Большие глаза впились в Мейсона. В них не было паники, разве что капелька страха. А так — твердая решимость.
— Мистер Мейсон?
— К вашим услугам.
— Как я понимаю, вы вчера занимались дорожно‑транспортным происшествием, в котором участвовал грузовик «Скиннер‑Хиллзской каракулевой компании»?
— Совершенно верно.
— Мой отец считает, что вы все уладили очень быстро и эффективно.
— Благодарю вас.
— Он сказал, что, если у нас когда‑нибудь будут неприятности, было бы желательно иметь вас на нашей стороне.
— Ваш отец имеет какое‑то отношение к компании каракулевых овец? Или как она в точности называется?
— Лишь косвенное.
— Его имя?
— Роджер Бербенк.
— И, как я понимаю, у вас возникли неприятности?
— Мистер Милфилд, партнер моего отца, был убит на борту папиной яхты.
— Вот как! И что вы хотите от меня?
— У моего отца особое, я бы даже сказала, сомнительное или ненадежное положение. Я хочу, чтобы вы ему помогли.
— Он находился на борту яхты в момент убийства?
— Господи, нет! В этом и заключается основная трудность. Он хотел, чтобы все считали, что он находится на яхте. На самом деле его там не было.
— Где он сейчас?
— Я не знаю.
Мейсон заговорил осторожно:
— Прежде чем вы мне что‑либо сообщите, мисс Бербенк, я хочу вас предупредить, что едва ли смогу представлять вашего отца.
— Почему?
— У Меня противоположные интересы.
— В каком смысле?
— Аделаиды Кингсмен, законной владелицы восьмидесяти акров земли, которые…
— На самом деле этим участком владеет Фрэнк Палермо! — прервала его она.
— Сожалею, но вы ошибаетесь.
— Он же ею пользуется!
— Вот именно, по контракту о продаже. Но контракт давно утратил силу. Палермо владеет этой землей свыше пяти лет.
— Правильно, именно по этому контракту. — Она с минуту колебалась. — Сколько вы хотите? — спросила она наконец.
— Много.
— Как пастбище для овец, мистер Мейсон, это…
— …практически непригодная земля, — прервал ее Мейсон. — Но как нефтеносный участок ценится очень дорого.
— Кто говорит о нефти?
— Я.
Вся она напряглась.
— Боюсь, я не улавливаю связи.
— Аделаида Кингсмен, — отчеканил Мейсон, — желает получить сто тысяч долларов наличными за свою собственность.
— Но это же абсурд, мистер Мейсон! Это даже не смешно!
— Вот поэтому, — продолжал невозмутимо адвокат, — я боюсь, что не смогу представлять вашего отца.
Она прикусила губу.
— Такая цена абсолютно неоправданна! Мистер Мейсон, уверяю вас…
Тот весело ответил:
— Сожалею… Вы сказали, что ищете адвоката, который взялся бы представлять вашего отца? Но ведь сегодня суббота, так что едва ли вам удастся найти…
— Мы хотим только вас, мистер Мейсон!
— Вы сами понимаете, что с моей стороны было бы крайне неэтично согласиться на ваше предложение, поскольку я имею…
— Послушайте, договоримся таким образом. Если вы будете представлять моего отца, вы сможете заниматься и вопросом собственности этой Кингсмен, а когда встретитесь с отцом, уверена, вы с ним обо всем договоритесь. Поторгуетесь, так сказать…
— Договориться будет непросто.
— Ничего, договоритесь.
— Вы имеете право решать за своего отца?
— Да… в экстренных случаях вроде этого. Я знаю, что он со мной согласится.
Мейсон поднялся.
— Мне бы не хотелось, чтобы в этом вопросе оставались какие‑то неясности или недопонятость.
— Не сомневайтесь, ничего такого не будет.
— Так что же вы хотите? Что я должен сделать?
— Я хочу, чтобы вы отправились вместе со мной к отцу. Нам необходимо его увидеть.
— Чем он занимается?
— Он работает над чем‑то настолько важным, что требует абсолютной секретности. Никому не разрешается знать, что именно он делает и где находится… Вы представляете, в каком положении он из‑за этого оказался?
— Вы имеете в виду убийство?
— Ну да. Фреда Милфилда убили на его яхте. Обычно каждую пятницу отец уходит на яхте и бросает якорь где‑то в устье реки. Так он привык отдыхать. В эту пятницу он, как всегда, поставил яхту на якорь, но сам там не остался.
— Вы знаете, где он находится?
— Более или менее представляю. Надеюсь, что сумею его отыскать. И мы должны там оказаться раньше полиции. Надеюсь, вы понимаете, мистер Мейсон?
— Нет, не понимаю. Почему?
— Чтобы сообщить ему о случившемся.
— Это сообщит ему и полиция.
— Но они сначала вынудят его сделать необдуманные заявления.
— Какие, например?
— Неужели вы не понимаете, мистер Мейсон? Отец работает над чем‑то настолько важным, что без колебаний угодит в первую же ловушку, которую они ему подстроят!
— Вы имеете в виду, что он поклянется, будто находился на яхте как раз в то время, когда было совершено убийство?
— Именно так.
— А если мы приедем к нему раньше полиции?
— Тогда мы успеем ему объяснить что к чему.
— Ну и что?
— У него будет возможность обдумать, что он может сказать полиции.
— То есть придумать правдоподобную ложь?
— Нет, конечно. Он им скажет правду, но, скорее всего, не полностью…
— Думается, мне все же необходимо знать больше о вашем отце. Чем он все‑таки занимается?
— Это имеет какое‑то отношение к политической ситуации. Кажется, они хотят свалить какую‑то крупную фигуру в нефтяной промышленности. Отец закладывает фундамент. Вы понимаете, это было бы равносильно самоубийству, если бы все выплыло наружу до того, как планы будут детально разработаны.
— Понятно.
— Так что нам необходимо срочно его разыскать. Пальцы Мейсона стали выстукивать какой‑то мотивчик на крышке стола.
— Но вам придется работать значительно больше, чем мне. Кстати, каков мой статус?
— Вы должны защищать интересы моего отца.
— И только?
— Ну, можно сказать, что вы будете действовать в качестве семейного поверенного.
— Что мы конкретно собираемся предпринять?
— Поедем по разным местам.
Она посмотрела на свои часики:
— Когда я вернусь?
— После того, как мы отыщем отца.
Мейсон прошел в свой кабинет за пальто и шляпой, достал их из стенного шкафа и повернулся к Кэрол Бербенк:
— Вы готовы?
Она опять бросила взгляд на часы, хотела было что‑то сказать, но передумала, ограничившись простым «да».
Когда они проходили мимо Детективного агентства Дрейка, Мейсон приоткрыл дверь и позвал:
— Делла!
Делла Стрит показалась в коридоре.
Мейсон подмигнул левым глазом.
— Я уезжаю.