— К чему эта тяжелая артиллерия? — пошутил Мейсон, стремясь как‑то отвлечь ее внимание.
Она и не собиралась, как он почувствовал, отвечать на его вопрос, продолжая идти вперед медленной, осторожной походкой, будто наступая на него.
Не нервничайте и смотрите не вздумайте нажать на спусковой крючок! — опасливо предупредил Мейсон.
— Я знаю, что делаю, — было ответом.
— Тогда взгляните — перед вами стул, — предостерег он. — Вы наткнетесь на него, — и оружие может сработать и…
Она слегка повернула голову в указанном направлении, и длинные руки Мейсона мгновенно отреагировали на это: левая рука обхватила ее правое запястье. Он ощутил, как напряглись под его пальцами мышцы. Его пальцы сжались, и ее запястье стало безвольным. Когда он почувствовал, что пальцы девушки немеют, он выхватил из ее руки револьвер и сердито сунул в карман своего пальто.
Поняв, что ее разоружили, девушка ощутила панический страх. Она дернула рукой, пытаясь высвободить кисть. Когда же Мейсон опять сжал ее руку, она вдруг высоко выбросила правую ногу и сильно лягнула его, целясь каблуком в живот.
Мейсон отпрянул от неожиданности, дернув ее за запястье, отчего она пошатнулась и потеряла равновесие, с силой увлекая его за собой. Когда же она опустила ногу, чтобы не упасть, Мейсон обхватил ее левой рукой за талию, а правой — за плечи, сильно прижав ее руки к бокам.
— Надо быть благоразумнее! — спокойно сказал он.
И почувствовал тотчас, как сопротивление ее слабеет. Ее хрупкое тело, прижатое к нему, обмякло.
— Не дергаться! — предупредил Мейсон и ослабил захват.
— Кто вы? — только и спросила она.
— Моя фамилия Мейсон. Я — адвокат. Это не вы мне звонили?
— Вы… вы — Перри Мейсон?
— Да.
Она вдруг прильнула к его руке, будто ища защиты. В ее движении он ощутил отчаяние и дрожь измученных нервов — в кончиках ее пальцев.
— Что же вы сразу‑то мне не сказали? — сожалеюще спросила девушка.
— Так это вы мне звонили? — догадался Мейсон.
— Нет… не я.
— А что вы здесь делаете?
— Я… я пришла сюда… чтобы встретиться…
— С кем же?
— Это не имеет значения. Теперь я поняла, что это была ловушка, и хочу выбраться отсюда. Мы можем выйти?
— Нет, это я, — сказал Мейсон, — должен был встретиться здесь. А что, если вы назовете мне себя?
— Я Опал Санли… Это я звонила вчера утром в полицию.
— Кого же вы хотели здесь встретить?
— Миссис Пэрлин.
— И я тоже, — удивился Мейсон. — А что, если нам подождать здесь вместе? Думаю, возможно, она хотела бы увидеть нас обоих вместе. Она сказала мне, что готова сделать признание…
— Теперь она его уже никогда не сделает, — вздохнула девушка.
— Почему?
Мейсон почувствовал, как она вся дрожит. Это нельзя было объяснить нервозностью натуры, нет. Это была дрожь, готовая вот‑вот вылиться в неистовую истерику.
— Ну, — настаивал Мейсон, — и где же она? Пальцы девушки впились в его руку.
— Она… она — в спальне! Но она мертва!
— Пошли посмотрим вместе! — предложил Мейсон.
— Нет, нет! Идите один!
— Пока я не хочу вас отпускать. Вам придется пойти со мной!
— Я не могу смотреть на это. Не могу еще раз идти туда!
Мейсон подхватил ее за талию.
— Пошли, — сказал он.
Не могу еще раз идти туда!
Мейсон подхватил ее за талию.
— Пошли, — сказал он. — Встряхнитесь! Это надо сделать! И чем скорее, тем лучше!
Сопровождая свои слова легким подталкиванием, подводя девушку к двери в другом конце кухни, Мейсон открыл эту дверь и чиркнул спичкой. Колеблющийся язычок пламени осветил выключатель. Он нажал на кнопку, и комната озарилась светом, который показался ослепительным. Мебель представляла собой ту не поддающуюся описанию неразбериху, которая лишала комнату ее индивидуальности. Он сразу понял: это просто дом, меблированный, очевидно, при сдачи его в аренду.
— Где же она? — коротко бросил Мейсон.
Там… в коридоре! — еле шевелящимися губами ответила девушка.
В столовой было две двери, одна из них открывалась в коридор, другая — в гостиную. Коридор шел по всей длине дома, переходя в прихожую у входной двери. Мейсон включил освещение. Справа оказались две двери, которые, очевидно, вели в спальные комнаты с ванной между ними. Мейсон продолжал осторожно продвигаться по коридору, спросив:
— В какой спальне?
— Ближней.
Мейсон продолжал слегка подталкивать девушку вперед.
Он открыл дверь спальни, о которой она говорила, нажал на кнопку выключателя и остановился, вглядываясь. Опал Санли сделала попытку задержаться у входа.
— Не могу, — сказала она. — Нет! Не пойду! И не заставляйте!
— Ладно, — согласился Мейсон, — но успокойтесь. Лежавшая на полу перед туалетным столиком женщина явно упала перед смертью с гобеленовой скамейки. Она, очевидно, собиралась выйти на улицу, так как была в пальто и даже в шляпе, съехавшей набок при падении. Она лежала на левом боку, левая рука была вытянута и судорожно сжимала ковер: короткие пальцы, напоминающие обрубки, коротко остриженные некрашеные ногти. Правая рука — на животе поперек туловища, пальцы правой руки мертвой хваткой сжимали грозный короткоствольный револьвер. Очевидно, она успела выстрелить один раз — пуля прошла чуть‑чуть в стороне от левой груди.
Мейсон решительно прошел через комнату, нагнулся и приложил указательный палец к левому запястью мертвой женщины.
Опал Санли застыла в дверях, глядя широко открытыми глазами, как бы разрываясь между стремлением убежать, желанием закричать истошным голосом и жаждой не пропустить ни одного движения из того, что происходило сейчас здесь.
Произведя осмотр, Мейсон выпрямился.
— Все! — сказал он. — Теперь необходимо уведомить полицию.
— Нет, нет, нет! — закричала она. — Не надо! Только не это!
— Почему же?
— Это… Они не поймут. Это…
— Не поймут — что?
— Как я оказалась здесь.
— А как вы оказались здесь?
— Она мне позвонила и сказала, чтобы я пришла.
— И мне она позвонила и сказала, чтобы я пришел, — сказал Мейсон.
— Она… она сказала, что ей надо признаться.
— Когда она вам звонила? — спросил Мейсон.
— Около часа назад. Может, чуть меньше.
— И что она сказала вам еще?
— Сказала, чтобы я подошла к парадной двери, вошла, включила свет и ждала ее, если ее там не окажется.
— Она не говорила вам, где она находилась, когда звонила, и что делала?
— Она за кем‑то следила. Я не совсем, правда, поняла. Сама‑то она со мной не говорила.
— Как это понимать — не говорила?
— Нет… Пойдемте отсюда! Я не могу говорить здесь, не могу…
— Одну минуту, — сказал Мейсон. — Вы знаете, кто это?
— Ну да, конечно.