Все равно лечить огнестрельное ранение, не…
— Не имея каких‑нибудь доказательных объяснений, которые бы удовлетворили врача или полицию, — продолжил его мысль Мейсон. — Как Элстон Карр, который живет над квартирой, где совершено убийство, он, естественно, не мог бы дать никаких объяснений в Лос‑Анджелесе. Но как Карр Люсмен, проживающий в Сан‑Франциско и в таком округе, где не совершалось никаких убийств, у него не возникло затруднений с выдумкой версии, которая бы вполне удовлетворила полицию.
— Что ты от меня ждешь, Перри?
— Пусть он во всем признается. Мне закручивать гайки не с руки, а тебе можно.
— Где Карр сейчас?
— В больнице.
— Разве врач не отправил его в больницу сразу после того, как сделал осмотр раны?
— Очевидно, нет. Она поначалу не выглядела очень серьезной, пока не появились осложнения. Врач, вероятно, рекомендовал ему покой, а в случае появления каких‑то тревожных симптомов — снова обратиться непосредственно к нему.
— Но что требуется от меня? — недоумевал Дрейк.
— Выуди у Карра любую информацию, какую только сможешь! Выясни его версию относительно событий, происшедших в ночь, когда стреляли.
— А мне не попадет, — заволновался Дрейк, — если я скрою от полиции эту информацию?
— Так у тебя же еще нет никакой информации!
— Да ты мне столько наговорил…
— Не считаешь ли ты, Пол, — усмехнулся Мейсон, — что тебе следует каждый раз бежать в полицию, когда какой‑то адвокат излагает тебе бестолковую версию по случившемуся делу, а?
Дрейк некоторое время колебался.
— Ну… ну, нет, — протянул он.
Мейсон подмигнул ему:
— По всей вероятности, моя версия просто сумасбродна. А вот в вырезке из газеты, где описывается, как Карр Люсмен выстрелил в себя по неосторожности в Сан‑Франциско, это, полагаю, версия его собственная. Я бы хотел, чтобы ты провел расследование обстоятельств.
— Когда мне начинать? — спросил Дрейк.
— Закажи место в самолете. В самолете и соснешь часок.
— О нет, не часок, — запротестовал иронично Дрейк. — Может, полчасика удастся. Не хочу приучать себя слишком много спать… Уэнстон знает о пулевом ранении?
— Вероятно. Он отвез Карра в больницу во второй половине дня, у того начинался озноб, когда я его видел в последний раз. Кожа была сухой, лицо горело.
— Кто знает о происшедшем в ту ночь, когда случилась стрельба? — спросил Дрейк. — Кроме Карра, знает еще кто‑нибудь?
— Да, — сказал Мейсон. — По крайней мере один человек.
— Кто же это?
— Тот, — усмехнулся Мейсон, — кто спустил курок.
Дрейк потянулся к телефону и голосом, в котором явно преобладала усталость, попросил дежурного оператора:
— Соедините меня с аэропортом. Мне надо срочно заказать билет на ближайший рейс самолета в Сан‑Франциско.
Кивком Мейсон пригласил своего секретаря:
— Ну, Делла, пойдем и мы раскручивать это дело, только с другого конца.
В машине, на пути к дому Джентри, Мейсон говорил ей:
— Надо было бы давно заняться этим Стилом.
— Не понимаю — как.
— А очень просто, — пояснил Мейсон. — Когда мы обсуждали это дело, помнишь, я сказал: тот, кто получал в доме сообщения, но по какой‑то причине не мог быть вызван к телефону, должен иметь свободный доступ к словарю. И еще помнишь, миссис Джентри с самого начала говорила мне, что у Стила — комната, которую он снимает и живет у них на правах члена семьи, но при одном условии: ему нельзя пользоваться телефоном, и так свои висят на нем… Помнишь?.
. У хозяйки трое детей, каждый в таком возрасте, когда назначают разного рода свидания. Звонит телефон, все настораживаются, следят, кто схватит трубку первым. И часто случается так: надо звонить, но кто‑нибудь из детей в этот момент обязательно разговаривает по телефону… Помнишь, она рассказывала?
Делла кивнула.
— И вот я стал искать человека, — продолжил Мейсон, — который не имел бы возможности пользоваться телефоном. Я‑то полагал, что это происходит по причине какой‑то его физической немощи: глухой, например, или калека… Мне и в голову не приходило простейшее решение: подумать о том, кому отказано в праве пользоваться аппаратом и одновременно кому нельзя было установить свой собственный телефон, не привлекая к этому слишком большого внимания.
— Но почему Стил был убит, если он был тем, кому предназначалось сообщение?
— По всей вероятности, — предположил Мейсон, — мы имеем дело с последствиями какой‑то давней махинации. Другого объяснения в данный момент мне просто не приходит в голову. Конечно, мы пока не располагаем всеми данными…
— Тогда, должно быть, его убил Карр.
— Мы можем по минутам проследить, что делал этот человек, — возразил Мейсон. — Уэнстон к этому отношения не имеет. Ведь Стил, должно быть, был убит часа за два до нашего появления в Сан‑Франциско. Нет сомнения в том, что Карр был и остается очень больным человеком. Пулевое ранение в ногу, потеря крови, выстрел и общее напряжение последних дней отняли у него немало сил, а ведь физически он немощен, к тому же у него артрит. Вероятно, он передвигается с трудом и очень медленно. Так что, думаю, мы можем его исключить из круга лиц, которых можно подозревать в непосредственном убийстве Стила.
— А в ту ночь, когда была стрельба, полагаете, Карр все‑таки спускался вниз?
— Это единственный вывод, вытекающий из логики событий, — сказал Мейсон. — Сигнализация была установлена так, чтобы он мог ее слышать. И он признает, что в самом деле слышал ее. Очевидно, Карр поднялся и медленно пошел вниз. У сейфа он кого‑то застал, кто не ожидал его появления, и тот стрелял.
— Вы полагаете, Стил получил сообщение, которое вы оставили в консервной банке, до того… как он был убит?
— Не знаю, — сказал Мейсон. — Его смерть несколько усложняет положение дел.
— Как это?
— Участников, как мы установили, было двое: один посылал сообщения, другой их получал. Теперь предположим, что получал их Стил. Встает вопрос: кто их посылал? Ну, предположим, что это была экономка, Сара Пэрлин. Стил видит банку на полке после ее смерти. Поэтому он знает, что это — ловушка, и не станет брать ее. С другой стороны, если Сара Пэрлин не посылала сообщения, то Стил, — если предположить, что получал их именно он, — несомненно, тут же схватил бы банку, как только увидел ее.
— У меня голова кругом идет, — сказала Делла. — Я считала, что тот, кто посылал сообщения, и тот, для кого они предназначались, были убийцами. Теперь получается, что они, похоже, были жертвами. Что же нам делать?
— Когда мы будем в доме Джентри, — сказал Мейсон, — я улучу момент и под каким‑нибудь предлогом спущусь в погреб. Если банка еще там, это станет важным обстоятельством.
— Банку вы найдете там! — В голосе Деллы слышалась убежденность. — И будет она откупорена и прикрыта. Должно быть, миссис Пэрлин была отправителем сообщений, а Стил — получателем. Оба они убиты. Даже если у нас не было бы вообще никаких улик против них обоих, то их смерть говорит сама за себя. Смотрите, что произошло. Миссис Пэрлин была агентом, она слала сообщения Стилу.