Я чистил обувь в кладовке, когда заметил, что она сюда проникла — и взял ее». Он дрожал, по подбородку у него стекала рвота, и я с одного взгляда определил, что он понимает всю серьезность происходящего. На сей раз своей выходкой мы далеко перешли границу дозволенных мудачеств. Итак, мы стоим, оба голые, уставившись на запуганную до полусмерти пожилую женщину — работника гостиницы — распростертую на полу нашего номера в припадке страха и истерики. Придется с ней что-то придумать.
— Кто тебя послал? — спросил я — Кто тебе заплатил?
— Никто! — взревела она. — Я горничная!
— Врешь! — рявкнул мой адвокат. — Ты пришла за уликами. Кто тебя послал — управляющий?
— Я работаю в гостинице, я просто убираюсь в номерах.
Я повернулся к адвокату.
— Значит, им известно, что у нас есть. Поэтому они послали сюда эту бедную старушку, чтоб она это выкрала.
— Нет! — закричала она. — Что вы такое говорите!
— Херня! — сказал адвокат. — Ты с ними заодно.
— С кем?
— С бандой наркоторговцев, — сказал я. — Ты что, не знаешь, что происходит в этой гостинице? Зачем мы, по-твоему, здесь?
Она таращилась на нас, пытаясь что-то сказать, но только всхипывала.
— Я знаю, что вы копы, — выдавила она наконец. — Но я думала, что вы на съезд приехали. Клянусь! Я просто хотела у вас убраться. Я ничего не знаю про наркотики!
Мой адвокат рассмеялся.
— Да ты что. Только не говори, что никогда не слышала о Грандже Гормане.
— Нет! — вскрикнула она. — Нет! Богом клянусь, никогда я о таком не слыхала!
Адвокат задумался, потом нагнулся, протянул руку и помог ей встать.
— Возможно, она говорит правду, — обратился он ко мне. — Возможно, она ни причем.
— Нет! Клянусь, я ни при чем! — завыла она.
— Что ж … - сказал я. — В таком случае нам, возможно, не придется ее арестовывать. Вдруг она сможет нам помочь.
— Да! — охотно подхватила она. — Я помогу вам всем, чем смогу. Я ненавижу наркотики.
— Мы тоже, — сказал я.
— Думаю, надо включить ее в штат, — сказал мой адвокат. — Пусть ее проверят, и можно выплачивать ей по штуке в месяц, в зависимости от того, что она принесет.
Лицо у тетки заметно просветлело. Ее, кажется, больше не тревожило, что она беседует с двумя голыми мужиками, один из которых минуту назад пытался ее придушить.
— Думаешь, справишься?
— С чем?
— Один телефонный звонок каждый день, — сказал мой адвокат. — Просто расскажешь, что видела, — он похлопал ее по плечу. — Даже если, это окажется пустышка, ничего страшного. Это наша проблема.
Она заулыбалась.
— И вы мне будете за это платить?
— А то, — сказал я. — Но как только ты кому-то об этом расскажешь, сразу сядешь в тюрьму до конца жизни.
Она кивнула.
— Я помогу всем, чем смогу. Но кому мне звонить?
— Не беспокойся, — сказал адвокат. — Как тебя зовут?
— Элис, — ответила она. — Звоните в прачечную и спросите Эллис.
— С тобой свяжутся, — сказал я. — Где-то через неделю. Но держи ухо востро и веди себя как ни в чем не бывало. Справишься?
— Да, сэр! Когда я вас снова увижу? — она робко заулыбалась. — После этого, ну …
— Нет, — ответил адвокат. — Нас послали сюда из Карсон-сити. С тобой свяжется инспектор Рок. Артур Рок. Он будет выдавать себя за политика, но ты без труда его узнаешь.
Она нервно зашаркала.
— Что такое? — спросил я. — Ты что-то нам не сказала?
— Нет! — быстро ответила она. — Я просто подумала, а кто мне будет платить?
— Инспектор Рок об этом позаботится, — сказал я. — Оплата наличными, тысяча долларов девятого числа каждого месяца.
— О, Боже! — воскликнула она. — За такие деньги я на все готова!
— Ты и многие другие, — сказал адвокат. — Ты бы удивилась, узнав, кто в гостинице работает на нас.
Она поразилась.
— Я их узнаю?
— Вероятно, — сказал я. — Но они все под прикрытием.
Ты узнаешь наверняка, только если случится что-то очень серьезное, и кто-то из них свяжется с тобой в открытую, назвав пароль.
— Какой?
— «Рука руку моет». Как только услышишь, отвечай: «Я ничего не боюсь». Так они тебя узнают.
Она кивнула и несколько раз повторила пароль, а проверили, чтобы она его верно запомнила.
— Отлично, — сказал мой адвокат. — Пока все. Скорее всего мы больше никогда не увидимся. Лучше игнорируй нас, пока мы не уедем. В номере убираться не надо. Просто оставляй полотенца и мыло у двери ровно в полночь, — он улыбнулся. — Так мы сможем избежать повторения подобных инцидента, верно?
Она направилась к двери.
— Как скажете, джентльмены. Мне правда очень жаль, что так вышло … но я ведь не знала.
Адвокат проводил ее на выход.
— Мы понимаем, но теперь все в порядке. Хвала всевышнему, что есть на свете порядочные люди.
Перед тем, как закрыть за собой дверь, она улыбнулась.
12. Возвращение в «Цирк-цирк» … В поисках обезьяны … К чертям Американскую мечту.
После того странного происшествия минуло почти трое суток, и еще ни одна горничная не заглянула к нам в номер. Любопытно, что сказала им Эллис. Мы видели ее один раз на стоянке, когда заезжали туда на Белом ките — она катила тележку со стиркой, но мы не подали виду, что узнали ее, и она поняла.
Но долго так продолжаться не могло. Номер был завален использованными полотенцами, они висели повсюду. На полу в ванной было по щиколотку кусков мыла, блевотины и грейпфрутовых корок вперемешку с битым стеклом. Чтобы сходить отлить, мне приходилось всякий раз надевать сапоги. Серый коврик был так густо усыпан семенами марихуаны, что выглядел зеленым.
Номер походил на помойку, в нем стоял такой невероятный чудовищный срач, что я решил, что можно будет отмазаться, заявив, что это «кусок жизни», экспонат, привезенный с Хейт-стрит, дабы наглядно продемонстрировать копам с других частей страны до какой мерзости могут опуститься наркоманы, если предоставить их самим себе.
Но какому наркоману понадобится эта скорлупа от кокосов и кожура от мускатных дынь? Как присутствие наркоманов объяснит весь этот недоеденный картофель-фри? Капли засохшего кетчупа на комоде?
Ладно. Но зачем столько бухла? А эти грубые порнографические фото, вырванные из журналов вроде «Шведских шлюх» и «Мавританских оргий», прилепленные к разбитому зеркалу горчицей, засохшей и превратившейся в твердую желтую корку … все эти следы разгрома, эти странные красные и синие лампочки и осколки стекла, торчащие из штукатурки на стенах …
Нет. Эти дымящиеся серой следы оставили не обычные богобоязненные наркоманы. Слишком дико, слишком агрессивно. В этом номере повсюду виднелись свидетельства чрезмерного потребления почти всех видов наркотиков, известных цивилизованному человеку с 1544 года. Это можно объяснить только как инсталляцию, какой-то гигантский медицинский экспонат, тщательно собранный с целью показать, что выйдет, если двадцать два тяжелых наркомана — и каждый со разной зависимостью — безвылазно просидят взаперти в одном помещении пять дней и ночей.
В самом деле. Но, разумеется, господа, в Реальной Жизни такого не никогда случится. Мы устроили все это исключительно в показательных целях …
Вдруг зазвонил телефон, выдернув меня из мечтательного ступора. Я посмотрел на него. Дзиииииинь … Господи, ну что теперь? Неужели все? Я уже представил себе, как управляющий мистер Хим сообщает пронзительным голосом, что полиция уже поднимается ко мне в номере и просит, чтобы я не стрелял через дверь, когда они начнут ее ломать.
Дзииииииинь … Нет, они не станут звонить. Если будут меня брать, то устроят засаду в лифте: струя газа в лицо и навалятся скопом. Без всяких предупреждений.
Я взял трубку.