В уголках рта адвоката играла легкая улыбка.
— Нет, ваша честь, на
— Протест принимается, — перебил его судья Маркхам.
Драмм сел на место.
В зале суда наступила тишина. Лицо Мейсона ничего не выражало.
— У вас есть еще вопросы? — обратился к нему судья Маркхам.
— Нет, ваша честь, — ответил Мейсон к удивлению всего зала. — Больше вопросов нет.
Мейсон уже начал вставать, но Клод Драмм опередил его, перебив свидетеля:
— Секундочку, сержант. Я хочу предупредить вас, что вы находитесь под присягой и должны давать свидетельские показания только в отношении тех фактов, которые известны вам лично.
Вы лично не знали, что поступил звонок от Эдварда Нортона. Вы знаете только, что вам кто‑то позвонил.
— Он сказал, что говорит Эдвард Нортон, — выпалил сержант.
В зале послышался смех, за которым немедленно последовал удар молоточка судьи Маркхама, призывающий к тишине.
— Просто сообщите нам, что вам сказали по телефону, — попросил Драмм, боковым зрением поглядывая в сторону Мейсона, ожидая, что со стороны защиты последует возражение.
Мейсон сидел с безразличным видом.
— Вы не хотите перефразировать вопрос, господин заместитель окружного прокурора? — спросил судья Маркхам.
Драмм выглядел очень неуютно.
— Никаких возражений со стороны защиты нет, ваша честь, — заявил Мейсон.
— Хорошо, — сказал судья. — Отвечайте, сержант.
— Он позвонил, и я зарегистрировал время звонка — одиннадцать четырнадцать вечера. Мужчина представился, как Эдвард Нортон и сообщил о краже автомобиля марки бьюик, заводской номер 6754093, номерной знак 12M‑1834. Он хотел, чтобы мы нашли машину и арестовали водителя, кто бы он ни был. Насколько я помню, он сказал, что, даже если сидящий или сидящая за рулем — его родственники, он все равно хочет, что его или ее арестовали.
— Вы можете проводить перекрестный допрос, — повернулся Клод Драмм к Мейсону.
— Этот звонок состоялся единовременно? — спросил адвокат.
— Что вы имеете в виду, сэр?
— Просто проверяю, свежо ли событие у вас в памяти.
— Конечно, единовременно, — ответил сержант.
Мейсон достал из своего дипломата газету.
— Вы сделали заявление журналистам, когда событие было еще свежо в вашей памяти, не так ли?
— Да, я разговаривал с ними на следующее утро.
— А разве вы не заявляли в то время, что звонок был прерван?
— Вношу протест, — закричал заместитель окружного прокурора. — Вы своим вопросом обвиняете свидетеля.
— Я просто пытаюсь освежить события в его памяти, — ответил Мейсон.
Сержант Махоней старался жестами привлечь внимание суда.
Судья Маркхам улыбнулся и заявил:
— Я вижу по свидетелю, что вы освежили его память, господин адвокат. Продолжайте, сержант.
— Все правильно. Теперь я вспомнил. Я принял звонок, а в середине разговора нас разъединили — кажется, в первой части. Он представился, назвал свой адрес, выяснил, попал ли в полицейский участок, и заявил, что хочет сообщить об имевшем место преступлении. Затем нас разъединили. Я уже посмотрел в справочнике и нашел его телефонный номер, чтобы перезвонить, но он снова дозвонился сам и сказал, что нас разъединили.
— Это все, — многозначительно объявил Мейсон.
Клод Драмм выглядел удивленным.
— Какое отношение это имеет к делу? — резким тоном спросил он.
Судья постучал молоточком по столу.
— Тихо! — крикнул он. — У вас есть еще вопросы к свидетелю, господин заместитель окружного прокурора?
— Нет, — ответил Клод Драмм, он задумчиво смотрел на Мейсона.
— Приглашайте следующего свидетеля, — приказал судья Маркхам.
— Артур Кринстон, — объявил Клод Драм.
Артур Кринстон поднялся со стула в зале суда, прошел вперед, принял присягу и сел в свидетельское кресло.
— Вас зовут Артур Кринстон и вы являетесь здравствующим партнером фирмы «Кринстон и Нортон», которая состояла из вас и Эдварда Нортона?
— Все правильно, сэр.
— Эдвард Нортон мертв?
— Да, сэр.