— Хорошо, — ответил он, — я непременно приду, но сперва мне надо найти капитана “Дорадо”...
— В этом нет необходимости, — прервала его женщина, — я уже с ним переговорила.
— Он сказал, где они нашли ялик?
— Да, я все разузнала.
— Уже бегу. Где мы встретимся?
— Поднимитесь прямо ко мне в комнату. Через десять минут он вышел из лифта отеля “Колумбия” и пошел по застеленному ковром кондиционированному коридору, всматриваясь в номера на дверях. Когда женщина открыла на стук, Ингрем в первый момент решил, что ошибся номером. Даже памятуя о молодом голосе по телефону, он от неожиданности опешил.
По всем правилам особе, владевшей семидесятифутовой яхтой, полагалось быть солидной седеющей дамой, по крайней мере лет под шестьдесят, а стоящей перед ним изящной рыжеватой блондинке с роскошной копной волос не могло быть больше тридцати. Как он успел заметить, у нее было холеное, немного высокомерное лицо с высокими скулами, ровный загар красиво оттенял зеленые глаза и яркие губы. Трикотажное платье зеленого цвета подчеркивало все достоинства ее хорошей фигуры.
— Входите, капитан, — пригласила она. — Рей Осборн — это я.
Ингрем вошел и оказался в гостиной номера люкс с жемчужно-серым диваном, с двумя креслами и кофейным столиком. Окно в конце комнаты украшали красновато-желтые портьеры. Дверь налево вела в спальню. Гостиную мягко освещали бра по обе стороны дивана. Внимание Ингрема привлекла карта, лежащая на кофейном столике. Подойдя ближе, он увидел, что это подробная карта Флоридского пролива, Кубы и Багамских островов. В центре карты, на расползающемся мокром пятне, стоял высокий стакан с порцией виски с содовой и льдом. Ингрем недовольно поморщился.
— Садитесь, — небрежно указав на кресло перед кофейным столиком, сказала миссис Осборн, а сама уселась напротив, на диван, скрестив длинные ноги; трикотажная юбка поднялась выше колен, обтянув округлые бедра. Это чтобы оценили ее прелести, что ли, зло подумал Ингрем. Но потом решил: придираюсь к ней из-за стакана, который испортил карту. Миссис Осборн взяла бокал, взболтала нерастаявший лед и отпила глоток, не позаботившись предложить выпить гостю. Если у владельцев яхт теперь так принято обращаться с людьми, ему все меньше хочется иметь с ними дело. Однако он подавил раздражение, отнеся его на счет недовольства самим собой.
— Вы ведь опытный капитан, не так ли? — спросила миссис Осборн. — Все так о вас говорят.
— Да, но сейчас у меня нет судна, — ответил он, — как вы, должно быть, слышали. А кто вам меня так охарактеризовал?
— Люди, с которыми я о вас беседовала. Лейтенант Вильсон, например, из береговой охраны и брокер по яхтам Леон Коллинз. Они утверждают, что обвинять вас — идиотизм. Вы никогда в жизни ничего не украли.
— Благодарю за доверие. Она передернула плечами:
— Я просто повторяю, что слышала, но в любом случае мне бы хотелось, чтобы это оказалось правдой. Вы ведь толком не знали того самого Холлистера?
— Да, это так.
— И все же, надеюсь, могли бы описать, как он выглядит?
Ингрем повторил описание, данное им в полицейском управлении. Миссис Осборн слушала очень внимательно, но ни один мускул не дрогнул на ее лице.
— Понятно, — только и сказала она.
— Зачем вы хотели меня видеть? — спросил он.
— Я хочу, чтобы вы помогли мне найти “Дракона”.
Ингрем нахмурился:
— Почему именно я?
— По нескольким причинам, о них позднее, скажите сначала, вы согласны?
— Поверьте, больше всего на свете мне хотелось бы найти яхту. И Холлистера, — добавил он мрачно, — но если даже полиция бессильна...
— Яхта в открытом море, вне юрисдикции здешней полиции.
— Откуда вы знаете?
— Ах да, я и забыла, вы ведь не в курсе, где обнаружили ялик.
— Нет, не в курсе.
Накрашенный ярко-красным лаком ноготь указал на карте карандашную пометку в открытом море, далеко от западного края Большой Багамской отмели, у пролива Сантарен, милях в ста пятидесяти к юго-востоку от Майами.
— Вот здесь вчера, во второй половине дня, где-то в половине шестого.
— Это мало что нам дает: неизвестно, где и когда она оказалась на воде. Яхта может быть в пятистах милях от этого места.
Миссис Осборн покачала головой:
— Они рассказали вам об одежде и часах?
— Да, ну и что?
— Часы тогда все еще шли.
— Это меняет дело, но вы точно знаете?
Это означает, подумал он, что ялик дрейфовал меньше суток.
— Точно, сама разговаривала с капитаном “Дорадо”. А в береговой охране полагают, что яхта была не на ходу, когда лишилась шлюпки.
— Конечно нет, ведь тогда они бы не вели ее на буксире. Но, слушайте, этот человек с “Дорадо” не заметил “Дракона”?
— Нет. Они осматривали океан в бинокли, пока не стемнело, но, конечно, это не назовешь упорядоченным поиском. Может быть, ее где-то выбросило на берег или она стоит на якоре.
— Долго на якоре она не простоит, это чревато серьезными неприятностями, — заметил Ингрем. — В любую погоду, кроме мертвого штиля, имея с наветренной стороны пятьдесят или семьдесят пять миль открытого моря, она станет игрушкой волн.
— Но там же мель, или по-морскому, кажется, банка. Если верить карте, глубина в том месте меньше шести морских саженей.
— И при этом возможна пренеприятнейшая зыбь, даже в безветренную погоду. Я уже не говорю о волнах, набегающих из пролива Сантарен. Скорее всего, случилась какая-то авария.
— Но тогда яхта должна все еще быть где-то там. Поможете мне ее найти?
— Каким образом? — спросил Ингрем.
— Откуда мне знать? — Миссис Осборн пожала плечами и покачала стакан в руке; кусочки льда тихо звякнули. — Потому-то я к вам и обращаюсь. Может, стоит нанять лодку?
Ингрем отрицательно покачал головой:
— Пустая трата денег.
— Почему?
— Мне кажется, вы не понимаете, за что беретесь. Во-первых, отмеченное на карте место весьма сомнительно: они думают, что были там, когда подобрали ялик. Богатенькие спортсмены-рыболовы, как правило, не самые лучшие навигаторы. Находясь так далеко в море, они, грубо говоря, могли ошибиться миль на двадцать. Прибавьте сюда еще тридцать на возможный дрейф ялика в береговых течениях, и перед вами возникнет та еще задача. Представляете себе окружность радиусом миль в пятьдесят?
— Упаси Боже, конечно нет, но можете объяснить.
— Около восьми тысяч квадратных миль. На дворик перед домом мало похоже.
— Но...
— Кроме того, с Багамской отмелью шутки плохи, особенно ночью или при плохом освещении. Ведь это несколько тысяч квадратных миль рифов, кораллов, банок, песчаных баров <Бар — небольшая отмель, обычно расположенная параллельно линии берега.> , причем имеющиеся карты плохи, особенно для того района, куда вы собираетесь направляться. Но если оставить в стороне все трудности и предположить, что вам повезло и вы ее нашли, это ничего не дает. Укравшие ее люди могут оказаться на борту. Вы не сможете вернуть яхту себе или сделать так, чтобы похитителей арестовали, пока не окажетесь в каком-нибудь порту. А в открытом море вряд ли стоит искать полицейских.
— Похоже, от вас мало толку. Может быть, вы просто не хотите заработать? Вам что, деньги не нужны?
Ингрем с трудом сдержал закипавший гнев:
— Я вас пытаюсь уберечь от пустой траты ваших собственных. Мне не меньше вашего хочется найти “Дракона”, но так, как вы предлагаете, ничего не выйдет.
— А что вы скажете насчет самолета?
— В этом случае шанс увеличивается, если яхта по-прежнему в этом районе. Но вы не сможете подняться на борт, если ее найдете.
— По крайней мере, я узнаю, где она и не случилось ли чего.