильно.
— Я хочу переговорить с вами насчет определенных акций. Я представляю интересы Гомера Гарвина. Это имя о чем-нибудь говорит вам?
Мужчина, чей силуэт смутно вырисовывался на пороге ярко освещенной комнаты, внезапно отступил назад. Теперь Мейсон смог разглядеть его лицо. Это был стройный, подвижный человек, лет тридцати пяти, с резкими тонкими чертами. Он широко улыбнулся:
— Разумеется, разумеется, мистер Мейсон. Его имя мне отлично известно. Пожалуйста, проходите.
Потом, бросив взгляд на наручные часы, Кассельман спросил:
— Можно спросить, как вы меня отыскали?
— Я адвокат, — ответил Мейсон, как будто это объясняло все.
— О да, понимаю, все же… Впрочем, постойте, вы случайно не Перри Мейсон?
— Я самый.
— Ну и ну! Вот это сюрприз!
Кассельман протянул руку. Они обменялись рукопожатиями. У Кассельмана были цепкие, сильные пальцы.
— Садитесь, Мейсон, садитесь, прошу вас. Хотите выпить?
— Нет, спасибо. У меня совсем нет времени. Кассельман снова посмотрел на часы.
— У меня тоже времени в обрез, адвокат: скоро еще одна деловая встреча. Тогда, может быть, перейдем к делу?
Мейсон кивнул, опустился в кресло и вынул сигарету из портсигара.
— Думаю, вам известно, мне принадлежат сорок пять процентов акций корпорации, — начал Кассельман.
— Известно.
— Пятнадцать процентов принадлежат вашему клиенту, и сорока процентами владеет Стефани Фолкнер.
— М-да, — произнес Мейсон, пуская колечки дыма и поудобнее устраиваясь в кресле.
— В Неваде много разных корпораций, — продолжал Кассельман. — Там легализованы азартные игры, и это имеет большое значение.
— Само собой разумеется.
— Игорный бизнес привлекает игроков, — сказал Кассельман.
— О да!
— А поскольку в других штатах азартные игры запрещены, то их деятельность зачастую ассоциируется с нарушением законов.
— Конечно.
— И этот нюанс многие не улавливают, сталкиваясь с ситуациями такого рода.
— Я улавливаю.
— Но давайте перейдем к сути. Как оценивает Гарвин свои акции?
— Что вы можете предложить?
— Я готов сделать одно предложение, которое является окончательным и бесповоротным.
— Что это за предложение?
— Я плачу за эти пятнадцать процентов тридцать тысяч долларов.
— Они стоят дороже.
— Это вопрос спорный. У вас свое мнение. У меня — свое. По-моему, эти акции стоят тридцать тысяч только потому, что в мои руки переходит контрольный пакет.
— Я передам ваше предложение моему клиенту, но не думаю, что он его примет.
— Больше мы не можем предложить. Однако разрешите, мистер Мейсон, обратить ваше внимание на один момент.
— Какой?
— Если вдруг мы приобретем контроль над корпорацией, данное предложение, разумеется, аннулируется. После этого мы покупаем акции Гарвина уже по той цене, которую сами назначим.
— Я так не думаю, — ответил адвокат.
— Почему?
— Потому что вы не отдаете себе отчета в том, сколько неприятностей может доставить корпорации вроде вашей отдельный владелец акций.
— Возможно, вы не отдаете себе отчета, с кем вам придется иметь дело?
— Вполне возможно, что другие не отдают себе отчета, с кем им придется иметь дело?
— Послушайте, Мейсон, давайте вести разговор по-деловому. Не будем переходить на личности. Учтите, вам может не поздоровиться.
— Меня трудно запугать, — холодно произнес Мейсон. — Послушайте, черт возьми, что теперь я скажу: происходит убийство Глейна Фолкнера, потом появляетесь вы и скупаете три пакета акций у перепуганных держателей… но Гарвина трудно запугать, меня — тем более.
Кассельман помолчал, потом сказал:
— Я не хочу иметь неприятности.
— Не надо напрашиваться на них, — отрезал Мейсон. — К вашему сведению, Гарвин не собирается продавать свои акции, чтобы вы не захватили корпорацию в свои руки и не выкупили акции Фолкнера по вашей собственной цене. Мы предложим вам эти акции только в том случае, если вы купите их вместе с акциями Стефани Фолкнер по одной цене.
— Хорошо, я покупаю их за такую же цену. Внезапно зазвонил телефон. Кассельман нервно вскочил, извинился и выбежал в соседнюю комнату. До Мейсона стали долетать отдельные обрывки фраз.
— Алло… нет, нельзя… Только не сейчас!.. — Он с минуту слушал и что-то тихо добавил. Затем послышалось: — О’кей, через пару минут. — И Кассельман, не попрощавшись, повесил трубку.
Вернувшись в комнату, Кассельман взволнованно произнес:
— Мистер Мейсон, прошу меня извинить. Но ко мне в восемь тридцать должны прийти, и тут возник один очень важный вопрос, который надо быстро решать.
— Я понимаю. — Мейсон направился к двери. — Вы не дадите номер своего телефона?
— Очень сожалею, он не для широкого круга.
Мейсон продолжал стоять у двери, не торопясь уходить.
— Хорошо, хорошо, Белдинг 6—9754.
— Спасибо, — поблагодарил Мейсон и вышел в коридор. Кассельман не захотел протянуть руку на прощанье и быстро захлопнул дверь, на которой, как успел заметить Мейсон, замок был не пружинного типа.
Перри вышел на улицу, сел в машину и стал ждать. Через несколько минут к дому подъехал автомобиль, из которого выскочил Гомер Гарвин-старший и вбежал в подъезд.
Мейсон хотел было нажать на клаксон, но что-то в поведении Гарвина насторожило его, и он передумал, продолжая не без любопытства наблюдать за тем, как дальше будут разворачиваться события.